Книга Четверо Благочестивых. Золотой жук - Эдгар Аллан По

– Проводите его сюда.

– Леон Гонзалес, – тихо, чуть ли не шепотом произнес Хайнрих, когда за слугой закрылась дверь. – Видите на уголке карточки маленький серебряный треугольник? Этот же знак стоит на двери их дома. Это он!

Жюль фыркнул.

– Зачем он, по-вашему, явился? Конечно же, предложить свои услуги! Думаю, сейчас мы в этом убедимся.

Щеголеватый седовласый Леон Гонзалес вошел в комнату. Тонкое аскетическое лицо его было напряжено, живые проницательные глаза – чуть-чуть прищурены. Леон был щедр на улыбки, поэтому улыбнулся и сейчас, окинув взглядом обоих мужчин.

– Вы! – он указал на Жюля.

Месье Левингру вздрогнул. В устремившемся на него пальце ему почудилось чуть ли не открытое обвинение.

– Вы хотели меня видеть? – спросил он, пытаясь восстановить улетучившуюся в один миг уверенность в себе.

– Да, – холодно ответил Леон. – К несчастью, я не видел вас раньше. Мой товарищ Манфред, о котором вы наверняка слышали, прекрасно знает вас в лицо, и мой дорогой друг Пуаккар знает вас настолько хорошо, что мог бы нарисовать ваш портрет… Что, кстати, и сделал, на скатерти вчера вечером, чем ужасно разозлил нашу бережливую экономку!

Однако Левингру не улыбнулся: в открытом взгляде этих улыбчивых глаз он чувствовал адский холод.

– Чем я обязан… – начал он.

– Я пришел к вам с исключительно дружественными намерениями. – Улыбка Леона сделалась еще лучезарнее, глаза его заблестели так, будто он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. – О, простите меня за эту ложь, месье Левингру, поскольку это действительно ложь. Я пришел предупредить вас, что ваше маленькое порочное дельце необходимо прекратить. В противном случае вам придется очень и очень пожалеть. В полиции не знают о «Кафе Эспаньоль», и чем оно особенно привлекательно.

Он сунул руку в карман плаща и быстрым движением достал сложенный листок бумаги.

– Здесь список тридцати двух девушек, которые отправились в принадлежащие вам заведения за последний год, – сказал он, развернул листок, и, вложив его в руку Жюлю, добавил: – Ознакомьтесь. Копия у меня имеется. Возможно, вам будет интересно узнать, что список этот представляет собой результат шестимесячной работы.

Но Жюль не стал читать. Вместо этого он пожал плечами и протянул список обратно Леону, а когда тот не взял его, просто бросил листок на пол.

– Мне ничего не известно о том, что вы говорите, – сказал он. – Если у вас ко мне нет никакого дела, вам будет лучше уйти. До свидания.

– Друг мой, – голос Леона сделался чуточку тише, он как будто видел, что этот важный, облаченный в роскошные одежды человек в душе скрючился, точно мерзкая жаба, – вы пошлете своим управляющим телеграммы с приказом отпустить этих девушек, выплатить им полагающуюся компенсацию и отправить первым классом обратно в Лондон.

Левингру снова пожал плечами.

– Я на самом деле не понимаю, о чем вы толкуете, уважаемый. У меня такое впечатление, что вы наслушались каких-то сплетен или кто-то нарочно ввел вас в заблуждение. – Мистер Жюль Левингру медленно протянул руку и нажал вырезанную из слоновой кости кнопку звонка. – Мне кажется, вы сумасшедший, поэтому я спокойно отнесусь к вашим смехотворным обвинениям. Ну а теперь, дорогой мой, у нас больше нет на вас времени.

Однако Леон Гонзалес не шелохнулся.

– Я могу только предположить, что вы лишены воображения, месье Левингру, – тон его сделался более жестким. – Что вы не представляете себе те муки, то горе и страшное унижение, которым подвергаются наши сестры по вашей воле.

Раздался негромкий стук в дверь, и вошел лакей. Мистер Левингру кивнул в сторону посетителя.

– Проводите этого джентльмена.

Если он думал, что это вызовет вспышку возмущения, то был приятно разочарован. Леон, в уголках чувствительного рта которого все еще скрывалась насмешливая улыбка, перевел взгляд с одного мужчины на другого, потом молча повернулся и вышел из комнаты. Слуга закрыл за ним дверь.

– Вы слышали, вы слышали? – голос Хайнриха дрожал от волнения и страха, лицо его сделалось серо-белым, как грязный мел. – Herrgott! Вы не понимаете, Жюль! Я знаю, что это за люди. Один мой друг…

И он рассказал историю, которая впечатлила бы большинство людей, но Левингру лишь улыбнулся.

– Вы напуганы, бедный друг мой. По части разного рода шантажистов у меня опыта побольше вашего, уж будьте покойны. Пусть он сначала покажет, что может. Пусть сходит в полицию…

– Какая полиция! – чуть не взвыл Хайнрих. – Что за чушь вы несете? Я же говорю, им не нужны доказательства, они сами наказывают…

– Тихо! – прикрикнул Жюль, потому что услышал в коридоре приближающиеся шаги дочери.

Девушка пришла сказать, что собирается в театр, но запнулась на полуслове, когда увидела совершенно белое лицо Хайнриха.

– Папа, – с укором в голосе произнесла она, – ты что, ругался с дядей Хайнрихом?

Она наклонилась к сидящему в кресле отцу, поцеловала его в лоб и нежно потянула за ухо. Толстяк обхватил ее за плечи обеими руками и весело рассмеялся.

– Нет, мы не ругались, моя дорогая. Хайнрих просто испугался одной сделки. Вот ведь не скажешь по нему, что он может быть таким мальчишкой, верно?

Через минуту она уже стояла у камина и, глядя в зеркало, умелыми движениями красила губы помадой. На секунду она прервалась, чтобы рассказать отцу новость.

– Пап, я сегодня у леди Атери познакомилась с таким приятным человеком. Мистер Гордон. Ты такого знаешь?

– Я знаю много мистеров Гордонов, – улыбнулся Жюль, а потом с некоторой тревогой в голосе спросил: – Он не приставал к тебе, дорогая?

Это ее рассмешило.

– Что ты, он почти такого же возраста, как ты. Он прекрасный артист и очень веселый человек.

Жюль проводил ее до двери и стоял на пороге, наблюдая, как она сбежала по ступенькам и прошла по мощеной дорожке через маленький садик к калитке. Когда ее «роллс» скрылся из виду, счастливый отец вернулся в свою гостиную, чтобы продолжить разговор о «Четверке благочестивых».

Валери присоединилась к веселой группе молодых людей примерно ее возраста. В ложе, где они заняли места, яблоку негде было упасть, к тому же в зале было очень душно, здесь разрешалось курить. Она даже немного обрадовалась, когда служитель театра легонько постучал ее по плечу и сделал знак выйти.

– Вас спрашивает какой-то джентльмен, мисс.

– Меня? – удивилась она и прошла в вестибюль, где увидела статного мужчину средних лет во фраке.

– Мистер Гордон! – воскликнула она. – А я и не знала, что вы тоже здесь!

Мужчина был необычно серьезен.

– У меня очень неприятные новости, мисс Левингру, – сказал он, и девушка побледнела.