Книга И всё, что будет после… - Наталия Новаш

– Умер!? – вскинулся как-то вдруг Жора, слушавший до сих пор вполуха.

– Ну так вот… Дедушку разбудила… А он, чтобы не везти на почту, сказал, что бензина мало и к нам пришёл – знал, что отец с утра на базар собирался… И отца попросил всё-таки позвонить – мало ли что ещё… Она ведь может сам факт знать… да не знает, кто. Но мы-то по радио уже слышали и подумали – слава богу, не догадывается, а то, не дай бог, ехать решит… Хорошо, что не мы сказали, а тот…

– Кто!? – перебил Жора. – Кто сказал?

– Да тот молодой человек в синем свитере, – охотно перехватил инициативу Сан Саныч. – В синем свитере таком и в джинсах… Кто-то, видимо, поблизости остановился. Долго они на берегу беседовали. Не слышно было, о чём говорят… А потом к Долгому ушли…

– И имя его громко называли… оба… – добавил Вадик.

– А второй молодой человек за ними ушёл…

– Как он выглядел? Первый который!

– С усами, знаете ли, с бородой… Интеллигентное такое лицо. На Христа похож… как вся эта современная молодёжь…

– В васильковом облегающем свитере и старых джинсах? – уточнил Жора.

– Да, знаете ли, как все… Он ей, конечно, и рассказал… Суровая пришла, молчит. Рыбу жарить сразу и стала. Ни слова не говорит. Ну, мы рады… Хоть на похороны не решила ехать. Там уж, говорят, столпотворение… Хоть ночью только и умер…

– Да кто умер-то? Кто умер?! – вскричал Жора, раздражённый всеобщей бестолковостью.

– Как? Разве вы не знаете? Утром «голоса» передали… «Свобода» и «Голос Америки»… Умер в Москве Высоцкий!

Жора даже сплюнул с досады. «Чёрт знает что! Сумасшедший дом… Родственник он им, что ли?» – и вдруг почувствовал себя дурак-дураком, оттого что зря потерял время.

– Кумир он нашей Шурочки… – объясняюще вставил Вадик. – Чего она в нём нашла, не пойму…

– Он всей молодёжи кумир, – тихо сказал Сан Саныч. – Молодёжь, она, знаете ли, чует… Кто ещё правду осмеливался сказать? Не на ухо, как мы… И не на кухне… Пойдёмте завтракать! – предложил он неожиданно Жоре, и Жора почему-то не отказался: вежливо сказал «спасибо» и кивнул головой.

– Идти уже? – крикнул Сан Саныч, поворачиваясь лицом к лагерю.

– Через пять минут! – крикнул в ответ ангельский детский голос. – Молоко не вскипело! – и девочка, стоявшая на скамеечке у плиты, приветственно помахала рукой.

– Ну тогда… советую окунуться, – сказал профессор, – вода замечательная!

– Мы лучше позагораем! – поёжился Вадик и подставил грудь солнцу.

– Что ж… если не хотите… тогда… Не поленитесь – такие ягоды! – он кивнул в сторону большой ольхи в конце пляжика, где на невысоких кустах краснела малина. – Все проходят и не замечают! Ленятся сорвать…

Малина была крупная и сладкая, как на тёткиной даче. Никогда не видел Жора такой в лесу. Он с удовольствием отправлял ягоды в рот. Не отставал и Вадик, поставив пустое ведро на землю.

Жора углубился в кусты, где в тени были ещё более урожайные заросли.

– Вадик! – раздалось издалека. – Неси воду!

– Сейчас-сейчас! – откликнулся тот на голос Леночки и, подхватив ведро, вошёл в озеро.

Жора выбрался из кустов, чтобы попрощаться, и застыл, бросив взгляд на дорогу, по которой не далее как вчера сам он примерно в это же время резво шагал в Шабаны.

С холма вниз по дороге спускались двое.

Лиц было не различить, но Жора прекрасно их узнал. Один – выше ростом, весь в синем – стройный и звонкий. А второй – пониже и покоренастей – в сером… И в хорошо знакомой кепке с козырьком.

«Фиолетовый» издалека казался совсем юным. Пепка, наоборот, выглядел старше своих лет.

Жора решил углубиться в кусты, где продолжал уже без всякого удовольствия есть малину, в надежде, что останется незамеченным. Однако он ошибся.

– Вижу, аппетит – неплохой, – тихо произнёс «фиолетовый», поравнявшись со следователем… – Сохраняйте навыки, молодой человек! Как можно дольше!

– Ничего! Лет через двадцать пройдёт! – вставил Пепка. – Сможете обходиться без еды.

– Но есть всё равно придётся! Чтобы не пугать близких, – уточнил «фиолетовый».

– Вампиром вы, однако, не станете. Не волнуйтесь! Кровь сосать не придётся!

«Какого чёрта – вампиром?!» – рассвирепел Жора, бросаясь напролом за Пепкой, но только зацепился рубашкой за кусты.

Иностранцы остановились на берегу и посмотрели туда, где у воды загорал человек в плавках. Профессор лежал на надувном матрасе, прикрыв голову газетой. Матрас утопал в густой зеленой траве. Фиолетовый окинул взглядом лагерь.

– Почему только две машины? Где остальные?

– Поехали собирать урожай… на даче… – сказал Пепка.

– Ах, вот даже как… – кивнул иностранец и посмотрел на загорающего профессора. Перевёл взгляд на поляну, где стояли столики с шезлонгами и Шурочка суетилась у газовой плитки.

Кто-то с полотенцем через плечо шёл умываться к озеру. Пели птички. Из приёмника доносился весёлый джаз. Всё было как-то радостно и по-домашнему.

– Нет, этих, кажется, не испортил квартирный вопрос… – сказал «фиолетовый». – Есть дачи. Есть хорошие государственные квартиры…

– Пусть скажут «спасибо» холодной войне!

– Это как? – не врубился Жора, снимая с порванной форменной рубашки паутину.

– Учёные… – махнул рукой на поляну Пепка. – Лаборанты, академики и профессора. Всё ясно?

Жора покачал головой.

– Ну, как вы не понимаете, молодой человек? Коммунисты ещё активно борются с Америкой, им нужна наука. Так, шеф?

Голова под «Двенадцатой полосой» «Литературки» хмыкнула.

«Фиолетовый», соглашаясь, кивнул.

– Ничего! Через двадцать лет это кончится: коммунякам станет наплевать.

– Не понял… – смутился Жора.

– А чего тут не понимать? Не надо будет сражаться с Америкой в холодной войне, и коммунизм им станет по барабану. Зачем на науку тратиться? Для чего? Захотят решать свои собственные проблемы: пополнять заграничные счета. Обеспечивать навсегда детей и внуков…

– Учить их в «оксфордах» всяких разных…

– В Москве будет сто миллиардеров и нищее население вокруг.

– Миллиардеров? – шевельнулся на матрасе загорающий. – Как вы сказали?

– Долларовых миллиардеров, – повторил «фиолетовый». – Долларовых! Сто человек. А то и больше. Но это будут очень странные «капиталисты»… Ума им не занимать! На страну им будет по большому счёту наплевать. На вас – тоже. Они и Сталина вам кинут, как кость… Хотите – его любите. Мечтайте о твёрдой руке, сколько влезет! Хотите – ненавидьте! Разоблачайте, пока не надоест!

– Накидывайтесь друг на друга! Спорьте!