Книга В старом свете - Владимир Владмели

– Где ты играешь?

– В театре Грибоедова.

– Когда у тебя следующее представление?

– Через два дня.

– Я приду.

– Конечно, приходи, я дам тебе бесплатный билет с условием, что потом ты честно выскажешь своё мнение.

– Обещаю.

Вера исполняла главную роль – доступную даму полусвета в пьесе из жизни французского дворянства. Играла она превосходно и, встретив её после спектакля, Боря вполне искренно сказал, что она была великолепна и он ещё никогда не видел женщину, которая бы так естественно и с таким знанием дела играла свою роль.

– Я её часто репетировала в жизни, – ответила Вера без улыбки и он не понял, говорит она серьёзно или шутит, но времени на размышления у него не было, потому что она тут же добавила, – у меня в субботу съёмки. Если хочешь принять участие в массовке, приходи. Нужно будет изображать народ. В толпе ты вполне сойдёшь за грузина.

– А что надо делать?

– Выражать недовольство. Будешь принимать участие в восстании против царского режима. Платят за это немного, у революционеров всегда были проблемы с финансированием, но зато мы целый день проведём на воздухе, а потом поедем ко мне.

На съёмки участников массовки привезли на автобусе. Там им раздали потрёпанные широкие штаны, архалуки, черкески и картонные ножны от кинжалов. Они переоделись и вышли на улицу. Место было сказочное. Барский дом, около которого проходило собрание местной бедноты, находился на живописном плоскогорье и стоял вдали от всех остальных строений. Теперь это здание служило школой и было недавно выкрашено в белый цвет. Народ должен был бурно выражать своё негодование и после зажигательной речи молодой коммунистки отправлял своих делегатов в Москву с просьбой принять Грузию в Советский Союз.

Во время подготовки к съёмкам режиссёр картины и оператор стали спорить, с какой точки надо снимать. Разногласия возникли из-за того, что в горную панораму нагло влезала неказистая уборная. Её ни с чем нельзя было спутать, а находилась она в самом центре вида на ущелье. Оператор настаивал на том, что снять надо отдельно вид, отдельно народное собрание, а потом всё смонтировать, но эта работа требовала больших дополнительных усилий и времени. Директор считал, что это обойдётся слишком дорого и надо снимать так, чтобы сортир оказался за кадром. Конечно, вид получится не тот, но идеала всё равно никогда не бывает. Этот спор услышал пиротехник, который успел уже хорошо набраться. Он сказал, что может легко удовлетворить обоих спорящих и взорвать уборную. Ведь в барском доме есть новая, а этой уже давно никто не пользуется. К тому же стоит она на краю обрыва и сбросить её вниз не представит никакого труда. От направленного взрыва она улетит в пропасть. Займёт это несколько минут и все будут довольны. Режиссёру идея понравилась. Взрыв вполне вписывался в сценарий. Нужно было лишь дать понять зрителям, что организован он врагами революции с целью запугать бедноту, но после этого народ только сильнее сплотился вокруг партии.

Статисты стали занимать свои места, а пиротехник пошёл готовить взрывчатку. Когда всё было готово, оператор начал искать наиболее удобный ракурс. Вера Данелия зашла на недавно сколоченную трибуну и уже готова была произнести пламенную речь, когда раздался взрыв. Пиротехник, подготовив всё оборудование, случайно нажал на детонатор, но спьяну он что-то неправильно рассчитал, и взрыв, вместо того чтобы скинуть сортир в пропасть, поднял его вверх, разбрызгивая при этом дерьмо во все стороны. Толпа шарахнулась назад, Вера бросилась на землю и закрыла голову руками, а оператор автоматически начал съёмку, переводя камеру с одного объекта на другой. В кадр последовательно попали лежащая на земле молодая комиссарша, участники маесовки, покрытые дерьмом и вполне натурально выражающие свой гнев, барский дом, на белом фоне которого хорошо были видны человеческие фекалии и величественное спокойствие древних гор, прекрасный вид на которые уже не был обезображен нелепым зданием уборной.

* * *

В Тбилиси Борис пробыл от звонка до звонка и Рае это показалось странным. До сих пор если у него было много работы, он тайком от начальства приезжал домой в середине командировки и всегда с нетерпением ждал вечера. Теперь же он пошёл спать ещё до того как она уложила Лену. Это удивило Раю ещё больше. Убедившись, что дочь заснула, она разделась, подошла к кровати и пристально посмотрела на мужа. Он зашевелился, открыл глаза и в темноте, не сразу вспомнив, где находится, пробормотал:

– В-в-вы кто, кто?

– А кого ты ожидал? – спросила она.

– Никого, я целый месяц никого не ожидал. Я отвык от тебя.

Когда она легла рядом, он обнял её, но она отвела его руку и сказала:

– Сначала тебе надо опять ко мне привыкнуть.

Борис заснул, а Рая ещё долго лежала без сна…

* * *

В день рождения Ленина в Советском Союзе устраивали коммунистический субботник, а поскольку руководство Росналадки должно было отчитаться в успешном проведении этого важного политического мероприятия, оно отзывало из командировки всех служащих. Ни важность выполняемого задания, ни его срочность в расчет не принимались. Борю вместе с сотрудниками послали отмечать праздник свободного труда на подшефную овощную базу. Заведующая провела их в дальний угол огромного ангара перебирать картошку.

– Куда ты нас загнала, подруга, – добродушно сказал Тим, – поставь нас на фрукты.

– Нет у меня бананов с ананасами, так что придётся вам заняться картошечкой.

– Как это нет? – возразил Тим, – когда мы шли сюда я своими глазами видел, что есть.

– Их перебирать не надо, они все хорошие.

– Так не бывает, пойдём посмотрим.

– Не надо ничего смотреть, я знаю что говорю, работайте там, куда вас поставили.

– Так ведь ты и переставить можешь, это от тебя зависит.

– Что ты пристал как банный лист, делай, что тебе сказано и не возникай.

– Ты ещё не знаешь, как люди возникают, – возразил Тим.

– Если будете препираться я вообще никакой справки вам не дам.

– Не дашь? – удивились братья Лучко и стали не торопясь на неё наступать, – ты, родненькая, нас с кем-то путаешь. Нам ты всё дашь, не только справку.

– Но-но-но, ребята, – выскочил вперёд парторг, – давайте не будем спорить и сделаем так, чтобы всем было хорошо. Полдня поработаем на апельсинах, а полдня на картошке. Ведь это же можно устроить? – обратился он к заведующей. Она струхнула и парторг почувствовал это.

– Ну, вот, совсем другое дело, – примиряющим тоном сказал он, – а начнём, естественно, с апельсинов. Пошли, ребята.

Когда наступило время обеда, мужчины сдвинули ящики и стали раскладывать еду. Она была больше похожа на закуску к тем бутылкам, которые они предусмотрительно захватили с собой. Естественно, что после такого обеда работать никто не собирался.