Книга Легко ли быть человеком. Сказки для взрослых - Людмила Кузнецова-Логинова

Со временем все это забылось, девочки выросли, им было уже по семнадцать лет, они заканчивали школу и готовились ко взрослой жизни. Были они по-прежнему очень дружны, искренне привязаны друг к другу и никогда не ссорились, так, пожалуй, живут лишь сестры, да и то не всегда. И вот однажды, опять в том же парке и на той же скамейке, повстречалась им очень приветливая, вся седая и старомодно одетая старушка. Сидела она, улыбаясь из-под кокетливой шляпки, и смотрела на девушек, стайкой присевших к ней на скамейку и весело щебетавших. Те горячо обсуждали, как им после школы распорядиться своей жизнью.

– Девочки, давайте пойдем в артистки, это так здорово – сниматься в кино. Все нас будут на улицах узнавать, представляете? Автографы, цветы, все тебя знают – сказка! – И беленькая девочка от восторга закрыла глаза.

Черненькая и рыженькая смотрели на нее с улыбкой.

– Нет, не в артистки, давайте пойдем в химико-биологический, – серьезно сказала черненькая, – будем заниматься химией, это так увлекательно.

– Нет, нет, девочки, все не так, – вмешалась рыженькая, – давайте на завод, выучимся на инженеров и будем все вместе работать, а еще если и квартиры рядом получим от завода, вообще неразлучно будем жить, как в детстве, – все общее: дом, работа. Девочки, миленькие, давайте на завод, а?

Тут разгорелся такой спор, что воробьи с испугом разлетелись в разные стороны. Спорили, спорили, а потом вдруг к старушке обратились, она ведь им улыбалась, разговор их слушая.

– Как вы думаете, кто из нас прав, куда нам пойти?

Старушка и спросила:

– А что для каждой из вас главнее всего?

– Успех, веселье, интересная жизнь, компании друзей, поездки по миру, – блестя глазами, сказала беленькая.

– Карьера, – уверенно вставила черненькая.

Рыженькая же задумалась, а потом нерешительно проговорила:

– Все это здорово, но мне кажется, что дом, семья – главное, и работа, конечно. – Помолчала и совсем тихо шепнула: – И дети.

Подруги только глаза на нее вскинули. Ну и ну. А старушка прищурилась хитренько и таинственно да и говорит:

– А ведь по-вашему все и будет. Тебе, – обратилась она к беленькой, – стрекозой по жизни лететь. Ни горя, ни радости, один бесконечный калейдоскоп сменяющих друг друга лиц, мест, событий. А ты, – тут она повернулась к черненькой, – большим человеком будешь, всего добьешься, а вот счастья семейного не будет.

Потом долго смотрела с доброй улыбкой на рыженькую, и голос ее потеплел:

– И тебе будет дано по просимому. Дом, семья, дети. Счастлива будешь любовью мужа, детей, близких, а самое главное твое счастье – в твоей великой любви к ним и к людям.

Закраснелась от радости рыженькая, а беленькая с черненькой надулись, смотрят на старушку исподлобья. И какой-то странной волной повеяло на них. Вспомнили вдруг из далекого детства загадочного незнакомца и тот непонятный разговор, смутно, конечно, неосознанно еще. Но черненькая с обидой, идущей из детства, сказала:

– Откуда вы все это знаете, колдунья вы, что ли?

Старушка еще светлее, добрее улыбнулась:

– Колдунья, не колдунья, а только сами увидите, как все обернется!

С тем встала с лавочки да и пошла от них по аллее. И вдруг обернулась, строгая, серьезная:

– Правда, есть у вас и другие пути, если осознаете, в чем истинное счастье.

Вот так и ушла, не сказав им, какое оно – истинное счастье и кто из них троих должен это осознать и искать к нему дорогу. Девочки, как завороженные, только вслед ей смотрели. И еще долго потом сидели и молчали до самых сумерек.

А потом жизнь пошла, завертелась, понеслась вскачь. Беленькая и вправду стала актрисой. Не особенно талантливой, но и не бездарной, в общем, актрисой вторых ролей. Но зрители ее любили, на улицах узнавали, автографы просили. И тусовки артистические были у нее, и зарубежные туры. А уж цветов, духов да коробок конфет – дарили ей немерено. Была она шумная, веселая, красивая, улыбчивая да смешливая, фейерверк эмоций ходячий.

А вот личная жизнь не задалась. Ни разу замужем не была. Искала, искала кого-то, а кого – и сама не знала. Иногда ей кто-то вроде нравился, иногда думалось, что влюбилась, ан нет, мимо все шло. Так одна и одна, только вот подруги дорогие рядом, да их жизнь вроде и ее в свой водоворот затягивала. А мужчины? Что мужчины? Сперва от любви сгорают, а потом как-то быстренько улетучиваются да ее же и ругают, сцены устраивают.

«Холодная ты, – говорят, – бессердечная. И любить тебя – все равно что с айсбергом целоваться. Так холодом веет, что мороз аж до самых костей пробирает! Того и гляди, сам превратишься в кусок льдз».

Вот тебе и весь сказ. Да Бог с ним, с мужем! Жизнь и так интересная, а романтических отношений ей хватает, скучать не приходится.

А черненькая девушка тоже по своему хотению жизнь устроила. Крупным ученым стала, тоже по заграницам ездила с докладами, весь мир объездила, а уж на родине ее и вовсе на руках в ученом сообществе носили, академиком стала. Строгая, подтянутая и красивая, всегда ухоженная, холеная, умная до невозможности. Что-то там в химии здорово сдвинула, что-то открыла, и студенты за ней табуном ходили, и аспиранты. В общем, удачно все сверх всякой меры. И при этом не зазналась, от простых людей не отвернулась. Внимательно, по-доброму к окружающим относилась. И семья у нее состоялась. Муж – номенклатурный работник, интеллигентный, воспитанный, из старинной, бывшей дворянской семьи. Корректный, подтянутый, выдержанный. Слова грубого никогда ей не сказал, все «заинька» да «заинька», когда наедине, а на людях – «дорогая». Уважительный очень.

Дочь у них одна была, ничего девушка, неплохая, училась хорошо, а когда повзрослела – за границу, в университет уехала. Звонила часто домой, иногда приезжала, да только родителей редко заставала, оба постоянно в разъездах. То отец в командировке, то мать. Старая няня, которая ее растила (родители-то люди очень занятые, дома редко бывали, а если и бывали, то мать все за письменным столом в кабинете, а отец у телефона – работа его и дома доставала, вот няня и была ей и за мать, и за отца), умерла. Все реже дочь приезжала домой, а потом и вовсе за англичанина замуж вышла да в Англии и осталась. Тут уж точно сказать можно – отрезанный ломоть.

С годами и муж как-то замыкаться в себе стал. Он и раньше своей жизнью жил, а как дочь от семьи отпала, так его и вовсе домой тянуть перестало, на дачу переехал. Супруга повздыхала, повздыхала, но жизнь так крутанула, что ее в университет французский пригласили на три года. Такое раз в жизни бывает. Муж вроде не против был. Она и уехала. А с подругами по жизни всегда связь крепко держала, хоть и занята была до невозможности. Вот так и жила.