Книга Слепой против Бен Ладена - Андрей Воронин

Рашид с задумчивым видом обмакнул изжеванный кончик своей вонючей сигары в чашку с водкой – в точности так, как кинематографические аристократы макают свои первосортные сигары в дорогое виски или коньяк, – и, несмотря на серьезность ситуации, журналисту Сиверу стоило немалых усилий сдержать улыбку.

– Вы ошибаетесь, – повторил турок. – Усама бен Ладен существует.

Вид у него сделался еще более печальный и торжественный, как у короля, который, оттолкнув палача, сам, без посторонней помощи, поднимается на эшафот. Впрочем, вполне возможно, таким образом у Закира Рашида проявлялось алкогольное опьянение; не зная его, судить об этом было трудно.

– Откуда вы знаете? – без особого интереса спросил француз. – Вы что, с ним знакомы?

Рашид вздрогнул, как от укола, но Сивер этого, казалось, не заметил. Да и заданный им вопрос прозвучал как не вполне удачная шутка.

– Кто может знать, встречался ли он с человеком-невидимкой? – философски заметил Рашид, когда совладал с собой и убедился, что вопрос Сивера не содержал никакого подтекста.

– Не скажите, – возразил француз и, не удержавшись, широко зевнул. – Пардон, мсье, я, кажется, перебрал.

– Мне так не кажется, – слегка покривив душой, заявил Рашид.

– Ну, если и не перебрал, то нахожусь в шаге от этого блаженного состояния... О чем это я? Ах да, человек-невидимка! Тут я с вами не соглашусь, мсье Рашид. У него есть лицо. Лично я, да будет вам известно, всегда ношу с собой его портрет. На случай, если вдруг столкнусь с кем-то, кто покажется мне на него похожим. Компрене ву? Чтобы сравнить, понимаете?

– Вы шутите, – сказал Рашид.

Ему начало казаться, что за его столом, в квартире, которую он снял всего неделю назад, сидит самый настоящий сумасшедший. Впрочем, это было сумасшествие, которое Рашид был не прочь разделить, особенно в данный момент. Выпитая водка, разговоры о терроризме и воспоминания о том, как погибла его семья, всколыхнули в душе старую боль, и сейчас Закир Рашид только диву давался, как мог жить все эти годы, делая вид, будто ничего не произошло. Он – мужчина, мусульманин, турок, наконец!

– Разве я похож на человека, который шутит подобными вещами? – вяло возмутился француз и, перевесившись через подлокотник кресла, неуверенными движениями расстегнул замок стоявшего на полу кофра. Когда он разогнулся, в руках у него была какая-то газета – заметно потертая на сгибах, слегка помятая и, судя по заголовкам, французская. – Взгляните, если не верите.

Газета, толстый цветной еженедельник, увесисто шлепнулась на стол перед Рашидом. Француз держал ее свернутой в трубку, и теперь она развернулась, открыв взгляду баскетболиста цветной, очень недурного качества фотопортрет бородатого араба в чалме, со знакомым всему миру елейным лицом благочестивого убийцы. Рашид потянулся за газетой, но тут же опустил руку и даже спрятал ее под стол, заметив, как дрожат пальцы.

– Удобная все-таки вещь – борода, – разглагольствовал между тем журналист Сивер. Он сидел откинув голову на спинку кресла и с сибаритским видом пускал дым в потолок. На Рашида он не смотрел вовсе, и турок был очень рад этому обстоятельству, поскольку подозревал, что не вполне владеет собой. – Отрасти себе бороду, а то и наклей искусственную – и люди мигом перестанут видеть твое лицо, сосредоточив все свое внимание на этом пучке волос. Это все равно что носить маску: в ней ты такой, без нее – другой. Очень удобно. Поэтому я и ношу с собой его фотографию.

– Сомневаюсь, чтобы он встретился вам на улице, – равнодушным, скучающим тоном заметил Рашид. – Тем более здесь, в Лондоне.

– А почему бы и не здесь? – возразил журналист. – Он ведь, согласитесь, не дурак, чтобы прятаться там, где его станут искать в первую очередь. Уж Лондон-то американцы наверняка не станут бомбить, даже если им скажут, что "террорист номер один" живет в двух шагах от Даунинг-стрит!

– Любопытно, – сказал Рашид. – А что бы вы стали делать, если бы действительно встретили его на улице?

– Это вопрос, – задумчиво произнес француз. – Даже не знаю, как на него ответить. Американцы обещали за него кучу денег – за живого или мертвого, все равно. Подозреваю, что живым я бы его им не отдал. Какой смысл лишать себя удовольствия, если гонорар все равно гарантирован?

"А в самом деле, – подумал Глеб Сиверов, пока произносил эти слова, – какой смысл? А смысл, господа, в условиях обмена. Деньги американцы согласны заплатить за любого Усаму, независимо от его состояния – лишь бы его можно было узнать. А вот Адамова согласны вернуть только в обмен на Усаму живого и невредимого... Черт! И кто достиг такой дурацкой договоренности? Дался им этот Адамов! Тоже мне, кладезь стратегической премудрости... Обменялись бы мертвецами, и дело с концом. Дешево и сердито..."

– И вы способны убить человека? – заинтересовался Рашид.

– По-вашему, это человек? И потом, не забывайте о моей службе в Иностранном легионе. Если бы за каждого, кого я убил, мне давали хотя бы по году тюрьмы, мне бы просто не хватило жизни, чтобы отсидеть весь срок.

Рашид недоверчиво усмехнулся, даже не подозревая о том, что собеседник говорит чистую правду – разумеется, в той части, которая касалась количества убитых им людей.

Эта недоверчивая улыбка не осталась незамеченной. Поняв, по всей видимости, что ударился в пьяную похвальбу, Алек Сивер поспешил сменить тему. Они снова поговорили о баскетболе, с которого, собственно, начался разговор, и под эту приятную для обоих тему допили водку. К концу беседы журналист уже совершенно раскис, да и у Рашида основательно шумело в голове. Наверное, поэтому, провожая француза до дверей, он вдруг остановил его и, слегка пошатываясь на нетвердых ногах, заговорщицким тоном произнес:

– А знаете, мистер, ведь я, пожалуй, сумею вам помочь.

– Поймать бен Ладена? – пьяно хихикнув, уточнил Сивер.

– Разобраться с проблемами социальной адаптации мусульманской молодежи, – ухмыльнувшись тому, что показалось ему отменной шуткой, сказал Рашид. – Я могу подсказать, где найти моего нанимателя. Только учтите, что я вам ничего не говорил.

– Могила! – гулко ударив себя кулаком в грудь, заверил француз.

– Тогда записывайте адрес.

– Говорите, я запомню, – заявил Алек Сивер и поспешно схватился за стенку, чтобы не упасть. – Фу, черт, совсем развезло, – доверительно сообщил он, мотая головой, как одолеваемая слепнями лошадь.

Закир Рашид, прищурившись, посмотрел на него. Было непохоже, чтобы корреспондент агентства "Рейтер" в данный момент мог запомнить хоть что-нибудь. Турок подумал, что это, пожалуй, к лучшему, и, отбросив сомнения, объяснил журналисту, как найти загородное имение владельца баскетбольного клуба.

Закрыв за гостем дверь, Закир Рашид удивился собственной глупости. Какой шайтан тянул его за язык? Решение указать французу местонахождение одноглазого араба казалось спонтанным и необдуманным, однако, поразмыслив, Рашид пришел к выводу, что думал об этом почти весь вечер – по крайней мере, с того момента, как разговор коснулся терроризма и Усамы бен Ладена.