Книга Заложницы вождя - Анатолий Баюканский

— Выходит, эта Ряшке и впрямь — шпионка? — простодушно вскрикнула Маргарита и невольно схватилась за грудь. По наивности своей думала, что капитан Кушак нагнетает страсти, чтобы овладеть ею, но…

— По логике вещей — да, она — саботажница. — Капитан приобнял Маргариту, погладил жесткой ладонью груди женщины. Освободил руку. — Тут, правда, маленькая неувязочка вышла. Бумаги у Ряшке я взял тайно, а положить на место не успел. Как теперь мне быть, а?

— Разрешите, гражданин капитан, я положу? — искренне обрадовалась Маргарита. — Я лежу близко от нее, видела дыру в матраце и…

— Умница. Ты положительно умная женщина. И еще: эту капсулу, — капитан оглянулся на дверь, затем подал Маргарите небольшую запаянную банку, — осторожно опустишь завтра утром, часа за два до выхода на смену, в зеленую сумку фрау Ряшке, но… надеюсь, понимаешь: малейший промах и… наша с тобой жизнь повиснет на волоске. И тогда — прощай свобода.

— А что в этой банке? — Маргарита опасливо покосилась на запаянную емкость. — Похожа на банку со сгущенным молоком. До войны у нас в сарае был целый ящик таких банок. — Женщина вновь почувствовала, как злая сила неудержимо потянула ее вниз, в пропасть, на дно черного колодца. Однажды, в молодости, на Волге, во время купания она попала в потайной «ключ». Ноги сделались пудовыми, казалось, к ним злой водяной привесил гири, руки повисли, как плети. Надежд на спасение не было. Однако случилось чудо чудное: ее заметили с проходящей баржи и спасли. Сейчас некому кинуть ей спасательный круг, если ее не выручит капитан, которому она вынуждена улыбаться, строить из себя простодушную деревенскую дурочку, а в душе ненавидеть его.

— В банке — вода, — пряча улыбку, объяснил Кушак, — слово офицера. Обыкновенная вода из колодца. — Уловив недоверчивый взгляд Маргариты, поспешно добавил. — Хочешь, матерью поклянусь?

— Зачем, гражданин начальник? Я вам верю, только скажите, зачем фрау Ряшке эта банка? Зачем держать обыкновенную воду в сумке? В цехе вода есть.

— Если хорошо выполнишь все то, что я тебе прикажу, мы обязательно освободим тебя, Маргарита, — не отвечая на вопрос женщины, продолжал Кушак. — Правда, тебе сначала придется немного пожить на Урале, может, в Ташкенте, а когда война закончится, вернешься домой в Поволжье с чистыми «ксивами», то есть с чистыми документами. Итак, решай сама: на волю с документами или…

— Я согласна! — с твердой решительностью, удивительной для себя, произнесла Маргарита. — Я должна положить банку в зеленую сумку фрау Ряшке, а потом…

— Погоди, погоди! — Капитан взволнованно заходил по тесной комнатушке, теребил жидкие волосы. Если бы знала Маргарита, какая гениальная мысль пришла в голову и ярким светом озарила жалкую комнатушку. Оказывается, нет предела чекистскому совершенству. Поначалу они планировали арестовать Ряшке, обнаружив у нее план цехов комбината и банку, предназначенную для диверсионного акта, но обвинения против хитрой немки были бы, по мнению Иманта Ивановича, весьма шаткими. Начальник горотдела НКВД, да и он тоже, отлично понимал ситуацию. Ряшке, наверняка, откажется о «плана» и от банки, придется ломать, выбивать признания, а теперь… Новый вариант прочно ставил все на места, делал обвинения следствия неотразимыми. Поняв всю серьезность ситуации, фрау Шлипенбаум, чтобы не подвергать опасности подруг по несчастью, всю вину возьмет на себя.

— Вы чем-то взволнованы, капитан? — вежливо поинтересовалась Маргарита. От женщины не укрылась внезапная перемена в лице капитана.

— Да, я подумал о том, что класть банку в чужую сумку очень рискованно. Вдруг кто-то заметит. Лучше, давай, сделаем так: когда завтра утром колонна пойдет на работу, ты займешь место в последнем ряду. Возле платформ с металлическим ломом невзначай приостановишься, будто бы для того, чтобы завязать шнурок на ботинке. Конвой тебя не окликнет, вохровцы будут предупреждены. Ты швырнешь банку на платформу, прямо на металлолом. Запомни: на платформе надпись белой краской: «В депо. Осмотрено Жуковым».

— И это все? — Маргарита подняла повлажневшие глаза на капитана.

В них стыло неподдельное удивление. Городили огород ради мышиного горошка. Бросить на платформу банку с водой, делов-то. Мысленно готовилась к необыкновенному, рисковому, к отступничеству, предполагала, что придется балансировать буквально на грани последнего падения, а ей вдруг предложили свободу за столь мизерную цену.

— Почти все, любезная Маргарита! — Капитан положил узкую ладонь на пухлую руку женщины. — От тебя, наш осведомитель гражданка Волжская, не стану ничего скрывать. — Этой жесткой фразой странный капитан еще раз указал ссыльной ее место. Едва колонна пройдет середину состава, наши сотрудники сразу обнаружат банку. Колонну остановят, задержат несколько человек, тебя в том числе. Потом начнется следствие, затем закрытый суд, и враги народа получат по заслугам.

— И меня судить? — ужаснулась Маргарита. Стены качнулись и поплыли. Она вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

— Не перебивай! — резко отрубил Кушак. — Ты будешь вызвана в суд в качестве свидетеля, только и всего. Но на все вопросы следствия и суда твердо говори одно и то же: «Банку с водой я бросила по приказу старосты барака фрау Ряшке, совсем не понимая, зачем это нужно». Вот теперь — все! И от своих слов даже под пыткой не имеешь права отказаться. Вопросы есть?

— Гражданин капитан, почему эту банку не может бросить на платформу сама Ряшке? Ведь такие платформы всегда стоят не только по пути колонны, но и у входа в наш цех.

— Резонный вопрос. — Капитан искренне удивился: никак не ждал от Маргариты такого вопроса. — Что ж, объясню: фрау Ряшке, как руководитель вредительской группы, очень осторожна и даже изворотлива. Наверняка она подозревает, что чекисты следят за каждым ее шагом, а ты, гражданка «Волжская», в бараке — вне подозрений.

— О, матерь Божья! Из-за какой-то железной банки такие страсти-мордасти. А фрау Ряшке… что будет потом с ней?

— Вот чего не ведаю, того не ведаю, — развел руками капитан. — Только суд, наш праведный суд решит ее судьбу, но ты уже будешь далеко отсюда. — Капитан взглянул на часы-ходики. — О, заговорился я с тобой. Тебе давно пора быть на месте. Бери банку в сумку, бумаги за пазуху и… вперед! И чтоб ни единая живая душа…

— Я все досконально уразумела! — дерзко перебила Маргарита, пряча бумаги под лифчик, как это делали сибирские женщины. — Для вас, гражданин капитан, я готова и на более существенные жертвы. Маргарита осмелела, поняв, что без нее начальник сейчас обойтись не может.

— Ну, до свиданья, дорогая Маргарита! — льстиво улыбнулся капитан. — И всегда помни: я приду на выручку в трудный для тебя час.

— Благодарю.

Заперев за ссыльной дверь, капитан устало опустился на жесткое ложе, перевел дыхание: «Ну, кажется, все. Операция, ради которой он, был специально заслан в лагерь немецких ссыльных, близится к завершению. Эта дуреха Маргарита, кажется, поняла многое, но… она умнее, чем представляется и здесь, и в бараке». Капитан опрокинулся на спину, положив под голову руки, стал предугадывать, каким образом будут далее развиваться события: операция может пойти по двум путям — либо после ареста процесс сделают закрытым, чтобы не дать возможность уйти сообщникам и не возбуждать общественное мнение, либо наоборот, широко разрекламируют органы свой несомненный успех. Второй вариант больше подходит для Иманта Ивановича, для Цецилии и, конечно, для него, капитана НКВД Кушака. От одной этой мысли приятно защекотало что-то внутри. О разоблачении диверсионной группы немецких ссыльных в Сибири обязательно доложат Сталину, а вождь всех народов поблагодарит за это наркома. А нарком… Разве забудешь, как народный комиссар внутренних дел приметил его рвение и способности, приблизил к себе, послал учиться, своим зорким глазом следил за его сложной чекистской судьбой. Однако хватит. Прочь честолюбивые мысли, надо целиком сосредоточиться на завершении дела. Итак, завтра Маргарита забросит банку с водой на платформу с металлическим ломом, ни о чем худом не помышляя, а между тем, хорошо известно каждому школьнику-старшекласснику, что вода внутри кипящего металла приводит к химической реакции, в результате которой происходит взрыв страшной силы. Кушак представил себя в роли следователя и стал рассуждать с его позиции: «Враги народа рассчитали точно: с помощью крана металлолом засыпят в печь, затем зальют кислородом и…». Замечательные сотрудники органов не допустят взрыва, обнаружив емкость с водой вовремя, зато эксперты точно высчитают, какой страшный урон мог бы нанести взрыв: вышли бы из строя не менее трех цехов. И это во время выполнения секретного задания по выпуску особого вида бронебойных снарядов. Группа фрау Ряшке, а список уже подготовлен и утвержден, будет полностью изобличена. Маргарита обязательно подтвердит на следствии все, что ей положено сказать. Кушаку просто по-человечески было жаль простодушную толстуху, вряд ли ее спасет чистосердечное признание, но… его учили, что жертвы в большой игре неизбежны, в цене только тузы и короли, шестерки в счет не идут. Обычно дальнейшая судьба врагов народа, изобличенная им, мало его интересовала. Расстреливали врагов или отправляли «на перековку» на Колыму, какая разница! Главное, он выполнил сложное государственное задание, а пускать слюни по поводу мелких людишек — не в его характере. Пусть не вредят.