Книга Шустрый. Рождение воина - Алексей Трефилов

Устроил привал напротив входа в шатер Всевидящего, остальные походные жилища стояли от него на некотором расстоянии. Немного погодя понял почему. Из шатра вышла группа туземцев, скорее всего слуги. Когда они разошлись по сторонам, в уши мне ввинтился до боли знакомый писк, даже скорее визг. Он был сильнее, чем у конструктора, и намного противнее. Люди, шедшие мимо, практически мгновенно испарились. Поступил так же, но в другую сторону: затаился в тени шатра и лег на землю. Сумерки быстро густели, ночь из-за туч была темной и безлунной. То, что надо! Кроме как у входа, факелов больше не было, решил туда не соваться.

Ткань шатра была роскошной и красивой, даже жалко было ее Кусакой дырявить. Аккуратно сделал разрез, оттянул край и заглянул внутрь. Хорошо у них жрецы живут! Обстановка не хуже, чем в кабинете коменданта, – самое лучшее, что я здесь видел. В профиль ко мне за столом сидел величественный старик с длинной седой бородой. Он писал при свете свечей. Дикари, как же! Похоже на то, что к их верхушке это утверждение не относится. Спать мы будем или нет? Словно услышав меня, мерзкая тварь отложила перо и взялась за книгу. С чего я его так назвал? Да очень просто: человека можно убить, ограбить, но не отбирайте у бедняг последнее, что у них осталось, – разум! Те, кто так поступает, – хуже всех! Сквернее самого кровавого маньяка, завтракающего детьми и обедающего девственницами. Мне ли не знать? И Умники, и местные «осчасливливатели» друг дружки стоят. Я уже спрашивал себя: откуда появились людоеды? Одна из причин этого сидит прямо передо мной.

Как ни противно осознавать, я собирался использовать ситуацию к своей пользе – отобрать у одного «вершителя судеб» артефакт, чтобы отдать другому. Какие бы «благородные» цели вождь ни преследовал, по сути, он точно такой же. Цель не оправдывает средств! И он сказал правду: я о себе слишком высокого мнения. Берусь судить других, когда сам ничего собой не представляю. Поэтому я не буду спасать мир, а тупо сбегу. Но сначала…

Обошел шатер так, чтобы оказаться у старика за спиной, сделал разрез во весь свой рост, размахнулся и метнул Кусаку. Тот послушно превратился в сверкающий диск и ринулся вперед. Развалил спинку кресла и старика надвое, кровь фонтаном брызнула во все стороны, заляпав собой все и вся. Писк пропал. Одним меньше! Рукоять топора хлопнула меня по ладони. Зашел в шатер, стараясь не наступать в кровь, взял кувшин вина и помыл Кусаку: попадет в чехол – потом не отстираешь. Кинул поверх лужи один из ковров, подошел к трупу и попытался стащить кольцо с пальца. Не тут-то было, оно сидело намертво. Времени терять было нельзя, поэтому я отрубил кисть руки. Завернул ее в кусок ткани шатра, заодно вытерев лезвие. Задул свечи, проскользнул в разрез и растворился в темноте.

Дошел до лежки, подобрал щит и копье, направился в сторону опушки. Воины меня ждали. Остановился, не доходя до них, переложил копье в левую руку и направил на них пистолет.

– Вот что, ребята, вы, конечно, смелые и все такое, но к вождю я с вами не пойду. Малыш у меня в руке навертит в вас дырок быстрее, чем вы чихнуть успеете. Передайте ему, что я буду ждать его у города. На берегу реки, слева от причалов, есть приметная черная скала. Пусть приходит один, приведет с собой хоть кого-нибудь – и сделка отменяется.

– Бей его! – скомандовал один из воинов.

Они ринулись вперед. Пистолет выдал залп, ранив и убив троих. Остались двое, они растерялись – видимо, не ожидали от меня такой прыти. Бросив пистолет, я метнул копье, пробив одному грудь. Прыгнул вперед. Последний оказался левшой, мы сошлись щит в щит. Я перехватил рукой его копье, сложилась патовая ситуация. Наши силы были равны, никто не мог отобрать оружия и оттолкнуть другого. Воин схитрил – сместил щиты в сторону и нанес удар коленом в пах. Я ждал чего-то подобного, повернулся влево, отводя щиты еще дальше, и блокировал удар бедром. Зря он так, устойчивость терять нельзя! Ударил его лбом в переносицу. Он упал назад и затряс головой, копье осталось у меня в руках. В лагере затрубили, началась суматоха. Нужно было торопиться: скоро сюда нагрянут. Приставил туземцу наконечник к горлу и сказал:

– Благодари Великий лес, что ты нужен мне живым. Сейчас побежишь к вождю и передашь мои слова. Думать некогда, я и другой способ найти смогу. Бегом!

Дикарь вскочил и исчез в кустах. Я добил двух раненых, подобрал пистолет и побежал вдоль опушки. Нашел место, где кусты подходили вплотную к лагерю, вышел из-за шалашей и спокойно присоединился к проснувшимся воинам. Наконечник воткнул в землю, очищая от крови. Имею право – может быть, оно тяжелое и все руки мне оттянуло? Побегал с каким-то отрядом по границе стоянки в другой стороне. Мозолил всем глаза и тыкал копьем в каждый куст. Суетился, пока не пришел какой-то начальник, он разжаловал меня в обозники и выгнал из отряда. Я сделал вид, что крайне обижен, и показал ему неприличный жест. Потом убегал от него, петляя между палатками и уклоняясь от пинков. Чем изрядно всех повеселил. В конце удрал в лес, под ругань и смех. Быть местным юродивым крайне выгодно! Все тебя видят, но всерьез не принимают. Нашел полянку, развел костер – и принялся ждать утра, периодически проваливаясь в дрему.

Глава 23

Солнце еще не взошло, небо едва посветлело, когда я двинулся в путь. Из леса выбрался быстро, идти стало легче, по крайней мере перестал все кочки собирать. Обойдя город по полям, направился к реке. Дело в том, что мне нужна была лодка – самый легкий способ добраться до места встречи. У причалов было опасно, да и все целые плавсредства наверняка используются туземцами. Поэтому направился к тайнику местных подростков, детей горожан. Познакомился с ними во время одной из своих охот: они помогли мне добычу довезти.

Затона, где они прятали свою лодку, никто не нашел. Да и в противоположном случае ничего бы не было. Плавали они на таком убожестве, что лодкой это могли назвать только такие оптимисты, как я. В общем, плетеный каркас из толстых прутьев, обтянутый кожаным чехлом, который сшили из маленьких кусочков. Швов была масса, и поэтому кожа была обмазана толстым слоем смолы. Это приспособление выполнили в виде половинки скорлупы ореха, ну или в виде тазика, кому как нравится. Оно было крайне неустойчивым и выписывало при движении по воде кренделя. Весло было ему под стать – рогулька с лопастью из той же кожи. Ребятишки своим изделием очень гордились и регулярно поставляли на стол родителей рыбу. Сетей у них тоже не было, они подбирали брошенные взрослыми рыбаками, использовали более или менее целые куски.

В лодку я забирался и усаживался минуты две: наученный горьким опытом, не хотел свалиться в воду, как произошло со мной в прошлый раз. Плыл не торопясь вдоль берега – отклоняться от него и спешить было крайне противопоказано по той же причине. Прибыл на место и осмотрелся, ничего подозрительного не увидел. Спрятал лодку чуть в стороне, кусок сети утыкал веточками и листвой – получилось что-то вроде маскировочного халата. Проверил оружие и затаился в кустах. Провалялся до обеда, даже вздремнуть немного успел.

Появился вождь, он был один. Боевая раскраска, палица. В общем, выглядел как всегда. Покрутил головой, не обнаружив меня, поднял руку, в которой была зажата ключ-карта. Продемонстрировал во все стороны, но звать меня не стал. Повернулся лицом в сторону рощи и замер в ожидании. Получилось так, что он стоял ко мне спиной, я лежал в редком ивняке, прямо на берегу. Решил, что станут искать там в последнюю очередь, так как он просматривался насквозь. Чем больше на него смотрел, тем сильнее чувствовал, как внутри поднимается темная, всепоглощающая волна ненависти. И эти люди правят человечеством? Умники там, а местные божки, которые ничем от них не отличаются, только масштабом, – здесь? Придется тебе подождать, я еще не утвердил твоей кандидатуры на должность Всевидящего Грокуна!