Книга Щитом и мечом - Дмитрий Дашко

– Благодарю, господин комиссар. Думаю, мы управимся своими силами.

– Тогда поезжайте. Жду вас, господин Елисеев, с хорошими вестями, – произнёс фон Белов, показывая, что на этом аудиенция закончена.

Иван по-солдатски крутанулся на каблуках.

Оказавшись на улице, радостно отметил про себя, что всё благополучно разрешилось, комиссара устроил его небольшой доклад.

«А теперь в Марфино, да поскорее! Пете без меня тяжко, дел и без того невпроворот!»

Глава 27

В нашем ремесле многое зависит от случайности. Но если разобраться, то в основе этой видимой случайности зачастую находится долгий и каторжный труд.

Мы искали следы шайки Сапежского, дёргали за все доступные ниточки, устраивали облавы, пропуская сквозь мелкое сито всю пойманную рыбёшку. Наверное, никогда прежде местный криминал не чувствовал себя столь неуютно. Я взял за жабры всех, до кого только дотянулся. Допросы шли и днём, и ночью. Количество арестантов росло, ещё немного, и моими стараниями будет заселена половина Сибири. Палач вкалывал как проклятый.

Не всем это нравилось. На меня уже покушались два раза. В первый попёрли нагло и нахрапом. Действовали те самые «рэкетиры», которые когда-то приходили брать дань на рынке. Уж этого смуглого типчика с драным ухом да составлявшего ему компанию краснощёкого громилу я б никогда не забыл. Видимо, их конкретно припекло.

Подстерегли меня ночью, когда я брёл из канцелярии воеводы на постоялый двор. Капрал советовал мне взять пару добрых молодцев для охраны, но тогда я отмахнулся. Как выяснилось, зря.

Шестое чувство заставило меня обернуться на выглядевшей абсолютно пустынной улице. Только это и спасло мне жизнь. Кистень разрезал воздух в миллиметре от правого уха. Бил здоровяк. Силёнка у него была воистину богатырская. Если б попал, голова моя разлетелась бы как перезрелый арбуз. До сих пор мурашки пробирают, ведь я находился на волосок от смерти.

Не знаю, откуда что и взялось. Пока громила замахивался для второго удара, я вдруг осознал, что держу в руках жердину, которую умудрился выдрать из частокола. Орудуя будто пикой, засадил острый конец прямо в брюхо молодчика. Страшный рёв раненого (через день он отдал богу душу) разбудил всё Марфино.

За спиной здоровяка оказался смуглый молодчик. Тот кинулся на меня с ножичком. Я сначала треснул ему палкой по зубам, а затем сбил с ног и устроил шашлык на шампуре, пригвоздив к земле.

Хорошо, что Ваня ещё не вернулся из Питера, а то б насмотрелся на сценку, достойную голливудского ужастика. Сам не ожидал от себя такой прыти и хладнокровности. Одно дело убивать людей специально предназначенным для этого оружием (не важно: холодным или огнестрельным), а другое – без всяких угрызений совести протыкать их обычной палкой.

Во втором случае недоброжелатели действовали более изобретательно. Часа в три ночи через открытое окошко в мою спальню залез убийца и попытался задушить меня, пока я спал. У него едва не получилось. Я извивался как уж, лягался как осёл, но удавка всё туже стягивалась на горле. Если б не заряженный пистолет, который с некоторых пор я постоянно держал под подушкой…

Бахнул выстрел, руки, выпустили удавку. Я скинул с себя ослабевшее тело, сел в кровати. Дверь уже изгибалась от града сыпавшихся на неё ударов.

Больше на меня не покушались.

Потом вернулся Иван, стало гораздо легче. Но… о Сапежском по-прежнему не было никаких известий. Ещё немного, и я думал, что придётся признать поражение и расписаться в собственном бессилии.

Вот тогда дал о себе знать его величество Случай. Но, как я и говорил прежде, случай часто является результатом долгой и тщательной работы.

Это случилось на рассвете. В дверь тихонько поскреблись, я не сразу расслышал посторонний звук. Ваня, уставший с дороги, спал как убитый.

Я отпер замок и не сразу понял, что за дверями кто-то есть. Лишь опустив взгляд, заметил невысокую старушку, почти карлицу, с большими совиными глазами.

– Елисеев Пётр – ты будешь? – беззубым ртом прошамкала она.

– Всё верно, бабушка, – сипло сказал я.

Это давало знать о себе повреждённое горло. Первые дни я даже глотал с неимоверным трудом. Сейчас стало получше, но хрипеть, со слов лекаря, предстояло ещё долго. Вот и сейчас говорил глуховато, так, что не все слова разобрать было можно.

Но шутиха поняла. Кивнула довольно, будто делала большое одолжение:

– Вот и свиделись мы. Я – Прасковья, шутиха жены воеводской. Слыхал обо мне?

– Доводилось, – не смог сдержать улыбки я.

– Барыня меня к тебе отправила. С поручением, – выделила она. – Ты меня как – впустишь али на пороге держать будешь?

– Проходи, – отстранился я.

Бабулька бочком вкатилась в комнату. С интересом огляделась по сторонам.

– Чевой без бабы спите? Скушно поди, – подмигнула она.

– Недосуг нам. Забот по горло, – спокойно произнёс я, хотя внутри росло и закипало волнение – визит этой гостьи означал одно: разбойники дали о себе знать. – Как захотим развлечься, сразу дадим тебе знать. Ты, бабуль, коли пришла, так сказывай по какой причине, а то у меня своих делов хватает.

– Суровый ты, однако! – покачала головой шутиха. – Я по пустякам тревожить бы не стала. Рази ж я без понятия?!

– Бабуль, кота за хвост не тяни! Что за причина?

– Причина самая что ни на есть важная. Человек к нам сегодня пришёл. Весточку от Фёдора Прокопича передал.

– Один? – насторожился я.

– Одинёшенек, – подтвердила шутиха.

– А что за человек?

– Мужик мужиком. Дубинушка необразованная. Шапку комкает, в глаза посмотреть боится.

– Странного посланника Сапежский отправил. Нешто поязыкастей никого не нашёл? – удивлённо сказал я.

– А с ним записка была. Так, дескать, и так, ежли хочешь увидеть муженька в здравии, приготовь богатый выкуп. Сроку на всё неделя. Не уложишься – пеняй на себя, – процитировала бабка.

– Записка и всё? Больше никаких доказательств? Вдруг это какой-то мошенник, ни к чему не причастный, деньгу таким способом зашибить решил? Мало ли на свете проныр…

– Есть доказательства. Пуговицы с кафтана срезанные принёс. Марья Кирилловна сразу их признала.

– И где этот деятель сейчас?

– Да внизу стоит. С тобой свидеться хочет.

– ?!!

Бабка захихикала.

– Сам захотел тебя увидеть. Дело, грит, есть.

– Ну, коли так, зови его, – сказал я.

Пока шутиха ходила за посланником, я успел разбудить Ивана. Он протёр заспанные глаза, сполоснул лицо и сел на лавку, пряча под рубахой взведённый пистолет.

В комнату робко вступил грузный мужчина в грязно-сером кафтане. Он как-то по-собачьи, наклонив голову, посмотрел на нас.