Книга Месть от кутюр - Розали Хэм

Он засеменил через дорогу, а Нэнси тем временем выключила свет, навесила замок на холодильник и заперла парадную дверь. Набирая скорость, мистер Олменак катился к своей супруге, которая дремала на солнышке. Он протопотал мимо нее и продолжил движение через сквозной коридор, ведущий от передней двери к черному ходу. Нэнси оглянулась на миссис Олменак, покрутила головой по сторонам, нахмурилась. Приложила руки к окошку и всмотрелась в темноту аптекарской лавки. Еще раз посмотрела на дремлющую в кресле старуху и вдруг рванула через улицу. Миссис Олменак почувствовала легкий ветерок и открыла глаза. «Матерь Божья, Пресвятая Дева!» – донеслось до нее.

Сержант Фаррат прошел по следам мистера Персиваля Олменака к реке. У воды следы обрывались. Он постоял на берегу, печально глядя на мутную гладь. Вокруг звенели москиты. Сержант снял синюю форменную фуражку, прижал к груди и отрешенно положил на бревно; медленно разделся, аккуратно сложил одежду. Когда на нем остались только красные атласные трусы, он вошел в почти неподвижную реку. На середине его седая голова скрылась под водой, а на поверхности забурлили мелкие пузыри, затем показалась голова мистера Олменака. Сержант вынес утопленника из воды, держа вертикально, точно негнущийся вопросительный знак. Скользкие зеленые водоросли облепили скрюченную шею старика, в мочки ушей вцепились речные раки, к губам присосались пиявки.

Тилли стояла у глинистой насыпи на могиле матери и размышляла над обстоятельствами несчастных случаев, которые произошли с Бьюлой и мистером Олменаком. «Все, как ты говорила, – тихо произнесла она. – Иногда только кажется, что все несправедливо».

Крики какаду она услышала еще на склоне холма. Птица загнала основательниц Дангатарского общественного клуба к стене веранды и теперь сердито раскачивалась, издавая громкие скрипучие звуки и нагоняя на непрошеных гостей страх своим вздыбленным хохолком и распростертыми крыльями. Дамы, одетые в наряды от Тилли, были явно напуганы.

Она подошла к веранде и сказала попугаю «тс-с-с».

Розовый какаду искоса посмотрел на нее и закрыл клюв. Его хохолок опустился. Птица вперевалочку подошла по земле к воротам, взлетела на столб, затем обернулась и напоследок еще раз коротко шикнула на чужих.

– У тебя такой красивый сад, Тилли, – начала Труди. – Ты столько труда в него вложила и при этом по-прежнему чудесно шьешь!

Гостьи любезно улыбались.

– Да-да, тут все прямо благоухает!

– Некоторые растения очень необычные!

Тилли сорвала травинку и принялась ее жевать.

Кашлянув, Труди перешла к делу:

– Мы устраиваем айстедвод и…

– Мы ставим «Макбета», – выпалила Элсбет, – шекспировского «Макбета». Это такая пьеса. Драмкружки Итеки и Уинерпа ставят «Трамвай “Желание”» и «Пинафор»…

– Так, легкие комедии, – пренебрежительно бросила Мюриэль.

– …а мы взялись за «Макбета» и решили, что костюмы для пьесы должна пошить ты.

Тилли спокойно смотрела на улыбающихся дам.

– «Макбет»? В самом деле?

– Да, – подтвердила Труди.

Элсбет продемонстрировала книги, которые принесла с собой: «Полное собрание сочинений У. Шекспира» и «История костюма».

– У нас есть кое-какие мысли по поводу костюмов…

– Показывай, – потребовала Тилли.

Элсбет суетливо приблизилась к ней и открыла закладку на странице, где были изображены мужчины в скучных тогах, подпоясанных веревками, блузах с широкими рукавами и фестончатыми воротниками, и женщины в тугих корсетах.

– Мне больше нравятся те, что на следующей странице, – сказала Труди.

Тилли перевернула страницу. Мужчины тут были одеты в широкие юбки с многослойными подъюбниками; рукава рубашек утопали в оборках и рюшах, кружева свисали до самого пола. На ногах у них были чулки, панталоны ниже колена с многочисленными оборками либо короткие колоколообразные штаны и цветные туфли на высоких каблуках, украшенные крупными розетками из лент. Непомерно большие шляпы изобиловали перьями и султанами. На дамах были трехъярусные юбки с турнюрами, муфты и верхние платья-манто с пышными жабо или кружевными отворотами. На головах у них красовались вычурные фонтанжи[37], больше похожие на многоэтажные архитектурные сооружения.

– Но это же барокко, семнадцатый век, – заметила Тилли.

– Именно, – кивнула Элсбет.

– Мы ведь ставим Шекспира, – напирала Труди.

– Надеюсь, ты слыхала о нем? – недоверчиво спросила Мюриэль.

– Может, и не слыхала, – пришла на выручку Тилли Мона. – Лично я узнала о нем только на прошлой неделе.

Тилли изогнула бровь и процитировала:

– Огонь, гори! Вари! Вари!

Жабу, тридцать дней проспавшую,

Острый яд в себя впитавшую,

Злой дурман, крыло совиное,

Желчь козла, глаза мышиные,

Волчий зуб, змею холодную…[38]

Основательницы общественного клуба озадаченно переглянулись.

Тилли еще больше наморщила лоб.

– Акт четвертый, сцена первая – ведьмы у котла, разве не так?

На лицах у всех четырех по-прежнему отражалась растерянность.

– Вообще-то мы еще не читали пьесу, – сказала Мюриэль.

– Правда же, я попала в точку с костюмами? – хвастливо произнесла Труди.

Тилли в упор посмотрела на нее:

– Да уж, смотреться будут потрясающе.

Труди радостно закивала спутницам. Элсбет шагнула к Тилли.

– Сможешь такое пошить? – резко спросила она.

– Смогу, только…

– Когда начнешь? – перебила Элсбет.

Тилли задумалась, изучая рисунки. Дамы из оргкомитета переглянулись. Наконец Тилли подняла глаза и с улыбкой сказала:

– Я буду счастлива принять участие в вашей театральной постановке в роли костюмера… при условии, что вы мне заплатите. – Она захлопнула книгу и прижала ее к груди. – Вы задолжали мне еще с прошлого года.

– Мы обсудим этот вопрос на следующем заседании, – неохотно сказала Мюриэль, исполнявшая обязанности казначея.

– Решено, – подытожила Элсбет. Вытерев ладони о юбку, она развернулась и зашагала вниз по склону.

– Я приступлю к работе только после того, как вы рассчитаетесь по старым долгам и уплатите мне вперед за костюмы. В противном случае я предложу свои услуги Уинерпу и Итеке. Они всегда платят вовремя.