Книга Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

– Терпеть не могу туманы… – глухо прорычал отряг, стискивая до боли в пальцах рукоять любимого топора.

– Словно подушкой мокрой голову накрыли! – пожаловался Эссельте Кириан, вытянул из багажа лютню и ударил по струнам:

Сиреневый туман, а может быть, лиловый,

А может, фиолет зовется этот цвет.

Здесь метеопрогноз воистину хреновый,

Ах, если б с нами был премудрый Адалет!

Но с нами Агафон, големов победитель,

И с нами Олаф здесь, бесстрашен и рогат.

У Сеньки есть кольцо, во тьме путеводитель,

Есть у Ивана меч, что рубит все подряд.

И есть еще пиит, вооруженный лютней,

На сказочном ковре бессмысленный балласт.

Так почему б ему, вдыхая поминутно

Туманное амбре, не спеть прощальный вальс?

Анчара не найдя, заданье проваливши,

Чем оправдаем мы позорный свой провал?

Одна дорога нам, на Белом Свете лишним,

Ведет она в туман, в объятия шептал…

Но спутники попытки их развлечь не оценили, и под всеобщее шиканье оскорбленный бард засунул инструмент обратно в мешок, переполз на угол ковра и с разобиженным видом повернулся к миру задом.

Метр за метром продвигался ковер по липкому, наполненному мириадами крошечных капель воздуху со скоростью торопливого пешехода, достигая противоположного конца долины, разворачиваясь и возвращаясь по параллельной траектории, а башни все не было и не было.

– Мы можем так до вечера мотаться! Завтрашнего! – забросил дуться и нетерпеливо повернулся к товарищам менестрель. – Тут не видно ничего на расстоянии вытянутой руки, а ширина долины километр, не меньше! Это ж сколько раз Масдаю шириной в три метра нужно ее проползти вперед-назад?!

Ковер остановился резко, едва не стряхнув негодующего миннезингера.

– Это был риторический вопрос или экзистенциальный?

– Первое, – быстро сообщил бард, опасаясь, что в случае второго варианта вычислять количество раз и вводить поправку на девиацию заставят его.

– И что ты предлагаешь? – сердито прошуршал под ним мохеровый голос.

– Это был риторический вопрос или экзистенциальный? – застигнутый врасплох не менее сложным вопросом, чем предполагаемый, пиит растерянно моргнул несколько раз и оглянулся на спутников в поисках подсказки.

– Второе, – сухо уточнил Масдай.

– Я… предлагаю… предлагаю я…

– Может, нам лететь быстрее? – поспешил на выручку Олаф.

– Или зигзагами? – осенило Ахмета.

– Или пониже? – пришло в голову Серафиме.

– Пониже – это насколько? – брюзгливо уточнил ковер. – Может, тогда вам проще пешочком прогуляться? Потому что, между прочим, некоторые от такой концентрации водных паров и намокнуть могут очень скоро, и тогда другим некоторым придется из этой долины и до куда им приспичит своим ходом идти, пока первые некоторые не просохнут!

– Ну… Давай метрах в полутора от земли попробуем… – переглянулась с супругом царевна, уловив общую мысль ковра, но не решившись погрузиться в подробности, дабы не запутаться в некотором обилии «некоторых». – Чтобы вслуччего падать было не так больно.

– В случае чего это? – насторожился Ахмет, не любивший падать ни больно, ни не больно.

– Ну если на большой скорости в башню врежемся, – развела руками Сенька. – Кириан ведь прав насчет времени … в кои-то веки.

Самодовольно усмехнувшись при первых словах царевны и пропустив мимо ушей пассаж насчет коих век, поэт воспрянул духом.

– Друзья мои, летим вперед, нас где-то рядом башня ждет! – бодро оттарабанил он и Масдай, словно получив команду на старт, вперед и рванул.

Рожденная коллективным разумом тактика через какие-то десять минут принесла свои плоды – правда, маленькие, кособокие и кислые, как выразился бы велеречивый шатт-аль-шейхец.

Если бы успел.

Потому что на скорости уже не торопливого пешехода, но нетерпеливого всадника ковер налетел внезапно на нечто неподатливое и, судя по твердости, каменное и рухнул вниз, щедро рассыпая пассажиров, их оружие и багаж по неровному дну долины.

– Кабуча!.. – только и успел воскликнуть задремавший маг, как оказался распластанным под тяжестью калифа на холодной, ощетинившейся разнокалиберными каменюками земле. Где-то рядом слышались сдавленные вскрики и возня: мягкой посадки явно не испытал никто. Постанывая сквозь стиснутые зубы, Агафон оперся на посох, поднялся, сделал шаг вперед… И наткнулся на каменную стену.

– Ну наконец-то… – выдохнул он с облегчением, расхохотался нервно, пока другие не слышат, и от всей души припечатал задумавшую поиграть с ними в прятки башню кулаком.

Башня дала сдачи.

Чудом не выронив посох, волшебник ласточкой[71]отлетел на несколько метров, сбивая в процессе кого-то большого и мягкого.

Затормозив о другого кого-то – неподатливого и массивного[72]– Агафон съехал по нему на землю, сложился пополам и закашлялся, сипло втягивая воздух в зашибленную грудь и удивляясь, почему в ней нет сквозной дыры от удара.

– Это кто? – нащупала его шиворот и поставила на ноги мощная рука.

– Я… Олаф… – прохрипел волшебник, расставаясь, как ему казалось, с последними миллилитрами воздуха.

– Олаф – это я, – терпеливо поправил его отряг за спиной. – Ты опять голову зашиб, что ли?

– Олаф… – издавая звуки, более приличествующие сдуваемому резиновому матрасу, распрямился и дернулся маг. – Там… мы на что-то… налетели…

– Не может быть! – хохотнул рыжий воин.

– Кабуча, оно дерется!!! – вскричал Агафон, не в силах выразиться понятнее. – Большое!!! Бежим!!!

– Куда?! – всполошился отряг.

– Туда! – рванулся в направлении прерванного полета чародей.

Без дальнейших расспросов и уточнений конунг выпустил воротник товарища, выхватил из-за спины топор, вытянул руку и двинулся вперед.

– Да в другую сторону, идиот!!! – покачнувшись и прокрутившись пол-оборота вокруг вошедшего в землю посоха, волшебник упал на колени и замер в полной дезориентации. Куда теперь бежать? «Надо предупредить остальных!» – мелькнула в раскалывающейся и гудящей голове мысль, и он немедленно приложил ладони рупором ко рту и завопил, что было мочи:

– Там в тумане что-то есть!!! Бегите к выходу из доли…

Туманное молоко в той стороне, куда ушел отряг, потемнело вдруг, набрякло угрожающей массой…

Волшебник осекся и вскинул руки, призывая все доступные ему сейчас силы, чтобы продать свою жизнь подороже.