Книга Не проклинайте мужа Светом - Александра Лисина

— Трусиха, — фыркнул невидимый фей. — Ведьма просто ошиблась с предсказанием. Бывает. И никакой вампир к нам сегодня не нагрянет.

— Слушай, ты не мог бы идти пешком? Здесь и так не жарко, а ты еще ветер поднимаешь.

— Пешком неудобно. У меня ноги короткие.

— А я замерзла! — страдальческим голосом прошептала баньши, снова проходя мимо нас. Из большого куста на той стороне дорожки бесшумно высунулась волосатая ручища и протянула клацающей зубами Ульке теплый балахон. — Ой, спасибо, Зырян! Ты настоящий друг!

Лежащий рядом со мной Васька недовольно засопел, но помощи от него сегодня было мало — после оборачивания наш лохматый друг неизменно лишался одежды, поэтому предложить Ульке ему было нечего.

— Вс-се равно х-холодно, — пожаловалась баньши, закутываясь в балахон до самого подбородка. От белого платья, служащего нам сигнальным флажком, осталась только узенькая полоска внизу, но Ульку это уже не волновало. — Ну где этот злодей? Заснул, что ли? Еще немного, и я околею.

— Хочешь, я тебя согрею? — коварно предложил Шмуль, и Васька рядом со мной засопел громче.

— Чем ты согреешь? У тебя рубашка еще короче, чем у Мартина.

— Дурочка, — обиделся фей. — Я тебя обнять хотел.

— Сам дурак. Прежде чем распускать руки, хоть бы поухаживал!

— Ах да, прости! — Голос Шмуля из обиженного стал привычно язвительным. — Я забыл тебя сперва задобрить. Хочешь конфетку? Или, может, лучше стишок романтический тебе прочитать? Например, такой:

На кладбище ветер свищет,

Под землею зомби спит.

По могилкам кто-то рыщет —

Это Улька прочь бежит.

Или вот еще:

Буря мглою небо кроет,

Волки плачут под луной.

Ах, простите, то не волки —

Это баньши хриплый вой.

— Ах ты, сволочь! — возмутилась Улька, замахнувшись на сдавленно хихикающего Шмуля. — Я тебе покажу, как гадости про меня сочинять!

И, сжав кулачки, со всех ног помчалась за выписывающим воздушные кренделя феем.

Я беспокойно приподнялась, опасаясь за нашу конспирацию, и подметила весело блестящие глазищи в куче листьев на той стороне дорожки, с интересом следящие за набирающей обороты погоней. Баньши, конечно, актриса что надо, но Шмуль сегодня что-то разошелся. Да и Улька, несмотря на шпильки, уже во второй раз пробегает мимо нас, ни разу даже не споткнувшись.

Наконец она устала и остановилась перевести дух.

— Ну что? Согрелась? — деловито осведомился фей, бесстрашно кружа над ее головой. — Готова продолжать прогулку?

Баньши кинула наверх свирепый взгляд и приняла низкий старт, чтобы возобновить забег, но тут подал сигнал Йерж:

— Тихо! Кто-то идет!

Я поспешно юркнула на свое место, сжав в руках крепкую палку. Васька неохотно опустил голову и прижался пузом к земле, чтобы его мохнатый зад не торчал над нашим укрытием. С предвкушением облизнувшийся Сар напружинил лапы. Неподалеку едва слышно зашуршала потревоженная листва. А затем до нас донеслись звуки чьих-то быстро приближающихся шагов.

— Улька, целуй меня! — вдруг прошептал в оглушительной тишине фей и недвусмысленно причмокнул. — Да быстрее — нам нужна достоверность!

— Щас! — таким же громким шепотом отозвалась баньши, и под ее ногами захрустел песок — Улька явно попятилась. — Я с тобой целоваться не буду!

— Дура! Это для дела нужно!

— Сам дурак! Кому я буду потом нужна, целованная придурковатовым феем, у которого в этой ипостаси только зубы большие?

— Чего-о? Я тебе сейчас покажу, что именно у меня большое…

На дорожке послышалась непонятная возня, заставившая Ваську гневно засопеть и приподняться. Я торопливо надавила ему ладонью на вздыбленную холку, но особого эффекта это не возымело — наш медведеобразный оборотень в последнее время стал как-то уж очень покровительствовать худенькой баньши, поэтому даже мой яростный шепот оказался для него не важнее жужжания комара над ухом.

— Отстань! — приглушенно вскрикнула Улька, упорно отбиваясь от сладострастно причмокивающего фея. — Уйди, дурак! Не хочу! Не буду! Ни за что! Только не с то… мм… А-а-а! Помогите, насилуют!

Из Васькиного горла вырвался глухой рык. А когда баньши с приглушенным визгом упала, оборотень едва не вырвался из моих рук. Безусловно, вид отчаянно колотящих по земле Улькиных ног, над которыми угрожающе зависло нечто бесформенное с сиреневыми крыльями, производил тревожное впечатление. Быть может, даже слишком — мы с Мартином повисли на медвежьей шее, как клещи, но, если бы не вмешательство Сара, обозленный Василек точно испортил бы нам все дело.

К счастью, чужие шаги раздавались уже совсем близко. А потом кто-то громко воскликнул:

— Что тут происходит? Эй! А ну отойди от девчонки!

Жаль, что могучее бревно не давало полного обзора, поэтому я могла лишь видеть, как мимо нас пробежали лакированные остроносые ботинки, целеустремленно направившиеся к отчаянно пытающейся вырваться Ульке. Однако добежать до цели им было не суждено — каким-то чудом баньши наконец извернулась и с мстительным воплем двинула вошедшего в роль Шмуля каблуком промеж копыт. От удара фей взвыл, кубарем скатился с запутавшейся в балахоне подруги. Отлетел прямо на обладателя лакированных ботинок, отчего тот споткнулся, выкрикнул что-то нечленораздельное и, совершив головокружительный кувырок, рухнул на едва поднявшуюся с земли Ульку.

Этого медведь выдержать уже не смог. Грозно взревев, он одним прыжком перескочил через дерево и метнулся в сторону незнакомца. Приняв медвежий рык за сигнал к действию, из кучи перепрелых листьев вылетел оскаливший кошмарную пасть серый волчище. Почти сразу к нему присоединился второй такой же зверь. Откуда-то с дерева с треском грохнулся на землю Йержик, потрясая сетью собственного изготовления. И вся эта орава с дружным воплем набросилась на предполагаемого злодея.

Бедная Улька лишь чудом успела выскользнуть из-под опешившего от неожиданности незнакомца. Как ей это удалось, не знаю — не видела, потому что в этот момент только-только успела выбраться на дорожку. Зато миг, когда приподнявшегося на четвереньки гостя кто-то из волков приголубил огромной лапищей, увидела во всей красе. И едва за голову не схватилась, когда разогнавшийся Василек, не успев затормозить, запнулся об отставленную ногу злодея и, не удержав равновесия, рухнул прямо на него.

Остроносые ботинки, кончики которых едва виднелись из-под грузной медвежьей туши, слабо дрогнули и застыли. Незнакомец, если и пережил Васькино приземление, виду не подал. Даже не возмутился бесцеремонностью оборотня. Собственно, он, кажется, даже забыл, как дышать. Сам медведь, запоздало увидев невредимую баньши и осознав, что несколько переборщил с воздействием, смущенно кашлянул. А затем перехватил мой рассерженный взгляд и с ворчанием поднялся на лапы, открывая нашему взору поверженного супостата.