Книга Дело рыжего киллера - Михаил Карчик

Но Шварц на всякий случай добровольно явился в военкомат и той же весной был призван в армию. Каковы же было его удивление и ярость, когда, уже во время службы в милиции, на своем столе он обнаружил конверт со злосчастными фотографиями («Мужик какой-то для тебя оставил», — сказал сосед по кабинету). Оказалось, что последний снимок Хрюша успел сделать именно в тот миг, когда полуголый Шварц, выпрямившись, отпускал ноги падающей девушки. Это был самый настоящий выстрел в спину — такой подлости даже от бывшего куратора Шварц не ожидал. Сгоряча он решил, что Хрюшу следует немедленно куда-нибудь вывести и душить там до тех пор, пока эта свинья не отдаст негативы. Но потом Шварц сообразил, что из этой затеи может ничего не получиться — не такой уж дурак куратор, чтобы не подстраховаться от подобного исхода. Да и неизвестно, какие выгоды могло сулить восстановление старого знакомства — снимки снимками, но не зря же Хрюша не послал их в прокуратуру, а осторожно передал самому фотогерою. Так что недавно испеченный оперативник решил сначала послушать, что от него хотят.

Хрюша позвонил через два дня (ждал, видно, зараза, чтобы Шварц успокоился и все обдумал) и предложил встретиться. При встрече он сообщил, что главная идея сегодня — вопросы успешного сотрудничества. Причем, естественно, за плату (Шварц удовлетворенно хмыкнул, решив, что он правильно угадал про выгоду).

— А снимки, — забудь про них, — хранятся в очень укромном и будут надежной гарантией наших успехов…

Об этом Шварц тоже заранее подумал.

— Лучше прикинуться благодарным и пособирать компромат на самого Хрюшу, а там, глядишь, обменяемся к всеобщему удовольствию, — рассуждал Шварц, заключая сделку. — Потом, — он даже облизнулся от предвкушения расплаты, — ты, сытый хрюндель уж завизжишь у меня. И не отделаешься легкой смертью, как та шлюха, вылетевшая из окна, или, даже как Федот, не успевший осознать на просторах родины чудесной, как у него дробятся шейные позвонки…

Но пока он во Львовской командировке, спонсированной бывшим куратором. И задание-то простенькое — собрать бумажки по какой-то мадмуазель Войцеховской (для опера это — пара пустяков — было бы время и желание). Но за срочность Хрюша обещал на удивление неплохие бабки.

— Конечно, бумажки мы соберем, но один экземпляр оставим у себя про запас, — думал Шварц, подъезжая на такси к ближайшему от вокзала РОВД.

Местные оперативники командировочного встретили, как водится, тепло (пусть правительства ссорятся — сыщики всегда должны быть вместе), накидали нужные запросы в ЦАБ и ИЦ, получив устные ответы (а к вечеру постараемся бумаги забрать). Тогда же оперативники предложили урегулировать и все украинско-российские отношения. Чтобы гость, упаси Боже, не потерялся, ему нашли бедолагу-водителя, согласившегося «вместо кучи неприятностей» всего один день отработать в качестве шофера питерского сыщика. И Шварц поехал по загсам и школам…

Он целый день крутился, ища нужные бумаги. В районном загсе он немало удивился, когда инспектрисса, снимая копию с заявления о выдаче свидетельства о рождении, вдруг перевернула его вверх ногами и начала списывать какой-то текст.

На вопрос, что это за каракули, она пояснила, что ребенок был рожден вне брака, поэтому в самом свидетельстве данные об отце вписывались вымышленные, по фамилии матери. Но на обороте бдительные чиновники с тех же слов указывали реальные данные отца ребенка (глядь, поможет какой дивчине алименты выправить).

После загса Шварц, отпустив шофера (мол, сам дальше похожу), успел смотаться на частнике в небольшую деревушку. Там он через плетень сделал несколько фотографий маленького хлопчика, возившегося и игрушками в саду. И, даже не решив точно, зачем, прихватил с собой маленького розового мишку, сиротливо, валявшегося у калитки.

Еще несколько необходимых встреч, покупка билетов на самолет, пьянка — гулянка с коллегами и: задание выполнено — можно возвращаться в Питер раскрывать преступления. И совершать их.

…- А куратор-Хрюша, — размышлял Шварц в метро, — пленку-то мне отдаст. Этот его приятель… да Лишков! — Он очень здорово все расписал, — и Шварц, позабывшись, рассмеялся.

Сколько времени он ждал этого часа, стараясь накопать на куратора хоть что-нибудь во время выполнения всяких его поручений. Вот и фамилию отца девицы, значащуюся на обороте загсовского документа, Шварц не забыл: ксерокопия с этой бумаги хранилась теперь и у него. То, что добытые документы представляли для куратора определенную ценность, Шварц понял при первой же встрече с ним после возвращения из Львова. Куратор, быстро пробежав глазами текст, буквально захрюкал от удовольствия, и его толстые щечки мелко затряслись.

— Изумительно! Ты просто гений, — повизгивал Хрюша, — он будет приятно удивлен появлением наследницы…

Кто такой «Он» Шварц еще не знал, но решил, что узнает обязательно, а куратору не следовало бы так бурно выражать свои эмоции.

Но обычно бывший аспирант всегда был крайне осторожен. Теперь же он явно не угадал. Причем, не угадал в любом случае. «Неужели он рассчитывал, — размышлял Шварц, — что я просто выстрелю в спину этому чиновничку, забыв предварительно переговорить с ним по душам? Это Хрюша лопухнулся. Но теперь мы поговорим с ним самим. И оч-чень душевно»…

Глава 4. Убить падлу!

— Под занавес ночи, полной нежности и любви, сон особенно сладок. Именно в это сладкое время — в пять часов утра в дверь позвонили.

— Твои, что ли? — Вяло предположила Катя, откидывая одеяло.

— Не-а… Ко мне никто не собирался, — столь же вяло отреагировал Борис. Однако даже в полной темноте Катя поняла, что ее друг полностью проснулся, и его тело стало таким же напряженно-мускулистым, каким было два часа назад.

Звонок раздался опять. Как и полагается второму звонку, он был длиннее.

— Бомж какой-нибудь, — предположила Катя.

— Этот бомж хочет именно к нам, — Борис зажег лампу. Через секунду он уже спрыгнул на пол, одним махом натянул спортивные штаны и зашлепал босыми ногами в коридор. Кате стало на миг неудобно перед ним, она вспомнила, как за весь вчерашний день так и не удосужилась подмахнуть грязь в коридоре. И тут звонок зазвенел опять.

На этот раз он был еще продолжительнее прежнего. Казалось, он кричал: «Даже если вы все здесь сдохли, все равно, поднимайтесь»!

Из комнаты Катя услышала скрип первой двери. Девушке показалось, что она видит, как Борис нагибается к глазку, перед тем как спросить: «Кто там»? Она вздрогнула, на секунду представив этот вопрос, произнесенный тревожным тоном и грубый ответ: «Откройте, милиция»! Катя мигом вспомнила все свои мелкие прегрешения перед законом, тут же поймала себя на мысли — о делах своего «папика» она не знает почти ничего.

Но ничего этого не случилось. Заскрежетала наружная железная дверь, послышался полный злости и сарказма голос Бориса: «Доброе утро». Снова скрежет и скрип: обе двери закрылись, судя по шагам, пустив в квартиру незваного гостя.