Книга Страна снов - Роберт Л Андерсон

– Что?!

Все это мать затеяла потому, что не была счастлива в браке?!

Мириам поняла, что допустила промах.

– Здесь нет смены сезонов, – поспешно произнесла она. – Меняется разве что ветер. Весна может наступить раз в тысячу лет или не наступить вовсе. Рожденное здесь не всегда умирает. – Мириам помолчала и добавила тише: – Я хотела, чтобы ты знала времена года, порядок, правила. Я хотела… свободы. Для нас обеих.

Деа глубоко вздохнула. Далеко внизу на солнце сверкал город, переполненный, беспорядочный, неимоверно огромный – мусор, выброшенный в вечность бесконечным океаном. Она пыталась осознать сказанное матерью: вечный мир постоянно меняющихся правил, незаметных изменений, уверток и уловок. Должно быть, это отнимает много сил. Все равно что плыть по прихотливо меняющемуся течению, стараясь удержаться на плаву.

Но мать совершала отвратительные поступки, и этого Деа понять не могла.

– Но ты крала деньги, – сказала она и обернулась, удивляясь, что голос звучит ровно. – И обманывала людей.

Мириам вздрогнула. Неужели она всерьез думала это скрыть?

– Я делала то, что приходилось делать.

– Нет. – Догадка испугала Деа сильнее, чем все, что натворила мать: – Ты делала то, что хотела. Что в голову взбредет.

Мириам нахмурилась, но отрицать не стала, и Деа поняла, что не ошиблась. Похожее чувство она испытала, когда во Флориде в универмаге они отстояли длинную очередь к Санта-Клаусу, а через пятнадцать минут увидели его курившим у мусорных баков со сдвинутой на сторону бородой.

Мириам совершала те или иные поступки не ради благородных целей, серьезных причин или каких-то убеждений, а просто потому, что ей так заблажило. Захотела сбежать – и сбежала. Понадобились деньги – взяла.

– Я столько лет тебя охраняла, – начала Мириам. В ее голосе появились отчаяние и вкрадчивость, как у продавца, пытающегося впарить паршивый пылесос. – Отсюда эти правила, зеркала и часы… Время – враг снов, сны не переносят упорядоченности… Я пыталась скрыться от твоего отца, поэтому мы вечно были в бегах. Я старалась не дать ему возможности… – она замолчала. – Конечно, тебе было трудно.

– Мне было ужасно, – без всякого гнева сказала Деа. Все эмоции разом ее оставили, сменившись странным онемением чувств. Ну, по крайней мере, теперь она знает правду: она чудовище. – И вообще, разве так правильно?

Мириам снова нахмурилась.

– Правильно, неправильно, – махнула она рукой. – Люди иного мира помешаны на том, что правильно, а что нет, а ведь правда далеко не так проста!

– Иного мира? – чуть не рассмеялась Деа. – Это же мой мир! Был, по крайней мере. До сегодняшнего дня.

Минуту Мириам молчала. Через окно Деа видела, как свет скользит между домами, оставляя за собой долгие тени. Она легко могла разглядеть остроконечные вершины вдали – не то горы, не то здания.

– Прости меня, – сказала наконец Мириам. – Я делала все, что в моих силах. Но теперь это уже не важно, он все равно нас нашел. Не представляю, правда, как… – Оттуда, где стояла Мириам, послышался шорох. – За тобой явились двое его солдат, и я позволила им увести себя вместо тебя. Я надеялась, что, встретившись с ним, смогу убедить оставить тебя в покое…

Деа вцепилась в подоконник.

– Это я виновата, – через силу выговорила она, отметив, что чувство вины стало меньше. Да, она нарушила правила, но Мириам поступала гораздо хуже. – Я несколько раз входила в сны моего друга, и однажды он меня увидел… Я говорю о Конноре… А потом пришли безлицые и увязались за мной в реальный мир, и меня сочли сумасшедшей, хотя они на самом деле гнались за мной…

Мириам взяла Деа за плечи и повернула к себе. Деа старалась не обращать внимания на то, что браслеты из плюща на запястьях матери еле заметно шевелились.

– Ты не виновата, – сказала Мириам. – Рано или поздно нас бы нашли. Монстров столько, сколько людей, которым они снятся, вот почему твой отец столь могущественен. У него нет недостатка в солдатах. Уничтожат одних, появятся новые.

– Да разве можно их уничтожить? – растерялась Деа.

Мириам пожала плечами:

– Сила монстров в числе, поодиночке с ними нетрудно справиться.

– Но как? – Ей вспомнились безлицые со своим влажным, всасывающим дыханием, неровными дырами вместо ртов и тянущимися к ней длинными пальцами. Чего им бояться?

Мириам чуть заметно улыбнулась.

– Монстры появляются из людских страхов и тревог, из всего, о чем люди избегают думать наяву. В этом и сила чудовищ, поэтому они так популярны в королевской армии. Они питаются страхом.

– Но… – Деа задумалась, что означают безлицые для Коннора, что символизируют? Своим присутствием они трансформируют самый воздух, замораживают все вокруг, и целый мир замирает в ужасе. – Как же я перестану бояться?

– Вырви им зубы, если они кусаются, – сказала Мириам, и на секунду Деа показалось, что перед ней незнакомка. – Ослепи их, если у них сотня глаз. Дай им лица, если у них нет лиц. И тогда они станут просто людьми.

У Деа на языке вертелось множество вопросов – о монстрах, об отце и его армии, о войне, которая, по его словам, надвигается. О ее, Деа, чудовищном рождении в теле умирающего ребенка. О мелочах вроде афер, которые проворачивала Мириам. Но от усталости мозг положительно отказывался повиноваться.

– Он сказал, я должна решать, – выговорила Деа, избегая произносить слово «король» и не желая говорить «отец». – Дал двадцать четыре часа на раздумья.

Мириам отвела глаза, прикусив губу.

– Он не плохой человек, – сказала она. – Он столько лет тебя искал. Он хочет, чтобы ты вернулась.

«А ты тогда кто при таком раскладе?» – чуть не спросила Деа. Обхватив себя руками, она нащупала ребра. Все это во сне – и кости, и тело, но она же настоящая!

– Мне что, спасибо ему за это сказать? – поинтересовалась она.

Мириам посмотрела на Деа большими глазами цвета штормового моря. Эти глаза Деа знала лучше, чем свои собственные.

– Конечно, нет, – ответила она. И с вызовом добавила: – Прости, Деа, я считала, тебе лучше не знать…

– Поняла уже, не дура. – Деа произнесла это слишком резко, часто моргая. – Теперь-то что делать?

Мириам будто ждала этого вопроса. У нее брызнули слезы, и Деа испугалась – она никогда в жизни не видела мать плачущей.

– Деа, я хочу тебе счастья. Это все, чего я всю жизнь хотела!

Деа поняла, что мать не станет просить ее остаться. Ей самой не хотелось оставаться, но то, что мама ни о чем не просит, не умоляет не покидать ее, рождало в душе странную пустоту, будто сердцевину вырезали ножом, оставив оболочку.

– Он сказал, что не даст нам видеться… – Деа задрожала так сильно, что у нее ослабели колени. – Сказал, я никогда не вернусь сюда.