Книга Рандеву и другие рассказы - Дафна дю Морье

– Вы циник! – возмутился он. – У вас нет никаких иллюзий. Вы видите всех женщин в одном свете. Я вдвое старше вас, но поглядите на меня – перед вами счастливейший из смертных!

– Возможно, мне просто не везло, – сказал я. – Не те женщины попадались.

– Ага! – воскликнул он. – Вот в чем ваша беда: вы плохо разбираетесь в женщинах. А я, – он сделал паузу, чтобы отправить в рот очередной кусок бифштекса, – я в своем выборе не сомневаюсь. Нынешние молодые люди вообще поражают меня своей черствостью, своим циническим подходом к жизни. Куда подевалась романтика?!

Романтика! Это слово вызвало у меня в памяти дождливый поздний вечер, заплаканное юное личико, робкий взгляд из-под низко надвинутой на лоб промокшей шляпки… Последнее такси отъезжает от кинотеатра «Ампир», расходится по домам театральная публика – мужчины во фраках, дамы в вечерних туалетах, люди торопливо раскрывают над собой зонтики…

– Романтика! – повторил я. – Забавно…

Еще забавнее было то, как я зацепился за это мимоходом сказанное слово. Что мне стоило пропустить его мимо ушей…

Я на секунду задумался; злополучное слово продолжало вертеться у меня в голове.

– В последний раз я слышал слово «романтика» из уст одной девушки, – наконец выговорил я. – И забыть до сих пор не могу.

– Очередное разочарование? – отозвался мой шеф. – Ну-ка, ну-ка, расскажите. Вечно вы скрытничаете! Боитесь себя выдать?

– История довольно банальная, вряд ли стоит занимать ваше внимание, – отвечал я. – Ведь через час вам предстоит свадебная церемония.

– Ладно уж, – засмеялся он, – давайте выкладывайте.

Я пожал плечами, слегка зевнул и взял сигарету.

– Я столкнулся с этой девушкой на Уордор-стрит, – начал я. – Странноватое место для приключений. Хотя кто-то скажет, что вполне подходящее. Но от моих обычных маршрутов далекое. Я, как вы знаете, человек необщительный, можно сказать, домосед. Новых знакомств заводить не люблю и так далее. По театрам не хожу, на вечеринках не бываю. Помимо всего прочего, подобные развлечения мне не по карману. В общем, если я не на работе, то дома – снимаю квартирку в Кенсингтоне. Довольно много читаю, по субботам посещаю какой-нибудь музей. Короче говоря, жизнь у меня однообразная и скучная, да и сам я изрядный зануда. Я это все к тому, что Вест-Энд для меня территория малознакомая и на Уордор-стрит я тогда попал впервые.

Как-то раз, примерно полгода назад, я возвратился со службы в прескверном расположении духа. Все мне внезапно осточертело. Знаете, как бывает, когда все тебя раздражает, бесит, кажется, будто вся жизнь идет наперекосяк. Оставаться в четырех стенах было невыносимо; я боялся, что моя квартирная хозяйка в любой момент заявится ко мне и начнет талдычить про свою сестру, которая опять «в положении». И тут, ни с того ни с сего, я подумал: не встряхнуться ли? Не съездить ли в Вест-Энд? И я спустился в метро и доехал до Лестер-сквер.

В кинозале всегда играет невидимая музыка, и когда ты уже насквозь пропитан душещипательными мелодиями и сидишь чуть ли не прижавшись коленками к случайному соседу, начинается фильм, рассчитанный на то, чтобы окончательно тебя разжалобить. В тот вечер я был настроен соответствующим образом. На экране то и дело возникали крупные планы героини, очаровательной блондинки; казалось, будто она смотрит прямо на меня. Сюжет, разумеется, избитый. Прелестная невинная девушка влюблена в красавца-героя; между ними встревает негодяй, который пытается ее соблазнить. Все полтора часа зритель сидит как на иголках, гадая, соблазнит или нет. Соблазнить, само собой, не удается, и героиня с красавцем-героем вновь обретают друг друга. Но развязка почему-то не приносит удовлетворения. Я просидел два сеанса подряд и с усилием поднялся на ноги, продолжая жить в краю киногрез.

Было уже за полночь; на улице лил дождь. Сквозь пелену тумана я видел, как люди раскрывают зонтики, поспешно садятся в такси… Все это происходило как во сне: перед моими глазами по-прежнему стояли финальные кадры фильма – безлюдная пустыня и прекрасная блондинка, которая, уединившись с героем в палатке, задергивает за собой полог. Я поднял воротник и зашагал прочь, опустив голову, спасаясь от дождя.

Так я очутился на Уордор-стрит – помню, что прочел название на ближайшем угловом доме. А через несколько минут в меня буквально врезалась какая-то девушка – легко, не по погоде, одетая и без зонтика.

«Извините, пожалуйста», – сказал я. Она подняла ко мне усталое, бледное личико; промокшая насквозь шляпка была у нее надвинута низко на лоб. И вдруг, к моему ужасу, она расплакалась. «Ради бога простите, – повторил я. – Я вас нечаянно толкнул, вам больно? Могу я вам чем-то помочь?» Незнакомка отступила на шаг и прижала ладони к глазам. «Ничего, ничего, – проговорила она, захлебываясь слезами, – я сама виновата». Она стояла на краю тротуара, глядя то направо, то налево и явно не зная, в какую сторону идти. Дождь лил не переставая; ее легкое пальтишко насквозь промокло и прилипло к телу. Почему-то мне вспомнилась героиня только что увиденного фильма. По щекам у девушки все еще текли слезы, которые она безуспешно силилась смахнуть рукой.

«У нее какая-то беда, – подумал я, – какое-то страшное горе. А я тут без всякой причины смею жаловаться на жизнь!» И, повинуясь безотчетному порыву, я тронул ее за плечо: «Послушайте, я понимаю, что вмешиваюсь не в свое дело, я не вправе задавать вам подобный вопрос, но все-таки скажите: что случилось? Вдруг я смогу вам помочь? Час поздний, погода скверная…» Она вытащила откуда-то скомканный мокрый платочек и совсем по-детски высморкала нос.

«Я не знаю, что делать, – еле вымолвила она и повторила: – Не знаю, что делать!» Тут она снова расплакалась. «Я в первый раз в Лондоне, сама я из Шропшира. Я сегодня должна была выйти замуж. А теперь… Он даже адреса не оставил. Ни адреса, ничего. Просто взял и бросил меня. Я не знаю, куда идти. И еще меня преследует какой-то мужчина, – она с опаской покосилась назад, – он два раза ко мне подходил, заговаривал, ужас что нес, я толком не разобрала…»

«Боже правый! – подумал я. – Она ведь совсем молоденькая, почти девочка!»

«Вам нельзя тут стоять, – начал я. – Неужели вам правда некуда пойти? Никаких знакомых в Лондоне? Может быть, какой-то приют…» В ответ она только качала головой; уголки губ у нее подозрительно подрагивали. «Не беспокойтесь, – прошептала она, – я как-нибудь…» Я понял, что дальше расспрашивать бессмысленно. И конечно, я не мог просто взять и отпустить ее – перепуганную до смерти, под проливным дождем…

«Послушайте, – произнес я. – Попробуйте мне довериться, хотя бы ненадолго. Для начала вам надо поесть, а потом мы вместе придумаем, где бы устроить вас на ночлег». Она подняла голову, посмотрела мне прямо в глаза и кивнула с серьезным видом: «Я думаю, вам можно довериться». Она сказала это таким тоном… Почему-то эти бесхитростные слова тронули меня до глубины души. По сравнению с бедной девочкой я почувствовал себя старым и мудрым.

Она оперлась на мою руку, еще не вполне успокоившись, не до конца избавившись от страха. «Вот так-то лучше», – улыбнулся я. Мы вместе пошли вдоль Уордор-стрит. В кафе «Лайонс», несмотря на поздний час, было полно народу; оказавшись в толпе незнакомых людей, моя спутница вздрогнула и крепче прижалась ко мне. Она попросила заказать ей яичницу с беконом и кофе и набросилась на еду так, словно умирала с голоду.