Книга Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии - Андрей Петухов

В этом же году в Париже граф Коковцов[303]«…на банкете, устроенном выпускниками Санкт-Петербургского Императорского лицея… произносит речь, в которой выражает веру в свержение Советов и надежду на то, что, когда придет время, все бывшие ученики лицея, оставшиеся в России, восстанут против большевистского режима. Через две недели всех бывших лицеистов, рассеянных по России, арестовывают вместе с семьями. Членов семей быстро отпускают, но самих лицеистов отправляют кого на Соловки, кого в другие лагеря. Но в чем их вина?»[304]Аресты проводились в ночь с субботы на воскресенье с 14 на 15 февраля 1925 года. В Объединенном государственном политическом управлении (ОГПУ) Ленинграда дело называли по-разному: «Дело лицеистов», «Дело воспитанников», «Союз верных», «Контрреволюционная монархическая организация», а первоначально по заголовку – дело № 194 Б. Оно оказалось в ряду многих, в том числе было и «дело преображенцев», по которому, однако, Сергей не привлекался. В числе арестованных оказались не только выпускники лицея, но и правоведы, и бывшие офицеры лейб-гвардии Семеновского полка. Некоторых из арестованных выпустили, остальных разделили на десять групп. Первая группа (27 человек) – расстрел, вторая (12 человек) – 10 лет лагерей, третья (10 человек) – 5 лет, четвертая (10 человек) – 3 года, пятая (13 человек) – ссылка на Урал с конфискацией имущества, шестая (3 человека) – ссылка «минус шесть», седьмая (2 человека) – решения отложены, восьмая (2 человека) – освобождены, девятая (1 человек) – умершие на следствии, десятая (1 человек) – условно 5 лет лагерей. Вначале Сергей Кутепов был включен в первую группу. Главной причиной его ареста послужило то, что он родной брат видного деятеля Русского общевоинского союза, а также его университетский диплом юриста.

«Дело лицеистов» было юридически завершено 29 июня 1925 года. В реабилитационных документах 1994 года указаны даты и часы приведения в исполнение приговоров. Расстрелы производились ночами 2, 3 и 9 июля.

Однако в результате следствия Сергей Кутепов оказался исключен из «расстрельной» группы и перемещен в пятую. Видимо, чекисты решили использовать его в дальнейшем для своих игр. Тогда уже вовсю ими велась операция «Трест».

Татьяна Мечиславовна Свенцицкая. Фото 1930-х гг. (из семейного архива И. С. Свенцицкой)

Приведенные здесь материалы о «деле лицеистов» мы почерпнули из статьи Натальи Константиновны Телетовой[305]. К сожалению, в статье мы нашли такие ошибочные сведения: «Неизвестно, когда погиб Сергей и не заставили ли его играть какую-то роль в темной истории похищения главного лица в РОВС. Третий брат Василий, принявший священство, был тоже расстрелян «за фамилию», но уже вне «лицейского дела». Судьба сестры Варвары, в замужестве Митусовой, неизвестна». О гибели Сергея мы расскажем в дальнейшем. О судьбе сестры Раисы, а не Варвары, в замужестве Митусовой, рассказ впереди. О брате Борисе, а не Василии, который, будучи офицером Белой армии, ушел в эмиграцию, мы уже писали.

Три года ссылки Сергей Кутепов отбывал в Нарымском крае, после чего в 1928 году он перебрался в Щегловск. Здесь он работал бухгалтером городской аптеки, жил на улице Советской, дом 161. Из Ленинграда к Сергею приехала жена, Татьяна Мечиславовна Свенцицкая, и устроилась счетоводом конторы ветснаба.

Мы не знаем, как протекала жизнь семьи Кутеповых в те годы. Но обратимся к «Воспоминаниям о России» княгини И. Д. Голицыной[306], урожденной Татищевой, у которой еще были сравнительно хорошие условия. Она вышла замуж за князя Николая Николаевича Голицына, отбывавшего ссылку в Перми. Хотя ему было запрещено работать как ссыльному, но ему помогали родственники из Англии. «Новый поворот в экономике привел к тому, что предметов первой необходимости стало не достаточно. И цены взлетели… Было невозможно свести концы с концами. Мы почти не могли себе позволить такие продукты, как масло, мясо, яйца. В основном наша пища состояла из картошки, репы и разных каш. Только когда приходила из Лондона посылка, мы радовались некоторому разнообразию».

Ирина Сергеевна Свенцицкая. Середина 1930-х гг. (из семейного архива И. С. Свенцицкой)

С. П. Кутепов. 1929 г. (из семейного архива И. С. Свенцицкой)

В Кемерове у Сергея и Татьяны 28 января 1929 года родилась дочь Ирина[307].

Конечно, семья Сергея Кутепова находилась под наблюдением. Он понимал, что чекисты не оставят его в покое, и волновался за судьбу жены и дочери.

Внук Сергея Кутепова, Алексей Георгиевич Годер, ныне живущий за границей, написал нам, что Ирина с матерью (Татьяной Мечиславовной Свенцицкой. – Авт.) и ее сестрой уехала из Кемерова в Ленинград и там: «Мамина тетя – Мария Мечиславовна – за взятку переделала мамино свидетельство о рождении – иметь место рождения Кемерово тогда было очень опасно – означало, что родители репрессированы. Кемерово было местом ссылки. В мамином свидетельстве о рождении было написано – г. Пушкин, Ленинградской области».

В конце 1930-х поднялась новая волна репрессий. 26 марта 1937 года Сергей Кутепов арестован и в мае переведен из Кемеровского городского отдела НКВД в Новосибирск. В Архиве Управления ФСБ по Кемеровской области в числе документов следственного дела сохранились: постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения, анкета арестованного и протокол допроса. Многие данные биографии Сергея Кутепова стали нам известны благодаря этим документам. Ученый-этнограф из Кемерова Людмила Юрьевна Китова, занимаясь биографией Раисы Павловны Митусовой, работала в этом архиве. Благодаря ее настойчивости ей удалось записать от руки главное.

Возвратимся к письму Алексея Георгиевича Годера: «Татьяна Мечиславовна, моя бабушка, уехала из Ленинграда в Саратов до войны, оставив маму со своей сестрой – Марией Мечиславовной. Почему это произошло, никто не помнит. Мама оставалась в блокаду в Ленинграде. Поссорившись с Марией Мечиславовной, мама уехала из блокадного Ленинграда. По ее рассказам, ей было 14 лет, т. е. 1943 год. Она пришла в университет, где эвакуировали студентов, и сказала, что она студентка, и сдала свою хлебную карточку… …Мама попала в Саратов к своей маме Татьяне Мечиславовне, которая умерла в 1944 от туберкулеза. Мама осталась одна, а потом вернулась в Ленинград к Марии Мечиславовне. Когда это произошло, я не знаю».