Книга Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нашему военно-политическому руководству, а также военной разведке подобная информация давала возможность иметь более четкое представление о положении в стане противника.
Бывают моменты, когда надо жертвовать большим для еще более значимой победы над врагом.
С. Штеменко
Как известно, в начале 1942 года в результате знаменитого зимнего контрнаступления Красной Армии под Москвой линию фронта удалось отбросить от столицы на 150–200 км. Советские войска под командованием Жукова в ходе трех (!!!) наступательных операций пытались срезать так называемый Ржевский выступ – обращенный в сторону Москвы изгиб линии фронта, и окружить находившуюся в нем 9-ю армию группы армий «Центр» противника.
Надо сказать, что ожесточенные бои на этой небольшой территории продолжались больше года – до марта 1943 года, но к намеченной цели наши войска так и не пришли, пока фашисты сами не оставили Ржевский выступил, выравнивая линию фронта. Теперь для них появилась новая стратегическая цель – взять реванш за поражения под Москвой и Сталинградом.
В район Курска ушли и части 9-ой армии вермахта, ушли неожиданно и быстро, перемолов в трех операциях «Ржевской мясорубки» (с 08.01.1942 по 31.03.1943 гг.) или, как еще ее называли наши воины, «прорве», более 300 000 наших солдат и офицеров. Так, только в Ржевско-Сычевской наступательной операции (конец 1942 – начало 1943 года), закончившейся полной неудачей из-за неожиданно упорного сопротивления немцев, полегло 60 % личного состава наших войск…
Это поражение стало единственным несмываемым пятном на блистательной военной карьере Г. К. Жукова.
Город Ржев и близлежащие города были полностью разрушены, деревни сожжены, посевы уничтожены огнем, местное население загнано в ямы и погреба. Полководец в своих мемуарах об этой трагической истории, как бы «стесняясь», говорит всего лишь несколькими абзацами. Конев, участвовавший со своими войсками в этих сражениях, вообще нигде не обмолвился о Ржевском «спотыкании».
У дотошных исследователей истории войны возникали и возникают законные вопросы:
Почему неохотно говорят на эту тему полководцы?
Почему свой единственный выезд на фронты войны в августе 1943 года Сталин сделал именно в район Ржева?
Почему нигде и никто не называл до сегодняшних дней наших потерь в боях под Ржевом?
Почему молчали и молчат архивы?
Вопросы, вопросы, вопросы.
Правда, в печать и в Интернет после 1991 года стали просачиваться разные догадки, слухи, версии.
Говорили о радиоигре, развернутой ведомством Абакумова, которая якобы негативно повлияла на ход событий из-за предательства агента.
Говорили об ошибочной оценке нашей военной разведкой вооруженных сил противника, в частности 9-ой армии генерал-полковника вермахта Моделя.
Говорили о грамотно построенной фашистами обороне.
Говорили о непродуманном планировании Жуковым ввода войск Западного и Калининского фронтов в ходе операций прорыва.
Говорили о слабости нашей артподготовки на начальных периодах наступлений во всех трех операциях и прочее.
Однако впервые пролил свет на таинственность этого крупного поражения наших войск – своеобразного Ватерлоо для Жукова, в конце 1990-х годов бывший руководитель советской политической разведки, генерал-лейтенант в отставке Павел Анатольевич Судоплатов в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы».
Как известно, все радиоигры с разведслужбами противника военная контрразведка во главе с Абакумовым взяла с одобрения Сталина на себя. Единственная операция, которую оставил за своим ведомством Л.П. Берия, была радиоигра под кодовым названием «Монастырь» с разветвлением на «Березино» и «Курьеры». Проводило ее 4-ое Управление НКВД СССР, которое возглавлял Судоплатов. Она была легендирована (по типу «Треста») от имени якобы созданной в Москве прогерманской монархической подпольной организации «Престол», действующей на базе Новодевичьего монастыря.
Здесь, в ряде корпусов, бывших ранее кельями монахинь, погребов, склепов жило много пришлого народа – т. н. «бывших людей», в основном безквартирной интеллигенции, поселенной в свое время Наркомпросом времен А.В. Луначарского. Тут обитали отпрыски знатных родов Шереметьевых, Трубецких, Потемкиных, проживал здесь даже дальний родственник Лермонтова. Жила богема – актеры, музыканты, художники, акробаты-циркачи, публицисты…
По личному указанию Берии их активно стали привлекать к негласной деятельности. В эту среду ввели агента «Гейне» – Александра Петровича Демьянова с женой.
Из справки на агента 2-го отдела НКВД СССР «Гейне» от 16 января 1942 года:
«Демьянов Александр Петрович, 1910 г. р., уроженец гор. Калуги, русский, беспартийный, образование высшее, по специальности инженер-электрик, изобретатель, в 1932 г. арестовывался ОГПУ по подозрению в организации коллективной читки мемуаров Шаляпина. Освобожден без последствий.
С 1933 г. работал в системе кинематографии… Отец «Гейне» – быв. есаул Кубанского войска, убит на войне в 1915 г. Мать – Бунакова Анна Михайловна – из княжеской семьи… Дед – Бунаков Н. – бывший полковник Гренадерского полка, дворянин, умер в 1918 г. Дядя – Бунаков А. – артиллерист, до 1917 г. служил в царской армии, после революции до 1922 г. работал в Кремлевской артшколе… в 1926 г. арестован ОГПУ, как участник антисоветского заговора в военной промышленности..
Дядя – Демьянов Е. – бывший казачий офицер, в период оккупации белыми г. Анапы работал в контрразведке. После установления Советской власти в 1919 г. был арестован и этапирован в г. Архангельск. По дороге заболел тифом и умер…»
11 января 1942 года А.П. Демьянова познакомили с поэтом Борисом Садовским, вокруг которого постоянно вращались монархистски настроенные единомышленники. Он был инвалид с парализованными ногами. Органы его не трогали, хотя в конце тридцатых он трижды был замешан в разгромленных НКВД организациях антисоветского содержания. Для «Гейне» он был нужен, как прикрытие.
От имени организации «Престол» Александр Демьянов в 1941 году перешел линию фронта в районе Можайска и как эмиссар предложил свои услуги немецкой разведке, рассказав о существовании в Москве радикально настроенной оппозиции. Привез кое-какие материалы и даже в качестве доказательства антисоветской платформы организации стихотворение Бориса Садовского «Немцам», написанное им в июне 1941 года. Вот его строфы:
Христос воскрес! Спешите, братья!
Из мглы кровавой октября
Мы простираем к вам объятья,
Зовем свободу, ждем царя!
Он возвратит нам рай святыни,
Свободный труд и честный торг,
Забьют фонтанами пустыни,
В сердцах заискрится восторг!
Да сгинет шайка негодяев,
