Книга Русский медведь. Царь - Михаил Ланцов

Маньчжуры спешно отступали, бросив обоз и все, что им мешало. Даже раненых, что сковывали отход добили.

Однако русские войска даже не пытались их преследовать. Людям требовался отдых, да и павших похоронить нужно было по — человечески. Не самая приятная работа, но предписания Государя звучали вполне однозначно по этому поводу: для работы Генерального штаба требовалась статистика по ранениям. Так что, погребение останков как своих павших, так и противника шло руку об руку с подробным освидетельствованием того, от чего человек погиб. Ну и занесения в общую ведомость. Чем личный состав русской дивизии и занялся.

Казалось бы, глупость? Кому вообще может понадобиться статистика в такой обстановке? Но на все был определенный расчет.

Дело в том, что у Цин было довольно много войск, за которыми можно было гоняться годами. Если наступать быстро. Поэтому Петр избрал тактику генеральных сражений, нарочно наступая не спеша и позволяя Императору стягивать все новые и новые силы для разгрома вторгшихся войск. Хотя со стороны это выглядело излишним благородством, граничащим с откровенной дуростью. Впрочем, на то и был расчет.

Однако, нужно отдать должное командиру маньчжурского корпуса — он смог навести порядок в своих отступающих войсках. И стал раз за разом предпринимать атаки из засад малыми группами на маршевые колонны русских войск. Эти нападения легко отражали, благодаря грамотно организованному боевому охранению с дозорами и походными заставами, дальними разъездами и так далее. Хотя, как считал, что Евдокимов, что Меньшиков, целью нападений было не нанесение ущерба, а замедление продвижения русской дивизии. А значит все шло по плану. Император принял предложенные правила игры.

3 апреля 1708 года. Москва

Петр шел по коридору недавно построенного здания научно — исследовательского института вычислительной техники. Первого в мире научно — исследовательского института, не считая совершенно уникальной и необычной для тех лет направленности. В сущности, это комплекс из пяти зданий на окраине Москвы был построен специально для Готфрида Вильгельма Лейбница.

Дело в том, что после 1698 года жизнь у Готфрида пошла наперекосяк. Взошедший на престол Ганновера Георг — Людвиг не любил Лейбница и всячески стремился его унизить, почитая не как великого ученого, а всего лишь историографа его семьи… стоящего, к тому же, слишком дорого. Как он только его не называл. От бездарности и растяпы до откровенного лентяя. И это, говоря о человеке, чья пунктуальность, тщательность и трудолюбие вошли в легенды. Петр же решил сыграть на этом, сделав Готфриду предложение, от которого тот не смог отказаться…

И вот теперь Государь шел по коридору НИИ ВТ с легким трепетом предвкушая увидеть плоды пятилетней работы — электромеханическую счетную машинку, собранную на телефонных реле…

— Государь! — Голос Лейбница вырвал Петра из задумчивости. — Государь, все готово для демонстрации.

— Прекрасно, друг мой, — произнес царь, приветственно пожав руку и похлопав по плечу уже не молодого ученого. — Поспешим же. Признаться, мне не терпится посмотреть, что вышло из нашей задумки.

— О! Получилось все просто удивительно! Это… этот прорыв открывает невероятные перспективы и возможности!

— Да, друг мой… — мягко улыбнулся Петр, продолжив слушать восторженные возгласы престарелого ученого.

Так они и дошли до образца, стоявшего в центре небольшого зала, с толпой наблюдателей вокруг.

Что мог сказать Петр, глядя на ЭМСМ 'Анна 1'?

Небольшой деревянный шкаф двухметровой высоты. Причем, надо отдать должное старику — оформил все толково. Считай законченный товар. На передней панели небольшая клавиатура с набором цифр от нуля до девяти и несколько функциональных клавиш. А также три электромеханических табло барабанного типа для визуального контроля как обрабатываемых чисел, так и результата. Плюс целая россыпь лампочек — детекторов, позволяющих отслеживать процесс выполнения операций.

Лейбниц бережно взялся за рубильник и подал напряжение на электромеханическую счетную машину. Раз и все — она готова к работе. После чего его ассистенты принялись производить расчеты по перечню задач, что принес Петр с собой. Специально для проверки работоспособности. Вторую папку, с правильными ответами для сравнения, царь держал в руке до конца эксперимента, дабы соблюсти его чистоту.

ЭМСМ работала не очень быстро, выполняя операцию сложения аж семь секунд. И это было бы очень плохо. Ведь счеты, логарифмические линейки и упрощенные таблицы Брадиса уже активно использовались в России 'птенцами гнезда Петрова'. Но их преимущество раскрывалось только при работе с малыми числами. Как только речь заходила о пяти — шестизначных выражениях указанные семь секунд сразу оказывались весьма неплохим результатом. Ведь у ЭМСМ было тридцать два разряда! Двоичных, правда. Но это позволяло работать с огромными по тем временам числами. Особенно это преимущество усиливалось, если речь шла не о единичной операции, а о серьезных расчетах, характерных для статистики и математического моделирования.

Петр стоял и молча смотрел как ассистенты Лейбница споро нажимают на клавиши, производя расчеты, оперируя шести — семизначными числами с десятичным основанием. Прошло не больше четверти часа, как все было готово….

— Друзья! — Произнес Государь, когда обрадованный решительным успехом персонал НИИ немного по остыл. — Сегодня произошло знаменательное событие! Я уверен, что оно войдет в анналы истории. Но… я вас очень прошу — не расслабляться. Эта счетная машина — лишь первый шаг большого пути…. — Петр замолчал, обводя немного притихших сотрудников этого небольшого НИИ, практически полностью, собравшихся в зале. После чего продолжил заранее подготовленную речь о перспективах развития вычислительной техники и ее высокой роли в жизни людей будущего. В сущности, получилось что‑то вроде выступления Остапа Бендера в Нью — Васюках… ну, за тем исключениям, что ему не пришлось врать….

Глава 6

21 апреля 1708 года. Бохайское море

Владимир стоял на квартердеке своего флагмана и с нарастающей напряжением наблюдал за фантасмагорией, происходящей в море. Они уже третий раз шли 'пошалить' в эти воды и даже набирали иной раз целый караваны 'улова' из торговцев. Но сейчас же, ему казалось, что китайские корабли сами бегут к нему в руки, сковывая гигантским 'хвостом' и удерживая в глубине этого небольшого моря.

— Очень странное поведение, — согласился Федор Матвеевич Апраксин.

— Знаешь… — после нескольких минут тишины. — Поднимай‑ка пары в машинах.

— Что? — Удивился контр — адмирал.

— И прикажи отпустить пленников.

— Я не понимаю. Зачем?

— Бесплатный сыр, Федор Матвеевич, бывает только в мышеловке. А это значит, что в проливе нас ждет флот Империи. Я не большой мастер морских сражений, но, полагаю, большой хвост из вяло плетущихся джонок будет для нас обузой. Да и вообще — прорваться бы. Там очень узко.