Книга Поцелуй с дальним прицелом - Елена Арсеньева

– А разве это Шершнев его убил? – в свою очередьвскинула брови Алёна, и несколько секунд они с Бертраном так и смотрели друг надруга, словно соревнуясь, у кого крепче лицевые мышцы. О чем думал в это времяБертран, неведомо, а Алёна думала – не без смущения, между прочим, – чтоей почему-то в голову не пришло исполнить свой гражданский долг и сообщитьвластям, что она видела человека, который передал старику-туарегу роковойкрест, ставший причиной его смерти. Вообще-то, она Дева по гороскопу. А Девы –это такие сложные натуры, которые, может быть, даже охотнее, чем другие знакиЗодиака, готовы вступить в противоречие с законом.

Интересно, Никита Шершнев по гороскопу кто?

Наконец-то Бертран вернул брови на место и усмехнулся:

– Ладно, давайте не будем хоть друг с другом-то играть!Где вы видели частного детектива, который с удовольствием бы сотрудничал софициальными правоохранительными органами? Наша деятельность сплошь и рядомвступает в противоречия с законом. Однако сейчас я бы об этих противоречияхнепременно забыл, если бы не одно «но»: у властей нет намерений разыскиватьчеловека в синем бурнусе, который появился на рынке на белом верблюде и сталпричиной смерти Франсуа Туссе.

– А кто такой Франсуа Туссе?

– Тот самый старик-туарег, владелец рынка. На самомделе он какой-то там, условно говоря, Мохаммед Аллах Акбар ибн Алла, однако всвое время крестился, принял католичество под давлением матери-француженки,затем снова вернулся к религии отцов, однако в официальных документахпредпочитал называться более членораздельным именем – в интересах своего дела,поскольку очень многие государственные чиновники арабов недолюбливают, а нафранцузское имя реагируют более спокойно.

– Ну и почему его убийцу не будут искать? Надеюсь,закон не преследует перемену религии?

– Во Франции-то?! – фыркнул Бертран. – Дабудь он хоть шаманистом-лютеранином… Дело в другом. Ведь нет никакихдостоверных доказательств того, что это убийство. Все арабы, продающие свойтовар на рынке, как один, показали: Франсуа Туссе отмечал в тот день свой 60-йдень рождения, вот они и наняли какого-то человека, чтобы он вручил Тусседорогой, уникальный, подлинный крест туарегов, который эти арабы купили вкакой-то антикварной лавке. Они сложились на такой дорогой подарок, этотчеловек исполнил требуемое, а потом, увидев, какое воистину сногсшибательноевпечатление подарок произвел, удрал, бросив на произвол судьбы своегороскошного белого верблюда, которого, кстати, скоро вернули владельцу, потомучто этот владелец – не кто иной, как сын Туссе…

Как ни силилась Алёна удержать брови в нормальном положении,они все же поползли на лоб. Ну что ж, было от чего!

– Нет, погодите… – сказала она беспомощно. –То есть получается, что все эти арабы заказали своего собственного хозяина? И вэтом еще участвовал его собственный сын?! И вы говорите, что полиция считаетвсе это вполне естественным?!

– Туссе умер от сердечного спазма, – сухопромолвил Бертран. – Это вполне официальная информация из самого надежногоисточника. Учитывая, что у нашего туарега было больное сердце, спазм в принципемог случиться. Сын рассказал, что убеждал отца сделать шунтирование, однако тотникак не соглашался. Так что вполне возможно, его сердце просто не выдержалотакого сюрприза…

– …участвовать в котором был приглашен неуловимыйкиллер Никита Шершнев! – раздраженно перебила его Алёна. – Ну что зачушь, в жизни не слышала большей чуши!

– Я тоже, – серьезно кивнул Бертран. –Кстати, не сомневаюсь: если бы сейчас кто-то, наделенный официальнымиполномочиями, обратился к документам фирмы «Passeur», то непременно обнаружилбы среди ее заказчиков Франсуа Туссе. А уж кто явился к нашему хитрому знакомцупод этим именем, можно только гадать!

– Так ведь нужно непременно!.. – азартно вскричалаАлёна, но вдруг осеклась.

Бертран взглянул на нее с иронией:

– Вы хотели сказать, что нужно непременно донести наНикиту Шершнева в полицейский участок? Например, в тот, где комиссаром егокузен Жак Гизо? Этот комиссариат находится как раз на соседней улице. Ну что,прямо сейчас готовы отправиться? Только предупреждаю: я вас сопровождать ненамерен.

– Да я тоже не собираюсь никуда отправляться идоносить, – пожала плечами Алёна. – Я только боюсь, что полиция самако мне придет. Ну ведь наверняка кто-то обратил внимание на рынке, что я егоузнала и после этого он…

– Да вы что? Об этом и речи нет. Все покупателипребывали в таком шоке, что о вас никто и не вспомнил. Ваш крик был принят завыражение ужаса. И вообще, каким образом вас можно вычислить среди сотенпокупателей? Как отыскать в Париже? Нереально. Так что не волнуйтесь и невздрагивайте от стука в дверь. И не надо… как это… сушить сухари, –щегольнул Бертран исторической российской реалией. – Никто к вам непридет.

– Плакать не стану, – буркнула Алёна. – А чтоговорят продавцы?

– Я уже имел честь вам доложить об этом, – сказалБертран с ноткой нетерпения, и Алёна поняла, что ему отчаянно надоело толочьводу в ступе.

Так же, впрочем, как и ей.

– Вы мне не верите, что ли? – спросила Алёнанастороженно.

– Отчего же? Верю. Настолько верю, что настаиваю: вамнужно уехать из Парижа.

– Но зачем же, если полиция убеждена: все чин-чинарем?!

– Чин-чин? Вы предлагаете на радостях выпить? Но причем тут полиция? – воззрился на нее Бертран.

– Извините, – усмехнулась Алёна. – Вы такклассно говорите по-русски, что я все время забываю, что все-таки нужноподбирать выражения. Я хочу сказать: чего мне опасаться, если полиция несобирается искать Никиту? Значит, и я как свидетельница им без надобности, онио моем существовании даже не подозревают?

– Забавное вы создание, Алёна, – покачал головойБертран. – Криминальные романы пишете, и, говорят, очень недурные.

– А кто говорит? – мгновенно оживилась Алёна.

– Моя жена, например.

– Она уже прочитала новую книжку?

– Прочитала. Но не о том речь, – нетерпеливопродолжил Бертран, не ведающий, разумеется, простой истины: для всякогопишущего человека речь лишь тогда идет о том, когда касается его драгоценноготворчества. – Вы пишете криминальные романы, которые требуют умения увязыватьпричину и следствие, однако анализировать способны, такое впечатление, тольковыдуманные вами же ситуации. А когда речь заходит о реальной жизни, высовершенно беспомощны.