Книга Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр - Кен Дженнингс

Иногда даже самая экстравагантная тривия может всерьез воздействовать на окружающий мир. Вице-президент по маркетингу компании Snapple Beverage Groop Стив Джармон запустил акцию «Реальный факт», в рамках которой на обратной стороне крышечки каждой бутылки с напитком Snapple была помещена тривия. Он до сих пор вспоминает, как ему позвонила некая дама, научный сотрудник, которую найденная на такой крышке фраза: «Верблюжье молоко не свертывается» вдохновила на создание нового направления в исследовании жидкостей.

Даже имея дело с менее весомыми материями, тривия может служить той первой наркотической дозой, которая открывает ворота к расширению сознания. Тривия — марихуана познания, и, как хорошо известно людям, играющим в тривию в пабах, с нее тоже отлично «пробивает на хавчик». В жизни существует множество вещей, слишком пугающих, чтобы погружаться в них с головой, — от квантовой физики до российского кино. Но тривия может предложить легкое и увлекательное погружение в любую тему, от которой вы были готовы шарахаться, как от огня.

Возьмем кого-нибудь вроде меня, кто упорно считает балет скучнейшим действом, несмотря на неоднократные попытки мистера Роджерса в детстве убедить меня в обратном ссылками на то, что великие футболисты, такие как Линн Сван, когда-то им занимались. И сегодня, если вы припрете меня к стенке на какой-нибудь вечеринке и начнете рассказывать о красоте и чудесах балета, уверяю вас, вы потеряете даром время. Мои глаза сделаются стеклянными еще до того, как вы успеете встать в третью позицию. Но дайте мне интересный вопросный факт про балет, например про то, что в 1913 году на премьере «Весны священной» Стравинского публика чуть не устроила беспорядки, поскольку была шокирована авангардной музыкой и хореографией, — и вы привлечете мое внимание. Неожиданно (ну надо же!) балет теперь тоже входит в сферу моих интересов. Похожая история произошла у Минди с бейсболом, который ее страшно утомлял, но я обхаживал ее на протяжении всей Мировой серии 2004 года, рассказывая всю самую интересную информацию из истории Red Sox и отдельно о «Проклятии Бамбино». Возможно, она прикидывалась, но ей время от времени почти удавалось проявлять искренний интерес. Такова сила тривии — она пробуждает наше любопытство в отношении вещей, которыми иначе мы бы никогда не заинтересовались.

Иными словами, тривия — это крючок на удочке образования. К тому моменту, как ты понимаешь, что заглотнул наживку, ты уже болтаешься на леске. Интересно, есть ли где-нибудь сегодня историк, изучающий Гражданскую войну в США, потому что в детстве был очарован примечательной историей про Уилмера Маклина? Маклин был так раздосадован тем, что первая крупная битва Гражданской войны разыгралась на его ферме, что перевез семью в тихий городок под названием Аппоматокс. Пятью годами позже в парадной гостиной его дома в Аппоматоксе была подписана капитуляция южан, положившая конец войне. Или, может быть, где-нибудь живет морской зоолог, увлекшийся своим предметом, потому что в начальной школе прочел про обитающего в Атлантическом океане гигантского кальмара, у которого самый большой в природе глаз — размером с волейбольный мяч? Хороший факт тривии, попавшийся под руку в нужное время, может дать вам больше, чем правильный ответ на аукционе в Jeopardy!. Он может изменить вашу жизнь.

Несмотря на то что Роб Хентцель расписывал мне ужасы «синдрома Кубка по викторинам», он быстро согласился с утверждением, что хоть мастерство в тривии и не эквивалентно интеллекту, но эти две характеристики все же коррелируют. Чемпионы Jeopardy! участники команд Кубка по викторинам и короли Trivial Pursuit почти всегда являют собой модель современного интеллектуала. Они запоем читают. Они способны поддержать разговор на любую тему и делают это мастерски, используя большой словарный запас — своего рода ходячие тезаурусы и одновременно ходячие энциклопедии. Они хорошо учились в школе. Они поправят вас, если вы скажете «одевать» вместо «надевать», и объяснят разницу между пословицей и поговоркой.

Понятно, что Госдепартамент не ждет от сотрудников Министерства иностранных дел, что они будут проводить все время на коктейльных вечеринках, обсуждая ландшафты Аргентины или бибоп (хотя какая бы это была вечеринка!). Томас Эдисон знал, что его мастерам в работе нечасто понадобится история Древнего Рима, чтобы изготовить очередной шкаф. Но я догадываюсь, что и Дядя Сэм, и Томас Эдисон не приравнивали знание тривии к профессиональным умениям, когда составляли свои тесты. Они, так же как и Роб, находили корреляцию между этими двумя вещами, при этом быстро проверить и оценить первую было проще, чем вторую.

Даже если быть умным не то же самое, что знать много фактов, нетрудно увидеть, почему эти качества идут рука об руку. Если вы интеллектуально развиты, то, вполне вероятно, владеете навыком быстрого обучения и памятью, способной впитывать информацию, как губка. Вам интересен мир вокруг вас, и потому у вас больше шансов запомнить тривию, с которой вы сталкиваетесь. И наоборот, как объяснял мне тренер по викторинам Эрик Хиллеманн, чем больше информации вы в себе аккумулируете, тем проще вам принимать новые факты. В конце концов у вас в голове образуется паутина знаний, в которой новые «приобретения» застревают, как мухи. Знания и интеллект образуют замкнутый круг.

Редактор журнала «Эсквайр» Эй Джей Джейкобс исследовал взаимосвязь между умом и накоплением знаний в своем бестселлере 2004 года «Всезнайка». Арнольд хотел, повторяя слоган menthal_floss, «почувствовать себя умным», но вместо того, чтобы подписаться на журнал, бедняга решил прочитать всю энциклопедию «Британника» от «А» до «Я», все 44 млн содержащихся в ней слов. Это привело его, как следует из книги, к многочисленным размышлениям о природе и дефинициях «интеллекта», но в большей степени (внимание, спойлер!) к тому, что он, по его собственному признанию, стал невыносим для окружающих. Он так настойчиво втюхивал всем свежеузнанные факты из «Британники» («Ну, говоря об образе Иисуса в толстовстве…»), что друзья вскоре прозвали его Самым большим занудой в мире.

«Итак, я полагаю, что ты все немного преувеличил?» — спрашиваю я у Эй Джея во время нашей встречи в отеле в центре Манхэттена. В личном общении он оказывается просто душкой с бровками домиком и глуповатой улыбкой. У него нет ничего общего с долговязым австралийским актером Ноем Тейлором, за которого он с успехом выдавал себя на церемонии вручения «Оскара» в 1997 году, чтобы потом написать об этом статью. «Ведь ты не стал таким уж занудой?»

«О! Ты удивишься, насколько мало мне пришлось преувеличивать», — ответил он.

Упс. Я пытаюсь замять неловкость, спросив, какой его самый любимый факт из вычитанных в энциклопедии. Эй Джей мог бы вспомнить любой из самых величественных фактов, любую самую глубокую мысль, содержащуюся на одной из тридцати трех тысячах страниц. Вместо этого он буквально покорил мое сердце, выдав два перла:

1. У опоссумов 13 сосков.

2. Рене Декарт испытывал влечение только к косоглазым женщинам.

Поскольку я сомневаюсь, что Эй Джей когда-либо пытался подоить самку опоссума или устроить косоглазой кузине свидание вслепую с умершим в XVII веке французским философом, приходится признать, что он не расценивает эти знания как полезные. Похоже, он любит тривию потому же, почему и я. Она напоминает нам, что правда может быть удивительнее вымысла, что наша Вселенная — на самом деле, восхитительное и загадочное место. Посреди будничной рутины тривия может стать внезапным ударом грома из облаков, напоминающим, как чертовски удивительна жизнь вокруг нас.