Книга Эра героев. Тайная стража - Анатолий Шкирич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бывали времена, когда Йоханс готов был рискнуть всем. Местом за спиной бессменного патриарха. Посмертным существованием. Рискнуть за призрачную возможность быть самим собой. Но раз за разом он сдерживался. Мучительно отрывался от очередной девки и выползал на нетвердых ногах из кабинки в полумрак общего зала.
Вот и полгода назад он точно так же устало облокотился на стойку бара. Насыщение скоро перерастет в истинную силу, разольется по телу пробуждающей волной. А пока он просто опустошен.
«Что делать существу, оставшемуся навсегда в реке времени? – Йоханс зло ухмыльнулся. – Нет, не в реке. Я тону в бескрайней трясине существования».
Длинноухий бармен в безупречно чистом переднике окинул его безразличным взглядом своих медовых глаз, явно заметив несколько алых капель на белой манишке.
«Чем развлечься неумирающему существу? Не страдающему от болезней, почти не чувствующему боли, не нуждающемуся во сне? Наслаждение от крови… Но это лишь краткий миг. Поворот минутной стрелки, когда в запасе бесконечные серые дни».
Да, он знал тех, кто мог пролежать весь день в гробу, пялясь в рассохшуюся крышку последнего прибежища. Но им и при жизни хватало простых радостей. Еды, сна, работы. Остальные вампиры играли. Власть, деньги, интриги. Раскидывали сети своего влияния среди видных и богатых. Приумножали накопленные золотые слитки. Сталкивали между собой людей и нелюдей, богачей и аристократов и с усмешкой наблюдали за происходящим.
И оставалась еще одна «привилегия». Сильнейшие герои, умнейшие мудрецы, богатейшие купцы – все они смертны. Они уходят на покой, и на их место приходят другие. Великий круговорот жизни. Но если смерть от старости тебе не грозит, то ты навечно стоишь в очереди, что никуда не движется. Впереди всегда есть другой: более опытный, сильный и могущественный. Патриарх. Который никогда не умрет и не уйдет в небытие. Сам.
«Я устал стоять за спинкой кресла. Не для того я принял это существование. Я должен быть в первом ряду на спектакле жизни. – Йоханс задумчиво провел по полировке ногтем, вслушиваясь в скрежет. – Неладные мысли. Никогда не уходят. Пустые желания, что никогда не сбудутся».
И тогда стул рядом с Йохансом отодвинул мужчина в черной кожаной куртке. Незнакомец уверенно опустился на скрипнувшее сиденье. Бармен, получив пару монет, отошел в подсобку, оставив их наедине.
Живой – редкий гость в заведении, где торгуют жидкой жизнью. Йоханс должен был почувствовать его загодя, но сейчас ему было все равно.
Кавалерийские сапоги и охотничьи штаны незнакомца заляпала грязь. На поясе – двуствольный пистолет, неброский, но с тщательно выполненной инкрустацией из магосхем и кристаллов осция. Дорогая игрушка для простого бродяги. На куртке нашиты несколько старинных охранных амулетов, стоящих на порядок дороже золотых побрякушек.
– Удачная ночка? – насмешливо спросил живой, кивнув на заляпанную кровью рубашку вампира.
– Одна из лучших, – вкрадчиво ответил вампир.
Что чувствует кровосос к живым людям? Презирает за ничтожность их жизней. И завидует тому, что они живут.
– Это-то про охоту на привязанную добычу? – нагло поинтересовался незнакомец.
«Приходить в бар крови и говорить такое в лицо мне… Пьяный шут или слишком самоуверенный дурак?» – Ноздри Йоханса потянули воздух.
Незнакомец пах потом, своим и скакуна, ночным лесом и дорожной пылью. Спокойствие, уверенность и хладнокровие.
– Мы живем по общим законам. Никто не утаскивает из селений девушек в ночных рубашках, нет беснующихся толп с факелами и вилами, – холодно ответил вампир. – Все довольны.
Но перед глазами Йоханса на миг мелькнула картинка – толпа разгневанных людей, которые пронзали патриарха кольями и развеивали его пепел над рекой.
– Быть может, не так уж и плохи были те старые времена? – Ночной собеседник будто прочел его мысли.
«Странные слова от странного живого. Осторожность не помешает. Если меня проверяют на верность патриарху… Не хочется провести оставшиеся дни в гробу, погребенном под слоем бетона».
– Они стали тенью, строками в пыльных томах на полках библиотек.
– Мудрецы утверждают, что жизнь движется по спирали и постоянно возвращается к старому. Пусть даже и под новым обличьем, – усмехнулся незнакомец. – Былые порядки могут и вернуться.
– Сейчас мы обладаем всем. У нас есть влияние. Деньги, что так любят смертные, такие как ты. Нам нет нужды рисковать, добывая кровь, – Йоханс позволил своим клыкам выскользнуть из-под верхней губы.
– Тогда нет нужды злиться, – хлопнул ладонью по стойке гость. – Продолжайте наслаждаться своим вечным покоем.
– Что ты можешь знать о моих желаниях? – процедил сквозь зубы вампир.
– Я солдат. Вонзив клинок под ребра противника, я чувствую себя живым как никогда. Я охотился на существ, которые могли разорвать меня. И убивал врагов, державших мою жизнь в своих руках. Без риска нет и истинного наслаждения, – сейчас вампир чувствовал, что чужак говорит искренне. – Тот, кто хоть раз познал удовольствие нести смерть, никогда не забудет его.
«Страх рождает трепет и уважение. Перед туманным замком на холме, где живут вампиры. А не перед респектабельной резиденцией в центре города. Перед ночным кошмаром. А не перед господином во фраке».
– Вы спрятались за законами, но они же вас и сковали, – продолжал живой. – Может быть, тебя устраивает оставаться вечной тенью на вторых ролях за спиной патриарха. Ходить в бар, чтобы насосаться продажной крови. Тогда забудь мои слова. Если же нет…
Незнакомец поднял ладонь со стойки. На полированном дереве осталась лежать старинная монета с полустертой чеканкой в виде ставшего на дыбы скакуна.
Живой поднялся на ноги:
– …то ты найдешь меня. И тех, кто хочет вернуть ушедшее.
– Как твое имя? – помедлив, тихо спросил Йоханс.
– Называй меня мистер Омен, – ответил незнакомец.
Вампир не видел, как ушел странный гость. Он смотрел на плоский кружок металла. Настолько старый, что даже не блестел.
«Уловка. Может, патриарх хочет втянуть меня в несуществующий заговор и отправить, скованного, во тьму веков. Или барон жаждет посадить меня на кол за подстрекательство к мятежу. – Йоханс смотрел на монету. – Встать и уйти. Не трогая ловушки. Так будет правильно. Не для того я согласился на такое существование, чтобы рисковать».
Через час, проведенный в раздумьях, Йоханс поднялся и отправился к выходу, провожаемый безразличным взглядом продавца крови.
А стойка бара осталась пустой.
Александр сверился с помятой запиской, настроченной аккуратным почерком Лакроша: пансионат «Последний приют».
Тихая улочка, погруженная в дремоту раннего утра. Сплошная стена из серых неприметных домов. После последнего капитального ремонта прошло немало десятилетий. А напротив, за черной решеткой ограды, затаилась небольшая усадьба.
