Книга Русский код развития - Наталия Нарочницкая

- То есть, от чистого сердца?

- Дальше, если говорить о репрессивных аспектах режима, особенно с революционным проектом, который всегда в первый период имеет репрессивное качество, то у них была где-то четверть того, что было у нас. Кто-то там тоже был, конечно, в тюрьмах, но вот мой дядя тоже был в сталинских лагерях. Это было общее. Но Гитлер для них готовил роль свинопасов и горничных, которые едва умеют читать на немецком языке указатели. Эстонцы и литовцы должны были жить в Ингерманландии, и тоже никакой Латвии и Литвы не предполагалось, тем более, Эстонии, которая вообще никогда не имела государства. А от нас они ушли скрипачами, кинематографистами, профессорами, с академией наук, с полным пакетом инженерной мысли. То есть, полноценными нациями, которые могут продолжать свою историю как они хотят.

- Но у них была своя культура все-таки?

- Я говорю, - по сравнению с гитлеровским проектом, который бы лишил их полностью именно статуса нации как субъекта исторического делания. Так вот, поляки немедленно выдвинули претензии к Чехословакии, а дальше они рассчитывали еще и на часть Вильнюса. Кстати, это подтверждает интервью одного из ведущих польских историков Павла Вечерковича в сентябре 2005 года. Причем не в какой-нибудь маргинальной газетке, а в главном органе Польской Республики, типа нашей «Российской газеты» - в «Речь Посполита». Вечеркович открыто сетует, что Польша перед войной таки не сумела договориться с Гитлером, иначе бы. Иначе бы наш адмирал, командующий Рыдз Смиглы, вместе с Гитлером принимал парад победоносных польско-германских войск на Красной площади. Вот такие слова произвели бы на Западе 20 лет назад шок куда больший, чем слова Ахмадинежада об Израиле. Но сейчас это политкорректно. Ненависть к России - как индульгенция, которая искупает любые грехи, даже мечты о несостоявшемся союзе с Гитлером. Ну, как тут не бороться с фальсификацией истории?

Другое дело, что бороться надо не запретами, естественно, не какими-то окриками, а документами. Вот у меня книга вышла к юбилею Победы, к 60-летию, - «За что и с кем мы воевали». Там в таком плакатном виде, но все на документах, я оспариваю отождествление коммунизма и фашизма. Потом вышла уже документированная серьезная книга «Великие войны ХХ столетия», где все цитаты, архивные документы, где показано все развитие международной ситуации, от Первой мировой войны до сегодняшнего дня. Ее с удовольствием, кстати, перевели во многих странах, несмотря на то, что я там явно защищаю. Вернее, я не защищаю коммунистический режим, я в нем разочарована была очень давно, но я никогда не была врагом Отечества, я всегда понимала, что судоходные реки и незамерзающие порты одинаково важны монархиям, республикам, коммунистам, демократам. Вон смотрите, у наших соседей - компьютеры, на Луну летают, однако за Курилы как борются. И американские корабли бороздят океан-то вдалеке от своих берегов...

Чехи, послушав меня на одной конференции, через три дня заключили со мной договор, и эта моя книжка сначала вышла в Чехии, а потом уже русский вариант сделали. И как они издают, как богато иллюстрируют! От царя Алексея Михайловича до Троцкого-Ленина. Французы - тоже, пожалуйста, вот этим я горжусь. Потому что на Западе, мне кажется, нет работы, книги, которая бы прямо бросала вызов их сегодняшним, лживым фальсификациям. С учеными спор был вполне уважительный. Но газеты, по канонам идейной борьбы, должны были мою работу просто замолчать. Но нервы не выдержали. «Монд», «Монд дипломатик», «Ле Фигаро» дала вот такой подвал с моим портретом большим. Там много было яду, но в смеси с уважением. Их журналистка, Лор Мандевиль, - она и в России была, всегда очень ядовито пишет, - со мной долго беседовала. Говорила: «Ох, какого опасного полемиста прислали». Говорит: «Наталья, ну, мы не будем вас учить демократии, мы же - родина демократии...». Ну и одновременно - родина робеспьеровского террора. В самом деле, французская революция по жертвам на душу населения до сих пор не превзойдена ни одним режимом - ни гитлеровским, ни каким-либо другим. А в Британии, когда сельское население было за один-два дня вырезано, 200 тысяч, - просто из-за того, что они консерваторы и сохраняли верность королю, отказались присягнуть республике?

Кстати, заметьте, все революционеры всегда обрушиваются на крестьянство. Потому что крестьянство - это определяющее сословие национальной культуры. Это оплот консервативных ценностей, национального духа и культуры. Хотя они могут быть с местническими настроениями, - лишь бы оглобли не украли, как большинство крестьян во время революции, которые смотрели с недоумением сначала на большевиков, потом на белых и т.д. Но, тем не менее, в своем быте они воспроизводят национальную культуру и всегда консерваторы.

- Наталья Алексеевна, давайте все-таки вернемся к событиям Второй мировой войны. Вот если бы не было пакта Молотова-Риббентропа, как вообще было бы?

- По признанию даже Генри Киссинджера (который как историк написал огромную толстую книгу «Дипломатия», она довольно хорошо документирована и переведена на русский язык), искусство, с которым Сталин обвел вокруг пальца Чемберлена, может быть заимствовано из учебника дипломатического искусства XVIII века. Мы сейчас в сборнике даем статью Фалина Валентина Михайловича, который такие документы раскрывает ... Оказывается, британцы буквально накануне вели секретные переговоры с Гитлером, стоял самолет, Геринг должен был прилететь в Лондон для подписания сепаратного договора с Германией.

Так что было бы? Гитлеру были бы развязаны полностью руки для войны на востоке. Чем это подкрепляется? Все наши предложения были вокруг того, чтобы подписать гарантии западным границам прибалтийских стран и Польше. Ну, то есть, чтобы Гитлер не мог пойти на восток. Потому что на Россию-то можно напасть только через эти страны. Нет, ни за что. Другие границы гарантируют другие страны, но эти - нет. То есть просто открывают Гитлеру путь. И там все переговоры именно об этом, прямо спор идет.

Так что не было бы пакта - Гитлер напал бы на нас первых. К тому времени уже было известно, - и я цитирую доклад Рузвельта своему кабинету, - что, если начнется война между Гитлером и СССР, Америка не будет вмешиваться, пока не начнутся изменения структурного порядка. То есть, пока кто-нибудь не начнет так побеждать, что его вообще потом не остановишь, и он станет господином Евразии. Британия бы, конечно, не позволила немцам, которые для них всегда были главными соперниками. А у нас как-то не знали, что британо-германские противоречия.

- Еще сильнее, чем британо-французские?

- Да, они очень серьезные. Поэтому англичане, конечно, не дали бы Гитлеру стать господином Евразии, они б начали его бомбить, заперли бы проливы. То есть, хотя там была Италия, это еще сколько надо было бы воевать, потому что Италия и немцы и на Кавказ рвались - там нефть. А для британцев это ключевой вопрос - никому не отдать под контроль проливы. Они только из-за этого вступили с нами в Антанту в Первую мировую войну, -потому что кайзер Вильгельм строил железную дорогу «Берлин - Багдад», и британские морские пути обесценивались полностью. Но они бы дождались, пока бы немцы оттеснили нас, а мы были совершенно не готовы к войне. Это миф, что мы собирались на них напасть первыми. То, что мы готовились, - безусловно, это было всем очевидно, все дышало войной. Вот читаешь документы реальные, без пропаганды, - и с той, и с другой стороны все обсуждают, на кого первого пойдет Гитлер. А то, что на обе стороны будет война, всем было очевидно. И дипломатическая борьба последнего года состояла именно в этом - на кого первого. И мы их обыграли.