Книга Свадебный наряд - Линда Симмонс

Рейчел никогда прежде не доводилось жить в роскошном отеле; не привыкла она и к тому, чтобы ей приносили шоколад по утрам и оказывали все те бесконечные услуги, которые составляют обычный сервис-перечень для состоятельных клиентов. Теперь все это доставляло ей огромное удовольствие. Охлажденная клубника, дорогие вина и Марк, который неотлучно находился рядом. На двери их номера постоянно значилось «Просьба не беспокоить».

Она смотрела в окно их номера на людей, купавшихся в бассейне, когда услышала новости об ограблении, и, оглянувшись, увидела на экране телевизора то, что мог видеть Марк, пригнувшись за такси, – весь тот кошмар, который творился в кафе, вооруженных людей, бегущих к дверям, стреляющих и преследующих грабителей.

– Запись передают по всем каналам. – Она отошла от окна. – Ты доволен?

– Просто я оказался в нужное время в нужном месте, и ничего более. – Марк выключил телевизор. – Единственное, о чем я сожалею, что и ты попала со мной в эту переделку.

Она сложила руки на груди.

– Почему?

Они не говорили о случившемся с тех пор, как их отпустила полиция. Рейчел стояла перед ним, отрешенно глядя прямо перед собой, словно все еще не могла прийти в себя и успокоиться. Марк мог представить себе, каким это было для нее потрясением. Он прекрасно понимал, что не столько сама ситуация ограбления ужаснула ее, сколько его рискованное поведение.

Он взял бутылку вина и опустился на диван рядом с журнальным столиком.

– Потому что не так уж приятно наблюдать подобные вещи вживую. По телевизору мы видим их уже тщательно переработанными, и поэтому они не так впечатляют.

– Значит, тебе можно лезть под дуло и ввязываться черт знает во что, а мне на это смотреть нельзя?

Он внимательно взглянул на нее:

– Неужели, Рейчел, вся эта сцена доставила тебе удовольствие?

– Сказать по правде, нет.

– Я тоже думаю, что разбитые носы и простреленные головы, лица людей, на которых нацелены пистолеты, – зрелище не самое привлекательное. А ведь больше там ничего и не было.

Рейчел не ответила, и Марк приготовился открыть бутылку.

– Уверен, ты тоже так думаешь.

Он специально заказал это вино. К тому времени, когда они вернулись в номер, оно было достаточно охлажденным, и теперь ему не терпелось попробовать его. Он пересел с дивана на постель.

– Поверь мне, то, что случилось в кафе, еще цветочки по сравнению с тем, что я вижу ежедневно.

Она медленно прошлась по комнате.

– Мне вовсе не поэтому все так не нравилось. Я боялась, что тебя убьют. Когда раздался выстрел и ты упал, что я могла еще думать?

– Я всего лишь выполнял свою работу. – Он провел рукой по лбу. – В таких случаях мне не приходится думать о собственной безопасности. Если бы я об этом думал, то не смог бы заниматься своей профессией. Но все же я просчитываю риск и кое-что планирую. Если бы я был уверен, что ситуация действительно опасна, я бы не стал делать того, что сделал.

– Сомневаюсь. – Рейчел наконец успокоилась и села в кресло. – На тебя это не похоже.

Марк улыбнулся:

– Когда ты вот так смотришь на меня, я не могу понять, что ты обо мне думаешь. Но поверь мне, что эту мою сторону жизни ты знаешь не так уж хорошо, чтобы судить о ней.

– Потому что ты меня к себе не подпускаешь.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Твоя работа для тебя самое важное в твоей жизни, но ты о ней никогда не говоришь, даже не пытаешься мне ничего рассказать. – Рейчел обхватила колени руками. – Когда ты научил меня пользоваться камерой, я кое-что поняла, я взглянула на все происходящее по-другому, не так, как раньше. – Она робко улыбнулась. – Конечно, это лишь малая часть, но ведь я только-только познакомилась с тем, в чем вовсе не разбиралась.

– Все это чепуха. – Марк поднялся с постели, прошел в ванную и взял там полотенце. Сейчас ему уже хотелось не вина, а чего-нибудь покрепче. – Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе нужна нормальная жизнь, муж, который бы вечером приходил с работы: «Дорогая, я дома». – Он положил бутылку в ведерко и бросил сверху полотенце. – Я сто раз говорил тебе, что у меня другая работа.

– Тогда объясни мне, что это значит. – Рейчел взяла бутылку и поставила ее на столик. – Пожалуйста.

Постепенно раздражение Марка улеглось. Ему было слишком трудно оттолкнуть ее от себя, когда они смотрели друг другу в глаза.

– Это бесконечная работа, она никогда не прекращается, она всегда с тобой. Каждую минуту ты прикидываешь, что пойдет в новостную программу, и эти мысли поглощают тебя целиком, без остатка – как это будет снято, как будет показано, как обработано…

Марк взял ее за руку и потянул за собой на балкон.

– Разве можно после всего этого спокойно приходить домой, заниматься семейными проблемами, каждодневными вопросами, думать, что приготовить на ужин? – Он отпустил ее руку и облокотился на ограду балкона. – Очень быстро при такой работе человек теряет способность радоваться простым вещам, замечать их.

– А уж когда в тебя стреляют – тем более.

Он проследил взглядом за молодой женщиной, купавшейся в бассейне; она прыгала с мостика и победоносно выходила на берег с другой стороны.

– И это тоже верно.

Рейчел на мгновение опустила глаза, ей хотелось спросить его о том, о чем она не решалась заговорить раньше.

– Марк, скажи мне, что произошло в Судане?

– Ты очень хочешь знать это? Хорошо, я расскажу.

Он перегнулся через перила. Рейчел видела, что он смотрит на нового постояльца отеля, багаж которого в это время выгружали внизу.

Ей ужасно хотелось убедить его в том, что она тоже достаточно сильная и способна понимать вещи куда более серьезные, чем ему кажется, что она могла бы разобраться и в его проблемах, если бы он доверился ей.

Марк взял штопор и начал открывать бутылку.

– Кадр первый – послеполуденная жара. Не продохнуть. И повсюду тела, по обеим сторонам дороги, груды тел на повозках, накрытые и открытые, но для тебя это не имеет значения.

Он вытянул пробку из бутылки и разлил вино в стаканы.

– Еще один кадр бесконечной ленты – женщины, старики, дети, все в отчаянии, все стремятся бежать, поскольку мятежники, или террористы, или армия, или еще черт его знает кто возвращаются.

Он подал ей стакан, невесело улыбаясь.

– Не хватает ни пищи, ни медикаментов, ни одежды. А ты трясешься в джипе с камерой, ничем не в силах им помочь, ты можешь только снять все это. И люди смотрят на тебя с надеждой, когда ты говоришь им, что их увидят во всем мире и помощь придет. Они ничего не отвечают, но в их глазах ты можешь прочесть все, что они думают.