Книга Безрассудное счастье - Аманда Лиз

— Алекс имеет в виду, что она неправильно истолковала некоторые, хм… некоторые ситуации. Как и я сам, откровенно говоря! — добавил он отчаянно, заметив угрожающий взгляд Алекс. Убедившись, что ему не остается ничего, кроме как говорить правду, Саймон глубоко вздохнул. Не так-то легко пренебречь привычкой всей жизни. — Видишь ли, мне показалось, что ты и я со временем, так сказать, можем стать ближе друг другу…

Выражение недоверия и ужаса, появившееся на лице Ника, могло бы лишить надежды самого заядлого оптимиста, но сейчас Саймон был озабочен только тем, чтобы спасти лицо. Он торопливо продолжил:

— Но вскоре я убедился, что мы с тобой… ну, как это… — играем за разные команды. Может быть, я немного спутал вам карты, намекая на что-то такое, но разве я так уж виноват? Честно говоря, с самого начала было видно, что вы без ума друг от друга, ну и я, конечно, немного приревновал — не без того. Неужели вы в самом деле думали, что никто не заметит, как вы бегаете друг от друга? Что никто не заметит ваших робких мимолетных взглядов? Не будьте детьми!

Он воззрился на них с суровым упреком — как на двух младшеклассников, застигнутых на кухне с куском пирога в руках, и удовлетворенно улыбнулся, заметив их смущение.

— Нет, можно просто с ума сойти! Они думали, никто не знает! Даже один про другого!

Его тон проницательного превосходства был бы совершенно невыносим, если бы за ним не чувствовалось озорного юмора. Все-таки какое громадное облегчение, что он не собирается убить их обоих!

— Ты хочешь сказать, что не сердишься?

После того как Саймон месяцами надоедал ей причитаниями и разговорами о Нике, Алекс с трудом верилось, что он так легко распрощался со своими надеждами. Господи, а ведь она когда-то даже подбадривала его! Это же надо так ошибиться во всем, особенно в своих собственных чувствах! Ведь Саймон буквально бредил Ником, а она по опыту знала, как дьявольски настойчив он бывает.

— Сержусь? Нет. Возможно, разочарован. Да и вообще все обернулось как нельзя лучше. Мне даже легче от того, что теперь это все меня не касается. Знаете, некоторое время назад меня посетила грустная мысль: я теряю форму. Но теперь я будто заново родился!

Он картинно воздел руки к небу, но в этом театральном жесте содержалось зерно правды. Саймон начинал понимать: его чувства к Сержу гораздо больше походили на настоящую любовь, чем бурная страсть к Нику. Не говоря уж о том, что Серж гораздо больше нуждался в его великодушии и поддержке. Чувствуя себя новоявленным мессией, Саймон поднялся с дивана, благосклонно посмотрел на обоих друзей и предложил им кофе таким тоном, словно они только что болтали о погоде.

— Я уверен, вам не помешает перекинуться парой фраз, пока я вожусь на кухне. Ведь вам о многом нужно поговорить.

Он был так упоен своим новым образом, что, казалось, вот-вот начнет протирать воображаемый нимб. Но его друзья были не из тех, кого легко одурачить.

— Не беспокойся за нас, — сухо ответил Ник, и Саймон удалился, по дороге вознося себе мысленные похвалы.

В дверях он остановился и с подкупающей искренностью сказал:

— Ник, я не хотел сказать ничего дурного о снимках. Они действительно чудесны, — и исчез за углом, словно видение Мадонны.

Когда они остались с Алекс наедине, Ника неожиданно охватило смущение. Предстояло столько всего сказать, обсудить, объяснить — и ни один из них не знал, с чего начать. Ник машинально тасовал фотографии. Он вдруг подумал, что легче всего разрядить атмосферу действиями, а не словами. Передав снимки Алекс, он стал внимательно следить, как она перебирает их, задерживаясь на некоторых подольше, другие бегло откладывая, возвращаясь к уже просмотренным снова и снова. Это была действительно выдающаяся работа. Ник так нежно и бережно воспевал чувственность почти обнаженного тела Алекс, что даже у самого поверхностного зрителя не осталось бы сомнений: модель и художника связывают не только профессиональные отношения.

Как и большинство людей, Алекс терпеть не могла собственные снимки, но эти — она вынуждена была признать — ей льстили.

«Однако приятно быть объектом страсти фотографа», — мелькнуло в ее голове. От одной этой мысли уши Алекс порозовели, и Ник, вероятно, почувствовал, что с ней творится. Он протянул руку, чтобы взять у нее фотографии.

— Думаю, нам надо поговорить.

Алекс поежилась:

— Не представляешь, как я ненавижу эту фразу.

— Ну да, я тоже. Но очевидно, кое-что мы должны прояснить не откладывая…

Начало было многообещающим, и она вопросительно взглянула на него, довольная тем, что он первым решился выложить карты на стол. Это, однако, оказалось труднее, чем он предполагал. Алекс поняла: хотя между ними оставался тысяча и один нерешенный вопрос, Ник пойдет по классическому мужскому пути наименьшего сопротивления, будет мямлить и медлить до тех пор, пока она не подскажет ему нужные слова. Косноязычие среднего самца человека иногда приводило ее, как и все остальное женское население планеты, в горькое отчаяние, и этот образчик, кажется, не исключение. Интересно, отчего они такие — просто от трусости или от неспособности выразить свои чувства законченным предложением? Как бы то ни было, ей снова пришлось столкнуться с мужчиной, который не в состоянии преодолеть мальчишеской беспомощности или даже страха перед перспективой открыть свое сердце любимой.

— И что же мы должны прояснить? Чего именно нельзя откладывать?

Вот так, первым делом надо подтолкнуть утенка к воде, хотя поплывет он сразу или нет — еще неизвестно.

— Ну, например… в общем…

Все предельно ясно: водоем оказался для него слишком глубоким. Алекс с трудом подавила желание схватить Ника за плечи и встряхнуть как следует. Затем попыталась снова:

— Например?.. — Она даже попыталась придать взгляду некоторую задушевность, чтобы подтолкнуть его к решающему шагу — без откровенного давления, естественно.

— Ну, понимаешь…

— Не понимаю, так что скажи мне, пожалуйста, прямо.

Алекс уже оставила всякую надежду развязать ему язык при помощи косвенных методов и стала играть в открытую, припомнив, что мужчине легче реагировать на четкие команды, чем читать чужие мысли. И тут же сработало! Лицо Ника немного прояснилось, он вдохнул полной грудью, словно собирался выплеснуть все, что накопилось в душе, раньше, чем нервное напряжение или осторожность возьмут свое. Ник остановился на самом краю и… беспомощно пожал плечами.

Нет, так они точно никуда не доедут. Как ни претило Алекс объясняться первой, но придется — иначе дело не пойдет дальше вздохов, обрывков фраз и смешных банальностей. Чувствуя, что уже исчерпала все средства (и что явно недооценила его природной застенчивости), она решила отдаться на волю случая и делать то, что первым взбредет в голову. Алекс подалась вперед и поцеловала Ника так страстно, что все сомнения улетучились. Действия оказались убедительнее слов, которые он «отложил на потом».