Книга Кровавая месть - Иоанна Хмелевская

Он даже не пытался дознаться, откуда этот идиотский арсенал взялся в тепличной земле. Вмешательство соответствующих служб немедленно и надолго остановило бы с таким трудом начатые работы, а ему только новой головной боли не хватало. Но и шантаж был ни к чему.

— Влад! Забери этот мусор в машину, — очень громко приказал начальник своему шофёру. — Четыре пугача и два ствола, в том числе обрез и одно не пойми что, похоже, самоделка домашнего производства ещё с войны. Все видели. Маслята тоже давайте сюда, считать не будем, на вес… Полнотелый кирпич мне!

Зная вес полнотелого кирпича, тут же установили, что нарытых патронов было три с половиной килограмма.

— Весь арсенал отправится в ментурово, сразу, как только под крышу подведём. По моим прикидкам в понедельник, — кончил своё выступление начальник чрезвычайно резким тоном. — А вообще, половина — холостые.

Ему даже не было нужды добавлять, что, если кто раньше времени вякнет, может пенять на себя. Это подразумевалось само собой.

Луковицей-рябчиком завладела Боженка. Никто не возражал, вот только Мундя…

* * *

Он не был законченным болваном, чтобы не понимать, по чьей вине заварилась вся каша. Не стерпел, понесло его, нервы сдали. Ни одна собака нипочём бы не просекла, что с нарытым у них есть что-то общее, если бы он не рыпнулся. Да ещё в эту дулю сдуру вцепился…

— Да ты чё, это ж чистый фарт! — запротестовал Казик, блеснув небывалой сообразительностью. — Все сразу поверили, что ты такой цветолюбивый, в смысле растительноядный, ну, того… луковицу хочешь и на ней зациклился. Никто о железках и не заикнулся!

— Фарт, что Гжеся не было, — буркнул Мундя.

— Гжесь ни фига не знает и ни в жизнь не узнает, не бзди. И кто кого подставил — это ещё вопрос… Патроны не подходят? Так ведь сказали?

— Плевал я на патроны. Один хрен — всё просрали.

Честно говоря, такому обороту Казик был даже рад, в чём ни за какие коврижки бы не признался. Не хотелось ему ни на кого нападать, угрожать оружием, а уж тем более стрелять. Свистнуть что по мелочи — с дорогой душой, всегда пожалуйста, но по-тихому, без лишних эффектов! Это Мундю на жёсткий бандитизм тянуло… ну, не то чтобы жёсткий… красиво так рисовалось. Поначалу разведать, войти, пригрозить, может, и пальнуть для острастки, забрать наличку и валить, только нас и видели. И не абы у кого, не у простых людей, лотошников всяких или продавщиц, ничего подобного. Только взяточники! Жадюги жирные! А взятки никто безналом не даёт, только из рук в руки, наличкой!

Такой подход Казику понравился, и он даже похвалил Мундю, когда тот спёр у собственного брата половину добра, приобретённого у русских. Гжесь просёк, что товар кто-то увёл, но на брата не подумал. А теперь выходит — развели москали Гжеся, а вроде такой крутой. Платил-то как за настоящие стволы, правда, странно дёшево, просто даром. Он тогда ещё подумал: может, это русские впопыхах — вроде им менты в затылок дышат? А тут вдобавок патроны ни к селу ни к городу!

Да теперь-то без разницы, раз весь арсенал коту под хвост. А какой надёжной теплица казалась…

— А он вообще где, Гжесь то есть?

Мундя пожал плечами:

— Болтал что-то, будто на телевидение подрядился — этим, как его, статистом вроде. Бандюги им требуются, только не тупые, а башковитые.

— Чё, актёров не хватает? — удивился Казик.

Мундя опять пожал плечами, старательно скрывая зависть:

— Актёрам платить надо, так? А с улицы первый попавший за гроши побежит, лишь бы засветиться. Где-то вроде под Белостоком снимают. Гжеся взяли и ещё пару, а остальные тамошние, местные. Хоть в одном подфартило, а то был бы здесь, тогда и не знаю… у него нюх, как у собаки.

— Главное, на нас не подумали, — утешил приятеля Казик. — Твоя заслуга.

— Придётся всё по новой начинать, — понуро констатировал Мундя.

Несостоявшиеся налётчики добрались, наконец, до его дома, где было пусто, что в данный момент как нельзя более их устраивало. Зато холодильник был полон всякой замороженной жратвы, что их устраивало ещё больше. Мундя примостился поудобнее на чём помягче и погнал Казика на кухню, поскольку замороженное требовалось разогреть. Казик умело и энергично принялся за дело.

— Я на тебя поначалу здорово окрысился, — мрачно информировал дружка Мундя. — Когда тебя дальше понесло, а тут начал этот рыться, как его, Тадик…

— Тео…

— Тео, так Тео. Махал, как ветряк, сразу видно было, что докопается. Лучше бы ты. Но теперь думаю: хрен бы мы с этого поимели. Да к тому же, поди знай, с чем бы этот их главный наехал — видал его морду? сущий вампир, а то и похуже! — если бы та шмара хай не подняла. Он ведь и не думал уезжать.

Казик что-то помешал в кастрюле и уменьшил газ:

— А ты-то куда делся, что-то я не видел?

— Смылся за теплицу. Чтоб не цеплялись: мол, сижу и ничего не делаю. Заслонили мне обзор — так и не понял, что случилось. Чего она заверещала?

— Да хренотень какая-то. Ты же ближе стоял. А правда, что колючую проволоку тоже там откопали?

Мундя напряг память:

— Было такое дело. Как поутихло маленько, какие-то куски под ногами валялись, точно. О! Вот почему наши пакеты порвались, и всё развалилось. А что потом было, не знаю.

— И я не знаю. Вроде как кто-то ту проволоку на блоки положил, на супорекс. А та коза на неё и плюхнулась.

— Не видала, куда садится, что ли? — возмутился Мундя. — Ведь чёрным по белому… Эй, у тебя горит!

Казик кинулся к кастрюле:

— Не, только снизу чуть, сейчас готово будет. Оно там, на блоках, вроде как прикрыто было. Мне тоже заслоняли — мотались, как подорванные. Да и не сильно она плюхнулась, самую малость покарябалась.

— Зато визжала классно, — похвалил Мундя. — Сразу отшибло искать, кто стволы зарыл. А прикинь, до чего стройка нефартовая — раз за разом людям задницы надирает…

* * *

— Вот тебе бы надо жалеть, что раньше уехала, а то я жалею, жалею — никак отжалеть не могу, — заявила с обидой Боженка, садясь за стол у Майки в гостиной. — Одна-одинёшенька осталась, а тут такие события, и ничего не понимаю. Вместе было б легче. А швед твой где?

Майка уже успела убрать со стола использованную посуду, поставила поднос с ней на буфет и достала новые стаканы.

— Потом уберу. Слопал рубец и уехал — только что ушёл, на самолёт, сегодня вечером будет дома. Слушай, он просто гений! Не дала я ему рубца!

— Чаю хочу, — заявила Боженка, не дожидаясь глупых вопросов. — Погоди, если ты не дала, то как же он слопал? Сам, что ли, в твоём холодильнике шарил?

— С собой не дала. На мой рубец придётся ему сюда приезжать, а кому сейчас легко? Я со всем этим туда не потащусь, полсамолёта бы заняло. Только когда закончу. Всё запишу, там им проиграю, и примемся за работу. Он — вдвойне гений!