Книга Обманутые сердца - Шэрил Биггз

«Я никогда не забуду, как гордилась и радовалась за Трекстона. Такой красивый, он стоял у алтаря в ожидании невесты. Но после того что Томас сделал с Трейсом, можно было предвидеть, что он никогда не допустит счастья второго сына. Насколько нужно быть жестоким, чтобы спокойно стоять в церкви рядом с сыном, друзьями и родными и знать, что невеста не придет».

Белль почувствовала, как от жалости глаза затуманились слезами. Господи, не в этом ли причина его столь наглого и вызывающего поведения – скрыть боль, которую все еще испытывал, подвергшись такому унижению? Белль смахнула слезинки и продолжила чтение.

«Прошло шесть месяцев, но теперь наконец мы знаем правду, горькую правду. Я не могу винить Трекстона за отъезд из Нового Орлеана. Вероятно, это наилучший выход. Особенно когда узнали, что Джульетта уехала в Лондон гораздо богаче, чем была, да к тому же еще и беременная. Трек-стон клянется, что ни разу не спал с Джульеттой, и я верю. Это не его ребенок. Томас с гордостью признался, что заплатил Джульетте Вушон, чтобы та бросила Трекстона, но когда я спросила о ребенке, просто рассмеялся! Я боюсь даже подумать, что это может быть ребенок…»

Белль несколько раз перечитала недописанное предложение, не в силах поверить намеку. Томас Браггетт спал с невестой собственного сына?

– Изверг! Как может человек быть таким негодяем? Таким отвратительным и подлым? Да еще с собственными сыновьями?

От прочитанного у Белль закружилась голова. Стоило ли удивляться, что все его ненавидели? Что жена не оплакивает смерть мужа? Что дочь продолжает без умолку трещать о предстоящей свадьбе? Тело Белль покрылось мурашками. Она даже предположить не могла, что в этом мире могут существовать такие люди. Ее родители всегда были так добры, любили друг друга и своих дочерей.

Белль закрыла дневник и невидящим взглядом уставилась в окно. Томас Браггетт был дурным человеком. Возможно, далее заслужил смерть. Белль встала и принялась расхаживать по комнате. Да, скорее всего, он заслуживал смерти, но Генри Сорбонтэ его не убивал и не должен пострадать за то, чего не делал.

Белль снова взяла дневник, перелистала и нашла страничку, которую Евгения заполнила сразу же после убийства.

«Сегодня в городе я встретила Эдварда. Он был таким же красивым и жизнерадостным, как в тот день много лет назад, когда попросил у отца моей руки. Если бы только отец дал согласие, как могло бы хорошо сложиться! Но папу, как и Томаса, больше интересовало финансовое состояние моего будущего мужа и его политические связи, чем любовь. Он не уступил, несмотря на все мои доводы. Эдвард так никогда и не женился, и теперь просил разрешения навестить меня. Я с радостью согласилась. Знаю, пойдут разговоры, но мне все равно. Возможно, для нас еще не все потеряно».

Записи в дневнике Евгении подтвердили выводы Белль, сделанные по документам Браггетта и слухам, – у Эдварда Мурдеса был повод для убийства Томаса. Боже мой, сколько же подозреваемых обнаружится еще?

Звук подъезжающего к дому экипажа заставил девушку обернуться к окну.

Они приехали.

Белль сунула дневник Евгении в ящик письменного стола, быстро загасила масляную лампу и поспешила к выходу, торопливо пересекла холл, вбежала в свою комнату, пригладила щеткой волосы, поправила воротник батистового пеньюара, схватила со столика стакан холодного молока, поставленный туда заранее, и поспешила к лестнице. Она уже спустилась до середины, когда все семейство вошло в холл.

– Белль? – удивилась Евгения. – Я думала, вы уже спите, – она передала накидку Трейнору и встретила Белль у подножия лестницы. – Как вы себя чувствуете, дорогая? Надеюсь, вам лучше?

– Да, гораздо, – Белль улыбнулась. – Я как раз шла в кухню подогреть молоко, – она рассмеялась, хоть смех прозвучал нервно даже для ее собственных ушей. – Похоже, я не могу заснуть.

– Я бы предположил, у вас было маловато времени, чтобы попытаться это сделать, – заявил Трек-стон. Он подошел ближе, не слишком вежливо схватил Белль за руку и подтолкнул в сторону гостиной.

Девушка по инерции сделала несколько шагов, но охваченная гневом, выдернула руку и сверкнула на него глазами.

– Что вы себе позволяете?

– Зачем вы притворились больной? – жестко спросил Трекстон. Остальные с удивлением наблюдали за разыгравшейся сценой.

– Притворилась?! Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы были в городе.

Брови Белль удивленно поползли вверх.

– Что?!

– Вы меня прекрасно слышали.

– Трекс, не будь смешным, – вмешался Трейс. – Совершенно очевидно, это была не Белль.

Трекстон не спускал с нее глаз, буквально сверля взглядом.

– Нет, она!

– Трекстон, прошу тебя, – тихо произнесла Евгения. – Ты ошибся.

– Белль, что вы замышляете? – прорычал Трекстон, не обращая внимания на протесты со стороны братьев и матери. – Вы ездили в оперу, я видел вас там. Тогда зачем вы притворились больной?

– Говорю же вам, нет!

– А почему бежали, когда я вас окликнул?

Белль открыла рот, резкие словечки уже готовы были сорваться с языка, но вдруг ее осенило. Она закрыла рот. Линн. Черт бы побрал эту сестрицу! Она снова выходила из отеля. И опять ее видели. Проклятие!

Белль попыталась изобразить улыбку, хотя знала – это будет выглядеть неубедительно, по крайней мере, для Трекстона.

– Знаете, я слышала об одном случае, подобному нашему, когда кто-то увидел кого-то, как две капли воды похожего на человека…

– Это были вы, – оборвал Трекстон.

– Нет, не я, – Белль чувствовала, что находится на пределе, но не была уверена, на кого больше сердиться – на Трекстона за его настойчивость, или на Линн за ее глупость.

– Трекстон, совершенно очевидно, ты ошибся, – сказал Трейс. – Нет никаких сомнений, что Белль находилась здесь, пока нас не было, – он усмехнулся. – Как бы она смогла одеться и приехать до начала спектакля, когда мы сами чуть не опоздали? А ведь мы выехали раньше.

– Может быть, она тоже опоздала.

– Тогда ты видел бы, как она входила.

– Вовсе не обязательно.

– Трекстон, это просто смешно, – вмешалась Евгения. – А теперь предлагаю выпить всем бренди. Белль, вы можете подогреть свое молоко, а затем мы все отправимся отдыхать.

Белль подошла к окну. Через минуту к ней присоединился Трекстон.

– Это была ты, – хрипло зашептал он. – Не знаю, что ты затеваешь, и не знаю, как тебе это удалось, но мне чертовски хорошо известно, что сегодня вечером я видел тебя в опере.

На следующее утро Белль встала рано и выскользнула из дома еще до того, как проснулись остальные. Конечно, она не могла быть уверена, что все еще спят, но беспокоилась только из-за Трейса. Он любил вставать рано и до завтрака кататься верхом. Трекстон и Трейнор любили поспать, и не раз во время завтрака по этому поводу отпускались шуточки. Тереза и Евгения, скорее всего, встанут через полчаса. На счет Тревиса Белль ничего не могла сказать. Несколько раз он уезжал в город вечером и не возвращался до утра, и теперь Белль не была уверена, спит ли он в своей комнате или еще не вернулся из города.