Книга Траектория чуда - Аркадий Гендер

Условившись, что вещи я завезу Таше завтра, я попрощался с людьми в белых халатах, а Таша вышла проводить меня на улицу. Мы встали на невысокой приступочке у дверей клиники, и молчали. К вечеру холодало, и Таша зябко ежилась, пытаясь натянуть пониже рукавчики своего жакета. Я расстегнул пиджак и, как в очень старом кино, обнял ее, одновременно охватив пиджачным полами. Она обвила меня под пиджаком руками, крепко прижалась ко мне всем телом. Так мы стояли, но время шло, и пора была расставаться.

— Ну что, все? — спросил я, целуя ее в маковку. — В следующий раз я увижу тебя немножечко другой?

— Разве мы не увидимся завтра? — встревоженно подняла на меня глаза она. — Завтра я буду еще прежней.

— Да, конечно, конечно, — успокоил ее я. — Я совсем забыл, что завтра мне надо завезти тебе сумку.

В молчании прошло еще несколько минут. Уже заметно темнело.

— Ладно, ты… иди, — вздохнув, сказала наконец Таша. — Все равно на прощанье не намолчишься. Обо мне не беспокойся, решай свои дела. Я уверена, с твоей семьей все будет хорошо.

Я разжал объятия, застегнул пиджак.

— Спасибо, — сказал я ей.

— Тебе спасибо, — ответила она. — То есть, как я еще могу сказать, как я тебе благодарна за то, что ты делаешь… сделал для меня.

В ее глазах блестели слезы. Она порывисто взяла мою руку своими холодными пальцами и прежде, чем я успел что-либо сделать, поцеловав в раскрытую ладонь, прижала к своей груди.

— Ты удивительный, Глеб, — зашептала она сквозь слезы. — Ты большой и добрый. У тебя все будет хорошо, я чувствую, я знаю. Только… не забывай меня, ладно? Как разберешься с делами, позвони мне, хорошо? Я буду ждать.

Я ободряюще улыбнулся ей, кивнул:

— Конечно.

Она потянулась ко мне, поцеловала солеными от слез губами, повернулась к двери, взялась за ручку. Дверь звякнула, открываясь, и Таша скрылась за ней, в последний раз оглянувшись на меня. Но мы не успели встретиться взглядами, — дверь закрылась. Я вздохнул, повернулся, чтобы уйти, но вдруг странное чувство дежавю заставило меня снова обернулся на дверь. Но нет, наверное, когда и где я уже пережил этот момент, я не вспомнил.

Пятница, вечер

Как ни твердо было мое желание начать во всем экономить, но до отеля было далеко, и пришлось взять такси. Всю дорогу я ни о чем другом думать не мог, как только ревниво наблюдать за с невероятной скоростью прыгающими цифирками счетчика. Заплатив за путь в каких-то пять километров аж тридцать франков, я принял твердое решение, что роскошествовать надо бросать. Во исполнение сего я первым делом решительно отправился на рисепшн и попробовал переехать в номер поскромнее, но меня ждало разочарование. Оказалось, что отель забит до отказа, и свободных мест нет. Оставалось, воспользовавшись общением с отельскими, выяснить хоть состояние моих с ними взаиморасчетов. Лучше бы я этого не делал! К себе в номер я поднялся в предынфарктном состоянии, узнав, что за номер, как я и предполагал, не плачено, а стоит это двухкомнатное великолепие без малого пятьсот грин в сутки. Я без сил упал на кровать, и закрыл глаза.

И тотчас же мысленным взором снова увидел последний полуоборот Ташиной головы, ее взгляд, прерванный безжалостно закрывшейся дверью. Я уже давно отчаялся не только вспомнить, при каких обстоятельствах я прежде встречался с Ташей, но и вообще уже далеко не был уверен, что видел ее до нашего интернет-знакомства. Только что пережитое перед дверями клиники дежавю снова заинтриговало меня. Но попытки вспомнить были тщетны, и мои мысли сами собой перепрыгнули на то, что все равно появление Таши в моей жизни было как будто предопределено высшими силами. Да, как причудливо цепляясь одно за одно, разрозненные вроде бы звенья-события, смыкаясь в цепочку, становятся причиной событий последующих, формируя, в конечном итоге, самое жизнь! Не было бы той злополучной пьянки — не было бы Таши, и не было бы в результате тех злополучных снимков. Фотографии эти сразу же воочию нарисовались у меня перед мысленным взором. Прогоняя их из головы, я открыл глаза. Но это не помогло, — я продолжал видеть их на фоне сгустившейся в номере сумеречной темноты. Я протянул руку, чтобы включить лампу на прикроватной тумбочке, но свет не загорался. "Что за черт?" — подумал я, свесился с кровати, и увидел, что вилка от лампы, видимо, задетая горничной при уборке, выскочила из розетки. Я вставил ее назад, и свет загорелся. Но я так и застыл, наполовину свесившись с кровати, с проводом в руках. Странное чувство пережитости только что произошедшего события пронзило меня. Но на сей раз я четко помнил, когда и где со мной произошло нечто похожее. Это было в минувшее воскресенье, дома у Таши, когда я точно так же включил вилку ее допотопного электронного будильника. Я хорошо помнил, как вспыхнули тогда на нем зеленые цифры. "Ну и что?" — пожал плечами я, и выпустил вилку. Я уперся руками в постель, собираясь встать, но так и остался сидеть. Потому, что эта внезапно всплывшая в моем мозгу картина с будильником, и все еще навязчиво маячившие перед глазами Лориковские фотки странно не сочетались друг с другом. Только я никак не мог понять, чем. Но я чувствовал, что это было настолько важно, что требовало немедленного осознания. Хорошо, что с тем, чтобы немедленно увидеть фотографии, не было никаких проблем.

Я не стал дожидаться лифта, а стремглав сбежал по лестнице вниз. "Мне срочно нужен компьютер, подключенный к интернету", — объяснил я приветливо улыбнувшимся мне на рисепшене отельским. "No problem!" — как и положено в 21 веке, ответили мне, и провели в отдельную комнату, где на столе тихо шумел включенный комп. Естественно, железяка оказалась подключена к Сети напрямую, поэтому уже через несколько секунд я зашел на свой почтовый сервер. Логин, пароль, — вот и то самое письмо с вложением трех файлов-фотографий, которые мгновенно выгрузились на экран монитора. Напрягая глаза, всмотрелся в первую, — не в крупноформатную порнушку, а на задний план — и сердце у меня защемило. На двух остальных — то же самое. Минуту я сидел, приходя в себя, потом отключился и на полном автомате пошел к себе в номер, на ходу осознавая увиденное. А увидел я то, чего и ожидал. И чего боялся. На фотографиях электронные часы… ра-бо-та-ли, чего в воскресенье по причине выскочившей вилки быть не могло. А, значит, снимки были сделаны не в воскресенье, а в пятницу, во время первой нашей встречи. А это значило, что никакой слежки за мной с последующей установкой микрокамеры не было, что все было установлено заранее, потому что в этой квартире на Преображенке меня ждали. И, значит, моя встреча с Ташей ни в коей мере не была случайной. Ее ко мне подвели.

Я ввалился к себе в номер, и бессильно плюхнулся в кресло. Меня опять всего трясло. "Таша, за что? Как ты могла?!" — терзала мысль. Господи, как же это больно, когда тебя предают! Я снова почувствовал, что мне совершенно необходимо выпить, но сил куда-либо идти, или даже звонить в рум-сервис не было совершенно. Я открыл дверцу мини-бара и быстренько соорудил себе коктейльчик, без разбору наливая в стакан содержимое подряд всех флакончиков с более или менее крепкими напитками. Получилось граммов двести жуткой мешанины из водки, коньяка, джина, рома и виски, и я залпом махнул всю ударную дозу, не почувствовав даже вкуса. Но спиртное не взбодрило, а, наоборот, словно бы оглушило меня. Сил было ровно на то, чтобы сидеть, уставившись неподвижным взглядом в одну точку на стене где-то на высоте плинтуса. Мысли, как сонные зимние мухи, натужно жужжали все одно и то же: "Все пропало, все пропало".