Книга Опаленные страстью - Марша Кэнхем

— А если решить вопрос с помощью топора, понадобится всего один человек, — сказал кто-то из собравшихся резким голосом.

Уэстфорд отвернулся от камина.

— Быть может, следовало бы построить гильотину на Пиккадилли? А потом пригласить уличных торговцев, которые продавали бы там сувениры, в то время как сами мы демонстрировали бы остальной части мира свою цивилизованность после двух десятков лет войны.

Наступило неловкое молчание. Уэстфорд оглядел собравшихся. В библиотеке царила мрачная атмосфера, и мало кто из гостей задерживался там надолго. Вдруг лорд заметил высокого широкоплечего мужчину в смешном костюме эльфа и рядом с ним молоденькую девушку, тоже в маскарадном костюме из прозрачного шелка, усыпанного блестками. Он уже хотел отвернуться, но тут мужчина поднял маску.

Уэстфорд похолодел, глядя как завороженный на Эмори. Он глазам своим не верил.

— Слушай, Уэстфорд. — Один из собравшихся поднял пустой бокал. — Будешь еще бренди?

— Что? А, нет. Пока нет, спасибо. Мне нужно… э-э… отлучиться… э-э… Извините, джентльмены…

Он пошел прочь от камина, задев на ходу стол. Эмори опустил маску, следя за Уэстфордом, когда тот прошел в гостиную. Там он остановился, оглянулся и исчез из виду.

— Подожди меня здесь, — сказал Эмори, коснувшись руки Аннели.

— Ни за что, — прошептала она, ловя на себе взгляды мужчин.

Она скорее почувствовала, нежели увидела недовольную гримасу на его лице, когда он снова взял ее руку.

— Потом обсудим значение слов «послушная» и «покорная». Уверен, мы понимаем их по-разному.

Аннели едва поспевала за Эмори, когда они последовали за Уэстфордом через гостиную вверх по небольшой лестнице, скрытой элегантными, отделанными золотом драпировками. Наверху они чуть ли не бежали по узкому коридору в комнату регента для аудиенций, которую не напрасно назвали Синяя Бархатная. На стенах висели темно-синие панно с золотым орнаментом и шедевры Рембрандта. Ковер был синим с узором из золотых листочков. Мебель — голубая, тоже украшенная позолотой. Аннели, никогда не видавшая подобной роскоши, была потрясена. Она любовалась великолепными люстрами, бесценными китайскими вазами, изящными канделябрами с женскими фигурками, держащими пальмовые ветви, когда увидела красные мундиры лейб-гвардейцев.

Уэстфорд прошел к секретеру регента и зажег еще пару свечей вдобавок к тем, что горели в канделябрах, висевших на стенах.

— Я слышал, вы деловой человек, — сказал Уэстфорд, бросив взгляд на Эмори, когда тот снял маску.

— Лучше быть деловым, чем мертвым. Уэстфорд перевел взгляд на Аннели.

— Может быть, вы подождете в приемной?

— Нет, она подождет здесь, — ответил Эмори. — Мисс Фэрчайлд спасла мне жизнь, не говоря уже о том, что лишь благодаря ей я получил возможность поговорить с вами.

— Да, — протянул Уэстфорд. — Не стану спрашивать, как вы посмели прийти сюда, Олторп. И вы, мисс Аннели Фэрчайлд. — Он повернулся к Аннели, которая стояла в тени в развевающемся на сквозняке платье, похожая на привидение. — Ведь вы, мисс, порочите доброе имя семьи, помогая ему.

Аннели почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Вряд ли вы были похищены, судя по вашему виду, — с сарказмом заметил он.

— Я написала брату письмо и объяснила…

— Объяснили, что потеряли голову? Или что-то более ценное с этим бродягой и теперь вам ничего не остается, как остаться с ним до конца?

— Я с ним потому, что хочу этого, милорд, — холодно возразила Аннели. — И потому, что верю в его невиновность.

— Вы хоть понимаете, что с вами будет, если вас увидят в его обществе? — Уэстфорд бросил гневный взгляд на Эмори. — Да и со мной тоже, — добавил он.

— Я надеялся на вашу поддержку — вы же знаете, что я не бонапартист, не предатель, ведь целых три года я работал на вас. И вы должны это подтвердить, чтобы снять с меня ложные обвинения.

Уэстфорд не сводил с Эмори глаз.

— Это будет трудно, сэр, потому что за несколько месяцев я не получил от вас ни единой весточки, а вы за эго время помогли бежать с Эльбы этому проклятому корсиканцу.

— Я посылал вам депеши, — тихо возразил Эмори — Полную информацию. Сообщил, что готовится план по спасению Бонапарта и его сторонники обратились ко мне с просьбой отправиться на «Интрепиде» на Эльбу.

— Я не получал никаких сообщений. Эмори выглядел озадаченным.

— Но вы должны были их получить. Я посылал их по нормальным каналам, соблюдая обычные меры предосторожности.

— Уверяю вас, я ничего не получал. Ни тогда, ни до того, как Наполеон высадился на Антибе и начал свой поход на Париж.

— Вы хотите сказать, что ни одно из моих сообщении до вас не дошло? Ни одно сообщение, описывающее в деталях действия Бонапарта? Передвижение его армии?

— Повторяю, я ничего не получал, сэр. Почти целых шесть месяцев. Слава Богу, вы были не единственным, кто информировал нас, иначе мы ничего не знали бы о его позициях при Ватерлоо.

Эмори, явно ошарашенный, зашагал по комнате.

— В таком случае, — хрипло сказал он, — как вы объясните зашифрованные ответы от вас с приказом продолжать путь к Эльбе и оставаться в лагере Бонапарта?

— Они приходили не от меня, сэр! Я не посылал таких приказов, я вообще никаких приказов не посылал! Вы глубоко ошибаетесь, если думаете переложить ответственность за свое предательство на мои плечи! Зачем, скажите на милость, я стал бы санкционировать побег такого опасного преступника, обрекая тем самым весь мир на хаос и смуту?

Эмори несколько раз моргнул. Правой рукой схватился за висок, а левой — за Аннели, которая поспешила к нему.

— Киприани. Он сказал, что сообщения перехватывали, что они знали обо мне все с самого начала и поняли, что в офисе лорда Каслри есть шпион.

— Вы хватаетесь за соломинку, Олторп. Вы за этим сюда пришли? Надеялись, что я поверю в эту чудовищную ложь?

— Надеялся, что, если понадобится, вы скажете Правду о наших отношениях. Вы показали мне ордер на арест Шеймаса Тернбулла, но оставили его на свободе, чтобы шантажировать меня и сделать своим шпионом.

— Вы свели на нет это соглашение, Олторп, в тот день, когда повели «Интрепид» на Эльбу. Вы думали, что ворветесь сюда и обвините меня во всех смертных грехах, будете шантажировать и я испугаюсь? Нет, черт возьми, этот номер у вас не пройдет! Все ваши нелепые обвинения гроша ломаного не стоят.

— Обвинения вполне справедливы, Уэстфорд, — возразил Эмори. — Все, что я сказал, — правда, и будь я проклят, если я один за все в ответе!

— Вы один за все в ответе, сэр, и сами в этом виноваты. Видит Бог, я и пальцем не шевельнул, чтобы организовать Бонапарту побег.

— Значит, среди ваших людей затесался шпион, сэр, который ввел в заблуждение нас обоих и заставил действовать так, как это ему было нужно.