Книга Мишень - Максим Суховей

— А я и есть твои мысли, — как ни в чем не бывало сообщил оборотень. — Я — в твоих мыслях, а ты — в моих. Как бы иначе я тут оказался?

— И хрен угадаешь, кто кому снится, — невесело усмехнулся Олег.

— Солипсизм — слишком простой подход. Если б ты сам в это верил, вряд ли тебя волновали бы последствия твоего Выбора, верно?

— Что да, то да, — Олег пятерней взъерошил отросший ежик на голове, глубоко затянулся. — Кстати, тебе вроде такие слова, как «солипсизм», и знать-то не положено.

— А я их и не знаю, — с готовностью согласился оборотень. — Это ты их знаешь. Ведь я же только что тебе объяснил…

— А, ну да. Как там в песенке: «Мы эго, мы эго, мы ложное эго друг друга»… Я, в общем-то, о другом. Понимаешь, для себя-то я вроде все и решил — только картина у меня неполная. Ну сам же знаешь: у солдата своя правда, у генерала своя.

— А у ренегата своя?.. — оборотень позволил себе улыбку. — Или ты возжелал генеральской правды?

— Спасибо, не надо, — буркнул Олег. — Налюбовался уже… А твоя правда какая? Почему ты помогаешь мне, а не… генералам?

Элм покачал головой:

— Моя правда — не для тебя… Ты действуешь, я — только предостерегаю. Сила и мудрость друг друга вряд ли смогут понять. Такой уж у нас, Старшей Крови, удел: не вмешиваться в вашу жизнь. Мы стражи Троп, но действовать силой или запрещать не имеем права, только беречь. Знаешь, вы, люди, придумали хороший образ: во ржи над пропастью… Только вот ловцы мы незадачливые, а предостережений никто не слушает. Вот ты бы послушал?

— А у меня был выбор?.. Да нет, выбор-то, конечно, был, хотя и не особенный. Но на Тропе я оказался именно с твоей подачи. Да и насчет вашего пацифизма — это ты, приятель, загнул. Что я, сарацинов в деле не видел? С такими пацифистами не дай боже в темном переулке повстречаться…

— Это так, — оборотень тяжело вздохнул. — Но ведь я говорил тебе: мы в вас. А вы — в нас… Зеркала, отражающиеся друг в друге…

— …до бесконечности, — криво улыбнулся Олег.

— Именно до бесконечности, — серьезно кивнул оборотень. — Скажи, когда ты в первый раз встретился с сарацинами, мог ты с ними разговаривать?

— Не-а… Так, примерно понимал, что мне сказать хотят, да и то через пень-колоду.

— Вот видишь…

Слова в простоте не скажет, зараза, сумрачно подумал Олег.

— Что вижу-то?

— А ты тогда сомневался?

— В чем?

— Вообще. Сила сомневаться не умеет, сомнение — свойство мудрости.

— Ага, — язвительно усмехнулся Олег. — Выходит, я сейчас мудрец просто офигенный, из ушей скоро мудрость полезет…

— Ты не мудрец, но ты научился сомневаться. В том, чему тебя учили, в том, что привык считать правильным, в том, что тебе говорят и даже в том, что ты видишь.

— Да, вот уж счастье-то привалило!..

— Сомнение повышает ценность решений, — снова пожал плечами оборотень — разговор ему явно наскучил. — Главное — это то, что ты при этом не забываешь действовать.

— С вами забудешь, — проворчал Олег, тщательно растирая чинарик о подошву кроссовка. — Не действовать — так сразу кто-нибудь голову откусит и как звать не спросит… — он вдруг, как и тогда, на заснеженной поляне, понял, что разговаривает ни с кем. Вот только что был тут оборотень, а теперь его нету. Да и был ли мальчик?..

Олег поднялся, размял затекшие ноги. Вот так всегда, хмуро подумал он. Говорил-говорил, а что сказал? Да ничего, по сути, не сказал. Прав наш оборотень только в одном: ни к чему мне его правда. Да и вообще — любая правда с чужого плеча.

Обдумывать все, что оборотень сейчас нагнал, не моглось и не хотелось абсолютно. Интересно, а как он вообще сюда попал? И как пропал? Олег почему-то был уверен, что даже если напряжется до порчи воздуха, ничего похожего на след ему разглядеть не удастся. Ну и ладно. Это все-таки сон, верно? Значит, остается на этакие странности забить и принять все как данность…

Стоп! Олег даже замер, чтобы мысль не спугнуть. А почему это, собственно, я должен принимать все как данность? То есть нет, законы Большого Мира менять — это кого другого поищите, но здесь-то, в своем сне, в своем страхе я вправе свои собственные правила устанавливать, разве нет? Кто в доме хозяин — я или тараканы?! Ну, пусть не в доме, а в голове, но суть от этого не меняется. Свои собственные данности я могу менять — и я буду их менять, черт бы меня подрал!

Каким образом? Ну, ребята, это даже банально и где-то тривиально… Значит, страх говорит мне, что отсюда есть только один выход — через окно, в смерть? А кто сказал, что не может быть иных выходов, кроме дверей и окон? Если я вижу здесь стену, я должен помнить, что это именно я — ведь мой страх часть меня! — да, да, именно я ее и воздвиг. Значит, в моих силах ее… что? Разрушить? Нет. Ломать что бы то ни было, да еще в себе самом — не для меня. Отменить ее к чертовой матери?.. Да зачем же, когда можно обойтись без грубости? Просто — я ввожу новое правило: вон той стены, где была дверь, для меня просто не существует. Она — выдумка, иллюзия, голограмма, искусственный напрочь барьер моей ограниченности. Поэтому я сейчас просто возьму и пройду через нее. И посмотрим, кто меня остановит!..

…А в реале бы лоб расшиб, это сто пудов, усмехнулся Олег, стоя на крыльце и полной грудью вдыхая свежий, без примеси пыли, воздух. Целый хор кузнечиков трещал на разные голоса, словно приветствуя его, поздравляя с возвращением. День, оказывается, клонился уже к закату, и прозрачно-золотистые блики на траве приобрели медовый оттенок, а тени вытянулись. Он блаженно потянулся, обернулся. Да, все так же, как и было, и вон она, эта долбаная дверь, паскуда анизотропная… С облезлой никелированной ручкой, с темным провалом замочной скважины, с пузырями и царапинами на серо-коричневой краске. Вот только сейчас в нее можно и войти и выйти. Дверь как дверь, каких по тринадцать на дюжину…

«Вот видишь, — наставительно произнес внутренний голос, — на самом деле все просто, если подумать как следует!»

Где ж ты раньше-то был, такой умный? — огрызнулся Олег и зашагал по тропинке прочь, подальше от негостеприимного дома.

Глава 6

Те, кто нам верит, смотрят нам вслед

А пробуждение оказалось препакостным. Башка гудела колоколом, противная слабость расползлась по всему телу, желудок, казалось, сейчас вывернет наизнанку… В общем, как с хорошего бодуна. Олег, стараясь не стонать, потер лоб, покрытый холодной липкой испариной, силясь собраться с мыслями. Где ж это меня так? — попытался сообразить он. В моем «очень настоящем сне»?.. Вот же зараза, ко всему еще измотанным себя чувствую, все мышцы ноют — словно сутки напролет мешки с цементом таскал. В быстром режиме…

Предстояло принимать какие-то решения и действовать. Прямо сейчас. При мысли об этом к горлу подкатывала тошнота, и сдержать ее стоило больших усилий. Ладно, решил Олег, сначала — где я вообще нахожусь? На кровати, это понятно. Одетый и даже в ботинках — стало быть, меня как сюда приволокли, так и сгрузили? И сколько времени прошло с момента сшибки с «ревизором»? Хотя «сшибка» — слишком громко сказано. Тебя просто сделали, Панин, походя сделали, как маленького…