Книга Богачи - Юна-Мари Паркер

Несмотря на свои жалобы, Морган в изящном белом халате и меховых тапочках выглядела отдохнувшей и свежей. Она придвинула стул и села возле сестры.

— Я не разбудила тебя, когда вернулась?

— Нет, — ответила Тиффани, стараясь не встречаться с Морган глазами. — Хочешь, я поджарю тосты?

— Нет, спасибо. Грег был вчера просто в ударе! Мы прекрасно провели время.

Морган стала рассказывать о том, как они повеселились, но Тиффани ее не слушала, думая о своем. Около пяти утра Хант ушел. Он всегда уходил от нее в это время. На этот раз он торопился на самолет в Лос-Анджелес, где его ждали на съемках нового телесериала. По мнению Ханта, ему не следовало приходить к ней после премьеры. Он не мог простить себе этой слабости и был чрезвычайно удручен. Хотя он ни словом не обмолвился об этом Тиффани, она все прочла в его потухшем взоре. В уголках любимого рта залегли горькие складки, а лоб прорезала глубокая морщина — и столько невыразимой боли было во внезапно ссутулившейся спине, что Тиффани еле сдержалась, чтобы не расплакаться. За всю ночь Хант ни разу не упомянул Джони. Тиффани не сомневалась, что он по-прежнему живет с ней только ради детей.

Как только за Хантом захлопнулась дверь, Тиффани дала волю слезам. Она зарылась лицом в подушку и прорыдала до самого рассвета, когда первые лучи восходящего солнца позолотили стены ее спальни.

— …так что зря ты не поехала с нами, — продолжала Морган. — Не понимаю, как ты можешь так рано ложиться!

Тиффани поднялась и ополоснула свою чашку.

— Я очень устала вчера, — ответила она коротко, решив не рассказывать Морган о своем свидании с Хантом. Наверняка сестра сочтет ее поведение непростительной слабостью и примется ее отчитывать. А Тиффани была не в настроении выслушивать ее поучения.

— У меня есть несколько неотложных дел, так что увидимся позже, — сказала Тиффани и направилась в студию.

— А когда мы с тобой сможем поговорить? Для меня это чрезвычайно важно, Тифф. Я специально решила отложить разговор, чтобы не обременять тебя перед премьерой, но сегодня ты уделишь мне немного времени?

— Хорошо. Но только позже… Прежде я должна кое-кому позвонить, принять душ…

— Давай вместе позавтракаем? — предложила Морган. — Я заказала столик в «Русской чайной» на половину первого.

— Договорились, — ответила Тиффани. «Черт! Еще не хватало сейчас проблем Морган на мою голову!» — подумала она.

Зная сестру, Тиффани предполагала, что дело касается нового платья, которое та собирается сшить для какого-нибудь торжественного случая вроде приема в парламенте или обеда в присутствии членов королевской фамилии.

Тиффани не верила собственным ушам. Она смотрела на сестру округлившимися от ужаса глазами, чувствуя, как холодеет ее сердце от ярости и отвращения. Морган сразила ее предложением, выходящим за рамки морали и приличий, причем сделала это с таким хладнокровием, что Тиффани стоило неимоверного труда осознать, что это не шутка.

— Я… я не могу! — простонала Тиффани, борясь с подступившей к горлу тошнотой.

— Можешь. Более того, должна, — не допускающим возражений тоном ответила Морган.

— Ты сошла с ума! Это невероятно… и подло.

Сестры враждебно смотрели друг на друга. Их разделял маленький круглый столик, на котором был сервирован завтрак. Морган не случайно выбрала место в дальнем углу зала на втором этаже: с одной стороны, здесь их никто не мог подслушать, с другой — Тиффани вряд ли стала бы закатывать истерику в общественном месте. Морган хотела действовать наверняка, ей было жизненно необходимо заставить сестру принять участие в осуществлении своего коварного замысла.

— Повторяю, если ты не согласишься, отцу конец! Не исключено, что он на долгие годы попадет в тюрьму, — твердо и безжалостно заявила Морган.

Тиффани опустила глаза, ее угнетала собственная беспомощность перед лицом неизбежности. Она знала, что Морган не преувеличивает опасности, грозящей отцу, но ее план был настолько ужасен и отвратителен, что противоречил всем законам человеческой совести. Тиффани вдруг с изумлением обнаружила, что совсем не знает родную сестру.

— Нет, я не могу поверить, что ты способна на такое, — ответила наконец Тиффани. — И как тебе только пришло в голову предложить мне подобную мерзость! Ты с такой легкостью ставишь на карту столько человеческих судеб — мамину, папину, мою, да и вообще всех в «Квадранте»…

— В том числе и Сига! Тифф, разве тебе не хочется, чтобы он остаток своих дней провел в тюремной камере?

При упоминании о Сиге Хофмане Тиффани передернуло от отвращения. Она так долго старалась выбросить из головы воспоминание о давнем случае с Сигом, что почти поверила, будто это случилось не с ней, а с кем-то другим. Ей удавалось обманывать себя долгие годы, но теперь… Сколько ей было тогда? Четырнадцать? Неужели это произошло с той маленькой хрупкой девочкой? Слова сестры заставили Тиффани отчетливо вспомнить ужасное лето…

В тот день Тиффани поднялась по тропинке, вьющейся по склону холма, и вошла в просторный холл особняка Калвинов на побережье океана. Ее выгоревшие на солнце белокурые волосы были забраны в высокий хвост, а мокрый купальник прилипал к телу, отчего кожа в прохладном помещении тут же покрылась мурашками. Между пальцами ее загорелых босых ног забился песок, а с лопаток клочьями слезала кожа, потому что Тиффани проводила на пляже целые дни и заманить ее домой родители не могли никакими силами.

Поднимаясь к себе в комнату на второй этаж, Тиффани слышала веселые возгласы и взрывы хохота, доносившиеся с пляжа. Взрослые начали день с купания, а теперь затеяли пикник на берегу. Потом раздался победный вопль Закери, который отобрал у Морган мяч и зашвырнул его далеко в воду. За ним последовал капризный плач сестры и укоризненные голоса родителей, старавшихся водворить порядок и помирить детей. С громким хлопком из бутылки шампанского вылетела пробка, и взрослые одобрительно зашумели.

Тиффани невольно улыбнулась и вошла в ванную. На ее памяти еще не было таких веселых каникул. Она с братом и сестрой почти целый месяц жила в самом лучшем, по ее мнению, месте на земле. Каждые выходные к ним приезжали родители и часто привозили гостей с детьми, так что недостатка в товарищах для игр у них не было. В этот раз вместе с родителями приехал компаньон отца Сиг Хофман с женой. Жаль только, что у них нет детей.

Тиффани сняла мокрый купальник и встала под душ. После соленой прохлады моря и жаркого полуденного солнца ощущать на себе горячие потоки воды было настоящим блаженством. Она намылилась и стала наблюдать, как золотые песчинки вперемешку с белыми хлопьями мыльной пены исчезали в отверстии слива. Затем она вылезла из ванны, вытерлась и обернула вокруг себя большое махровое полотенце наподобие саронга, сожалея, что грудь у нее пока недостаточно велика, чтобы как следует держать край. И когда только ее бюст увеличится хотя бы до такого размера, как у ее лучшей подруги Жаки Розенберг?