Книга Близится буря - Андрей Круз

Когда проходил пекарню, чуть слюной не захлебнулся от запаха свежей выпечки. Интересно, не отсюда утром в порт привозят хлеб и булочки для камбузов стоящих здесь судов?

Вскоре дома многоэтажные превратились в одноэтажные, с маленькими палисадниками у фасадов. Мастерских стало меньше, зато появились скамейки со старушками, а в одном крошечном садике старики играли в местные «четырехсторонние» нарды. Где-то лениво брехали собаки, на подоконниках, в открытых окнах, развалившись, лежали коты всех мастей, от рыжих до полосато-«шпротных», снисходительно поглядывая на меня и как бы желая сказать: «Вот я — кот, а чего добился в жизни ты?»

Почти упершись в ворота каретной мастерской, я свернул направо и сразу увидел нужный мне дом маленький, одноэтажный, но добротный, сложенный из привычного здесь красного кирпича, под черепичной крышей. По виду домику было лет сто, не меньше, но выглядел он чистым, ухоженным, половина штакетника перед палисадником смотрелась новой и недавно покрашенной, а вторую половину красили как раз сейчас. Василь и красил, собственно говоря.

— Здравствовать тебе, о гордость всех объездчиков, — поприветствовал я его.

Василь обернулся, держа кисть с краской над ведерком, заулыбался широко.

— И тебе здравствовать, лучший из приватиров.

Отставив ведерко и аккуратно положив кисть на его край, Василь протянул руку.

— Какими судьбами?

— С задания вернулись, с докладом.

— Я не про это, — усмехнулся он. — Ко мне как решил зайти? Не говори, что просто так, без всякого дела.

— Без дела я бы тебя в кабак позвал.

— Так позови, я сегодня выходной, и завтра не вставать, так что не откажусь.

— А на забор вроде как уже и плевать? — невинно поинтересовался я.

— С забором заканчиваю уже, не видишь разве? Кстати, квасу не хочешь? Холодного, из погреба.

— Хочу.

— Юлик! — крикнул Василь, и почти сразу в окне появилась физиономия мальчишки лет шести-семи, светлого, вихрастого и конопатого, совсем на смуглого и темноволосого батьку не похожего. — Подними квасу из погреба и пару кружек прихвати.

— Здрасти, — сказал мальчишка мне и, не дожидаясь ответа, исчез.

Появился он минут через пять уже в дверях, с маленькими кувшином и парой глиняных кружек, висевших у него на пальце за ручки. Еще раз поздоровавшись со мной, он поставил все, что принес, на каменный цоколь забора и сразу унесся в дом, топоча босыми пятками. Василь быстро налил темного кваса в кружки, протянул одну мне.

— Так что тебя привело ко мне?

Я отпил и аж зажмурился от удовольствия — отличный квас, и в такую жару самое что надо. И холодный.

— С Фомой тем самым меня опять судьба свела, — не стал я дальше темнить. — Понимаешь, о ком речь, так?

— Понимаю, конечно.

— Думаю, что у Фомы здесь помощники есть, в Новой Фактории.

— Должны быть, — не стал сомневаться Василь.

— Поискать бы надо. Потому что Фома с пиратами связан, не просто он бандит, а если кто-то ему информацию сливает, то… продолжать надо вообще? А ведь я его на Овечьем встретил, где у пиратов, считай, база.

— Хм… — Василь задумался. — Думаю, что не надо. Тогда она прямо на Тортугу уходить будет, информация эта самая. Есть идеи, кто на Фому здесь работает?

— Обсудить надо. Какие-то есть, но именно что идеи.

— А что сразу к полковнику не пошел?

— Так мне не полковник, а ты тут друг-товарищ, вот с тебя и начал. Поговорим и вместе пойдем.

— Хорошо, — кивнул он. — Только сегодня к полковнику поздно.

— А я и не тороплюсь, мы дней пять стоять будем. Так что сегодня я тебя в «Золотого тунца» зову, туда вся команда, кто от вахты свободен, подойдет. И поговорим, и встречу отметим.

— Ну, если даже так, — заулыбался он, — то я всегда готов.

* * *

Поход в «Золотой тунец» у нашей команды вроде как в традицию входить начал. Пусть и не из дешевых кабак, но место хорошее, и хозяин его, Сергий, к нам всегда благорасположен. На Торговой площади еще пара похожих кабаков имеется, вовсе не хуже этого, но так сложилось, что мы именно туда, раз за разом.

Вообще морячки с приходящих судов все больше ходят на Кабацкую улицу, что зажата между самим портом и стеной форта, но место там пьяное и дурное, так что я своим успел намекнуть, что походов в ту сторону поощрять не буду. Вот не буду — и все тут, мне опыта с Игнатием хватило. Сам Игнатий туда тоже не ходил больше, не знаю, по благоприобретенной сдержанности или потому, что я ему в частной беседе пообещал немедленное увольнение, если только там его увижу. Если для торгового шкипера такие походы еще как-то допустимы, то для приватира, да еще и на местную разведку работающего, это попадает в разряд проступков недопустимых. Тем более если себя в руках держать не умеешь. Кто знает, что ты спьяну болтать начнешь и что делать, если сам себя контролировать не способен.

С другой стороны, я сам признаю, что команде праздник после похода нужен. Это как на войне те сто грамм, что после боя стресс снимают. А тут и пострелять пришлось, и в нас постреляли, и раненые были, и всякое случилось, так что хотя бы сам факт, что целыми вернулись, надо бы отпраздновать.

— С возвращением, — еще в дверях меня поприветствовал густо-бородатый Сергий, бывший боцман со шхуны «Золотой тунец», которая и дала новое имя кабаку, когда он его перекупил.

Доска с названием шхуны стала вывеской кабака, прибитая над входной дверью.

К вечеру здесь уже было людно, но Федька с коком Серегой успели занять длинный стол у дальней стены, и именно там начала собираться вся команда.

Двое буфетчиков едва успевали таскать тарелки и кружки с пивом и сидром к столу, их расхватывали прямо из рук. В дальнем от нас углу, ближе ко входу, тихо тренькали гитара и что-то среднее между банджо и мандолиной — ожидалась музыка, и музыканты сейчас настраивали инструменты. Было шумно, чадно, гомонливо, щелкали, раскатываясь по обтянутому сукном столу, бильярдные шары, хохотали игроки у доски для дартс — в общем, вечер как вечер. Были в кабаке и моряки, и торговцы, и мастеровые, и мужчины, и женщины — короче, никакой дискриминации ни по какому признаку, разве что негров сюда не пускали. У них, некрещеных, свои кабаки в своем квартале. Все у них свое. Да и крещеные негры предпочитают там время проводить.

Байкин, невзирая на ранение, тоже был здесь, сидел в самом углу с кружкой красного пива, попутно вылавливая вилкой куски мелконарезанного осьминога из морского салата, и явно чувствовал себя хорошо. Мы с Василем протиснулись к нему, усевшись на лавке под стеной, один из буфетчиков тут же подбежал к нам, приняв заказ. Оригинальничать не стали, тоже пива попросили.

— Ты глянь, какой у тебя теперь вид героический, — со смехом протянул руку Байкину Василь.