Книга Вот такое кино, или "Рабыня Изаура" отдыхает - Валентина Седлова

Вопреки ожиданию, Лета перечить не стала, а ужом прошмыгнула мимо меня, и меньше чем через полминуты уже активно затирала лужицу тряпкой.

В комнате появилась Рита, распространяя вокруг себя табачный шлейф.

— А чего это ты тут делаешь? — спросила она Летку. Летка уже вскинулась, чтобы ответить, как я опередила ее:

— Как что? Газировку разлила, вот и ликвидирует последствия потопа.

— А чего тогда так, извините, сортиром несет? — сморщила носик Рита.

— Ну, какая тряпка в туалете попалась, ту и взяла, тут уж выбирать не приходится, — подсказала я.

Рита хмыкнула и с издевкой посмотрела на Лету. Не знаю, поверила ли она мне, но по крайней мере, я сделала все возможное, чтобы не дать разгореться отличному скандалу. Загасила его, можно сказать, в зародыше.

После обеда работы у нас не получилось. Андрей разнылся, что у него болит нога, Геннадий свою серию уже получил и потому служебным рвением тоже не отличался. А девчонки, как пить дать, больше размышляли о своей вражде, нежели о том, как придумать качественный и безопасный для общего здоровья и благополучия сюжет. Пришлось всех распускать. Ладно, одна серия за встречу — это еще не самое плохое, что может быть. Хуже, когда ни одной не выходит. Или выходит, а продюсер берет и все заворачивает. Но в этом плане нам пока везет: процент забракованных начальством сюжетов пока, тьфу-тьфу не сглазить, невысок. И оставаться ему на этом уровне, аминь!

Разогнав всех по домам, я подумала, и набрала номер Темы. После сегодняшних событий я не знала, что думать. Андрей вроде бы вышел из числа подозреваемых, поскольку синяки на ноге у него были большие и настоящие, никакого грима, ручаюсь. Зато Летка казалась мне все более и более подходящей кандидатурой на роль монстра со съехавшей крышей. Не знала, что она настолько мстительная и злобная девица. Додуматься до такого! Если бы я ей не помешала, Риткину сумочку со всем содержимым пришлось отправлять на помойку.

Тема спокойно выслушал мой отчет:

— Лиза, видишь ли, в чем проблема. Ты можешь как угодно относиться к Виолетте, но то, каким образом она пыталась сегодня насолить Рите, не ложится ни в один из ваших сюжетов. И этот факт говорит, скорее, о ее невиновности в отношении дела о совпадениях. Теперь что касается Андрея. Об аварии вы знаете только с его слов. Вполне вероятно, что аварии не было, а синяки появились в результате какого-либо иного события. Поэтому сбрасывать его со счетов только на основании того, что он якобы пострадал, не стоит.

— М-да, запутал ты меня окончательно. Так кого мне все-таки подозревать?

— Говорил и еще раз повторюсь: всех!

— Слушай, а в резюме, которые я тебе выслала, ты что-нибудь нашел?

— Нет пока. Я только двоих отработал, осталось еще пятеро. Пока данных все еще недостаточно, поэтому, увы, ничем тебя порадовать не могу. Придется еще подождать. Но думаю, на следующей неделе уже сообщу тебе результаты.

— Подожди, у меня с арифметикой туго. Двое плюс пятеро — это семеро. Ты что, каждого проверяешь? Даже Гену с Лешей?

— Даже твоего горячо любимого Димочку-чемодана. Мне важны любые зацепки, любые совместные проекты, все пересечения твоих коллег во времени и пространстве. Единственные, кто остался не охваченным, это ты и твоя главная редакторша.

— Тамара?

— Ну да, Тамара. И то только потому, что ты мне на нее сведений не предоставила.

— Ну, сказанул! К ее резюме у меня и доступа нет. Лучше скажи: меня чего не изучаешь? Боишься узнать мои страшные тайны?

— Вот еще. Сама придешь и все расскажешь.

— Понятно. Опять меня обидели ни за что, ни про что. А вдруг я — секретный агент? Про себя рассказываю исключительно дезинформацию, и только путем сопоставления противоречивых данных о моей деятельности ты сможешь вычислить, кто я на самом деле?

— Лиз, хорош гнать пургу, мне еще своей работы уйма. Если есть еще что-то по делу — говори.

— Ладно, не ворчи, закругляюсь. Только скажи еще одно.

— Ну?

— На твой взгляд, что предпримет мерзавец в следующую встречу, если предположить, что с кем-нибудь из моих коллег все-таки произойдет несчастный случай?

— Ну, исходя из того, что ему нужно продолжать делать пакости, предложит герою самую большую сценарную бяку.

— Ага, я сегодня-то из ребят серию клещами вытягивала, а в следующий раз — и дохлого мышонка не вытяну! А ты говоришь — «самую большую бяку»!

— Хорошо. Тогда пока все будут молчать и бояться, он встанет во весь рост и скажет, что…

— …что не верит во всякие дурацкие совпадения. Уже было. Андрей в прошлый раз отличился. А сейчас хромает и ноет, что больше никогда, ни за какие коврижки…

— Лиз, я не знаю, как это произойдет. Но все равно: даже если все будут молчать и бояться, рано или поздно пакостнику придется стронуть эту ситуацию с мертвой точки. Не будет новых сюжетов — не будет дальнейшей развлекушки с совпадениями. Это-то хоть понятно?

— Ну да.

— Вот и отлично. Так что в следующий раз сиди, молчи, ничего сама не предлагай, жди реакции коллег.

— А если долго ждать придется?

— А что, ты куда-то торопишься?

— Ну, не особенно. Просто хотелось бы побыстрее развязаться с этим делом…

— Поспешишь — людей насмешишь. Тем более что что-то во мне подсказывает, что развязки ждать уже недолго. А теперь все, бывай!

В трубке понеслись гудки.

Я покачала головой и засобиралась домой. Черт побери, надеешься на друзей, а они тебе раз: «данных недостаточно», «ничем не могу порадовать»! Теме легко говорить «сиди, молчи и жди». Между прочим, это напрямую идет вразрез с моими обязанностями: говорить, направлять и подталкивать. Хотя… если ничего другого не остается, придется молчать.

Заорал мой мобильный. Оп-па, это же Леша! В груди сразу же что-то сладко заныло, губы внезапно пересохли, и я сказала:

— Привет.

— Привет, с тобой все в порядке? Я ужасно волнуюсь за тебя! Извини, что в прошлый раз так вышло, я себе места не нахожу. Дурак! Идиот! Скажи, что ты на меня не сердишься!

— Да ладно, с кем не бывает.

— Слушай, ты можешь приехать ко мне прямо сейчас? Понимаешь, я не успокоюсь, пока тебя не увижу!

— Хорошо. Уже еду.

На том конце провода с облегчением вздохнули.

* * *

Когда я появилась в Лешкиной палате, он сидел на кровати в спортивном костюме и складывал из газеты какую-то замысловатую конструкцию — то ли самолетик, то ли журавлик. Увидев меня, отбросил газету в сторону, подскочил и крепко-крепко обнял:

— Малыш, прости меня! Не представляешь, как я переживал за наш последний разговор! Понятно, почему ты была такой нервной. Это мне легко рассуждать, когда я свою порцию неприятностей огреб и больше ничего уже не получу, а ты-то там! И так рискуешь!