Книга Дневник его любовницы, или Дети лета - Карина Тихонова

— Придурок!

И бросила трубку.

Минуту я пялился на аппарат, который выдавал в эфир короткие противные сигналы. Потом медленно, как во сне, включился в сеть и нажал на кнопку автоматического повтора последнего номера.

На этот раз мне ответили сразу. Причем, ответила не девушка, а какой-то молодой мужчина.

— Да! — выкрикнул он резко.

Я вздрогнул.

— Простите, — начал я, стараясь говорить твердым голосом. — Я звонил вам только что…

Больше я сказать ничего не успел. Мужчина перебил меня яростным полузадушенным шепотом:

— Слушай, ты, козел, я сейчас узнаю твой номер, разыщу тебя и так поговорю, что ты неделю спать будешь стоя! Понял, урод?

— Подождите, — начал я рассудительно, но трубку снова бросили.

Я отключил аппарат и отложил его в сторону. Ничего не понимаю. Может, я схожу с ума?

Я подскочил на месте и выдернул себя из-за стола. Господи! Только не это! Все, что угодно, только не это!

Я выбежал на улицу. Дождь по-прежнему лил как из ведра, но меня это нисколько не волновало. Я бросился к машине. Выехал с дачи, закрыл ворота и рваными неровными движениями развернул мою старушку по направлению к Городу. Не привыкшая к такому обращению «нива» обиженно заурчала, но я не обратил на это никакого внимания.

Я гнал машину по мокрой дороге, а в голове у меня крутилась фраза из околонаучного медицинского издания: «Безумие — болезнь наследственная».

— Не может быть, — шептал я бессознательно. — Не может быть.

Перед глазами размеренно двигались дворники, смывая потоки воды с лобового стекла, и в этом ровном движении было что-то успокаивающее.

Я доехал до санатория за рекордное время — десять минут. Приткнул машину возле ограды и несколько минут просидел неподвижно, глядя на монотонное непрекращающееся движение дворников.

Немного взял себя в руки. Выключил зажигание, вышел из машины и побрел сквозь сплошную водную завесу к стеклянным дверям санатория. Вошел, огляделся.

Сегодня в холле было не так многолюдно, как в прошлый раз. Внезапная гроза смыла отдыхающих не только с пляжа, но и вообще со всех людных мест. Скорее всего, сейчас они сидят в номерах с книжками в руках или пьют чай, уютно согревая ладони о горячие бока чашек…

— Заткнись! — сказал я воображению. Причем, по неосторожности сказал вслух.

На меня удивленно посмотрел секьюрити, сидевший на кожаном диванчике возле входа. Его взгляд скользнул по моей мокрой майке, облепившей тело, по таким же намокшим джинсам…

«Взрывчатки нет», — прочитал я в его глазах отчетливо, словно это была книга. Нет, скорее журнал «Спортивная жизнь». Или, еще вероятней, газета «Спортэкспресс». Да, скорее всего он читает именно это издание.

Я топнул ногой, приказал воображению убраться на место. Оно послушалось с недовольным ворчанием.

Я подошел к стойке, провожаемый подозрительным взглядом мужчины на диване. Но знакомый портье, читавший мою книгу, улыбнулся так тепло, что я немедленно воспрянул духом.

— Здравствуйте, — сказал я с облегчением.

— Здравствуйте, — ответил мужчина. Его глаза с удивлением оглядели мой непрезентабельный внешний вид, но задерживаться на этом не стали. — Чем могу помочь?

— Видите ли, — начал я, — я разыскиваю женщину, которая живет в двести пятнадцатом номере. Я приходил к ней недавно, помните?

— Помню, — ответил портье совершенно спокойно. Я обрадовался. Значит, мне это не примерещилось!

— Она сейчас в номере, — продолжал портье, кинув короткий взгляд на стойку с ключами. Кашлянул и деликатно добавил:

— Только она не одна. С мужем.

— Это очень хорошо, — ответил я. — Значит, к Наталье Ивановне приехал муж?

Портье приподнял бровь и секунды четыре смотрел на меня, не меняя выражение лица.

— К Наталье Ивановне? — переспросил он медленно.

— К Наталье Ивановне, — подтвердил я нетерпеливо. — Она работает в питерском архиве, я к ней приходил…

Я мысленно посчитал.

— …четыре дня назад.

— Так вы приходили к ней, — медленно протянул портье.

Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Что происходит? — спросил я нетерпеливо. — Я приходил к ней четыре дня назад, и она передала мне документы, которые привезла из Питера…

Портье смотрел на меня, широко раскрыв глаза.

— Вы с ней виделись? — уточнил он почему-то шепотом. — Четыре дня назад?

— Ну, конечно! — выкрикнул я злобно. Портье отшатнулся от стойки, охранник приподнялся с дивана.

Я одернул себя, сменил тон и терпеливо повторил:

— Мы виделись, она передала мне документы…

Здесь я прервался, потому что портье отодвинулся от меня еще дальше и наткнулся лопатками на стойку с ключами. Он по-прежнему молчал, но в его глазах плескался тихий беззвучный ужас.

Я поднял руки и сильно стиснул виски. Ничего не понимаю.

— Ничего не понимаю, — повторил я вслух и опустил руки. — Почему вы на меня так смотрите?

Портье молчал.

— Да отвечайте! — прикрикнул я, не сдержавшись.

Портье вздрогнул и торопливо ответил:

— Наталья Ивановна утонула месяц назад.

Я машинально сел на высокий стул возле полукруглой стойки.

— Что?..

Портье осторожно шагнул вперед. Наверное, у меня было такое лицо, что он испугался обморока. Честно говоря, я был близок к обмороку, как никогда в жизни.

— Она утонула, — повторил портье. — Месяц назад. Об этом в газете писали.

Я снова поднял руки и стиснул виски. Мир реальный и мир вымышленный начали мешаться у меня в голове, границы между ними, которые и раньше были не слишком четкими, размыло яростной летней грозой.

— Как это произошло? — спросил я глупо.

— Она ныряла с пирса, — ответил портье и приблизился ко мне еще на один шаг. Видимо, убедился, что я не буйный. — Там табличка висела, что нырять запрещено, а она не обратила внимания. Под пирсом есть место, где полно подводных камней. Она прыгнула в воду, ударилась головой, потеряла сознание и захлебнулась.

Он замолчал. Я смотрел на него во все глаза.

— Месяц назад? — услышал я свой собственный голос, показавшийся мне чужим.

Портье что-то прикинул в уме.

— Месяц назад, — повторил он уверенно. — Можно уточнить дату по записям. Но четыре дня назад в этом номере уже жили другие люди. Я удивился, когда увидел, что вы поднялись наверх, а ключ у меня на стойке висит. Не было никого в номере. Потом я подумал, что вы решили хозяев наверху дождаться.