Книга Диагноз - Алан Лайтман

— Какой ты смешной. — Она рассмеялась и всплеснула руками. Лицо ее смягчилось. — С каких это пор ты научился фехтовать? Иди за пиццей и возьми с собой Алекса. Надо вытащить его на улицу. Мальчик засиделся в своей комнате.

— Никто не сказал мне, что онемение пройдет, — сказал вдруг Билл, глядя в отраженное в зеркале лицо жены. — Никто не сказал, что это психическое заболевание, а ты говоришь со мной так, как будто болезнь существует только в моей голове.

Он замолчал, ожидая ответа, но Мелисса принялась массировать веки.

— Доктор Петров назначил новые исследования, я сегодня звонил в его офис. Значит, дело скорее всего не в психиатрии.

Билл положил пиджак на диван и подошел к окну. Плотные шторы были наполовину приспущены, и он плотно намотал шнур на левый указательный палец, наблюдая, как краснеет его кончик. Как странно, подумал он, что я не чувствую, как кровь приливает к пальцу. За его спиной щелкнул пульт, и телевизор смолк.

— Я когда-нибудь оглохну от этого ящика, — простонала Мелисса. Она вздохнула, и Билл услышал, как жена со свистом втянула в себя воздух. — Просто я рада, что ты принимаешь прозак, вот и все.

— Психиатр решил его попробовать, — вспылил Билл. — Он ничего не понимает, так же как и я. Может быть, что-нибудь и произойдет. Не знаю.

Он отвернулся от окна и увидел, что Мелисса, несмотря на усталость, выпрямилась на пуфе. Глаза их встретились в зеркале.

— Что такого, если это душевная болезнь? — мягко проговорила она. — Какая разница, ведь ты сможешь ее преодолеть.

— Я понимаю, что ты пытаешься мне доказать. Мне надо найти другого врача, хорошего невролога. Я должен это сделать и завтра же найду другого доктора. Мои врачи не могут сказать ничего определенного.

Он чихнул. «Эти проклятые фонари», — подумал Билл.

Мелисса продолжала пристально разглядывать его отражение в зеркале.

— Билл… — Голос ее был так вкрадчив, а интонации такими нежными, словно она обращалась с дорогой фарфоровой вазой в своем антикварном магазине. — Я начинаю думать, что у тебя какая-то… фактивная болезнь.

— Фактивная болезнь? — Он горько усмехнулся, — Ты хочешь сказать — фиктивная? По крайней мере произноси слова правильно.

— Нет, фактивная. — Она обернулась и посмотрела мужу в глаза. — Это психическое заболевание.

— Кто тебе это сказал? — спросил Билл. — Фактивная болезнь. Не Генри ли сделал это медицинское открытие?

— Мне не надо было тебе ничего говорить.

— Ты говорила обо мне с Генри? Я же просил тебя не делать этого! — Лицо Билла начало дергаться.

— Генри — мой брат, и он кое-что понимает в этих вещах.

— Твой Генри воображает, что знает все на свете. — Билл пнул ногой письменный стол. Раздался гулкий звук. — Я знал, что Генри сунет нос в это дело. Могла бы и рассказать, что говорил тебе Генри.

— Генри сказал, что некоторые люди намеренно вызывают у себя психосоматические симптомы, чтобы не делать определенные вещи.

— Чушь! — крикнул Билл. — И ты этому поверила? Я никогда не нравился Генри, ты же знаешь. Он был бы счастлив, если бы ты вышла замуж за того его однокашника и осталась в Фейетвилле.

Она подошла к нему и обвила руками.

— Прости меня, — прошептала она. — От моих слов тебе стало хуже, но я просто не знаю, что делать.

Она поцеловала его в шею и положила голову ему на плечо.

— Обещаю тебе, что не стану больше говорить о тебе с Генри. Я хочу только одного — хочу, чтобы ты поправился.

Что на него нашло? Мысли путались и сталкивались в его голове, когда он обнял Мелиссу и вдохнул аромат лаванды, исходивший от ее крема.

— Психиатр сказал, что я испытываю гнев, — произнес он, прижимая ее к себе. — Как ты думаешь, это действительно так?

— Да, немного. Что еще сказал психиатр?

— Сказал, что я, кроме того, испытываю стресс и моя задача рассеять гнев.

— Да, это правильно.

Он еще теснее прижал ее к себе. Как много он хочет ей сказать, сколько мыслей и чувств кружатся, сталкиваясь и переплетаясь, в его голове. Все изменилось и стало иным: деревья, свет, звуки шагов, воздух, да, даже воздух.

— Мелисса, тебе не кажется, что я изменился?

— Конечно, ты изменился, потому что заболел. О чем ты говоришь? Есть что-то еще? — Она поколебалась. — Ты все еще любишь меня?

— Да, я люблю тебя, и дело совсем не в этом.

— Ты плохо себя чувствуешь, Билл, и я просто очень хочу, чтобы ты поправился. Вот чего я хочу.

— Мелисса, посмотри мне в глаза.

— Я просто очень хочу, чтобы ты поправился.

* * *

Когда Билл и Алекс открыли дверь «Пиццы Марчелло», громко звякнул колокольчик.

— Привет, мистер Ч., как дела? — крикнула одна из девушек за стойкой. — Я лично сделала для вас пиццу. Большой гриб и много сыра. Может быть, в следующий раз попробуете что-нибудь другое?

— Превосходное предложение, — сказал Билл, — но вы не знаете мою жену.

Голос его потонул в хриплом вздохе холодильника с прохладительными напитками и расфасованными салатами. Билл и Алекс все еще стояли в дверях, отряхиваясь и снимая дождевики и шляпы. На улице шел дождь, но здесь, в «Марчелло», было жарко, как всегда. В двух печах бушевал яркий огонь, а духота прошедшего дня густой пеленой окутывала уютный зал маленького кафе. Все рабочие были в банданах, чтобы пот не капал на пищу.

— Номер восемьдесят девять; мясной шар и дзити, — крикнул кто-то. Мужчина с зонтом протолкался сквозь толпу ожидавших выполнения заказа людей, бросил деньги на стойку и поспешно вышел со своим сандвичем. Снова звякнул колокольчик. Мужчина так спешил, что задел две висячие корзинки с искусственными цветами, которые долго еще колыхались после ухода посетителя, как морские волны, расходящиеся за кормой парохода.

Билл вздохнул и поискал глазами, куда бы сесть. Он все еще мысленно пережевывал свой разговор с Мелиссой.

— Алекс, Алекс!

Два парня и две девчонки, все с полосатыми прическами, теснились в кабинке и знаками предлагали Алексу присоединиться к ним. Одна парочка целовалась.

— Ты хочешь посидеть с друзьями? — спросил Билл, входя в свободную кабинку. — Я не возражаю.

Алекс пожал плечами:

— Нет, я сяду с тобой.

Мальчик попытался выглянуть в окно, но ничего не увидел за пеленой дождя. Тогда он удовольствовался тем, что высыпал на стол содержимое пакетиков с солью.

Зазвенел колокольчик входной двери, и в зал влетел какой-то мужчина с двумя детьми.

— Печь вон там, — сказал он и заторопился к стойке.

При звуке этого голоса Билл поднял голову и увидел своего друга Стивена Роу.