Книга Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой - Софи Ханна

Когда Дженни немного успокоилась и придала своему лицу не столь трагическое, хотя и более настороженное выражение, она пригласила нас в дом и попросила подождать в маленькой темной комнате, обставленной потертой мебелью. Затем извинилась и вышла, сказав, что скоро придет.

– Вы же говорили, что ее уже поздно спасать! – накинулся я на Пуаро. – Вы мне солгали.

Он покачал головой.

– Как я узнал, что мы найдем ее здесь? Снова благодаря вам, mon ami. Вы опять помогли Пуаро.

– Как?

– Призываю вас вспомнить ваш разговор с Уолтером Стоукли в гостинице «Голова Короля», когда он говорил вам о женщине, которая могла бы иметь мужа и детей, свой дом и счастливую семейную жизнь. Припоминаете?

– И что с того?

– Женщина, которая посвятила свою жизнь основательному человеку? Ради которого пожертвовала всем? А потом мистер Стоукли добавил: «Не могла она выйти замуж за какого-то мальчишку, полюбив человека основательного. Вот она его и бросила». Помните, вы сами мне рассказывали об этом, mon ami?

– Конечно, помню! Я же не кретин!

– И вы подумали, что нашли нашу пожилую женщину с молодым человеком, n’est-ce pas? Рафаль Бобак говорил о них в отеле – то есть он слышал, как о них говорили жертвы убийства, – вот вы и подумали, что Уолтер Стоукли имеет в виду ту же самую пару, и спросили у него, насколько та женщина, отвергшая любовь своего кавалера, была старше его, ведь он сказал: «Она не могла выйти замуж за какого-то мальчишку». Но дело в том, друг мой, что он сказал совсем не это!

– Как не это, когда именно это?

– Non. Он сказал вот что: «Она не могла выйти замуж за Сэма Кидда»[45], за мистера Сэмюэля Кидда.

– Но… но… Ах, черт меня побери!

– Вы пришли к неправильному выводу потому, что Уолтер Стоукли в разговоре с вами несколько раз употребил слово «kid». Он называл так молодого человека, с которым пил до вашего прихода. Eh bien, многие на вашем месте ошиблись бы также. Не казните себя за это.

– И я, неправильно поняв, стал спрашивать его о разнице в возрасте между той женщиной, которая могла бы выйти замуж, и негодником, с которым он только что пил. То-то он, должно быть, удивился моему вопросу, ведь Дженни Хоббс не имела к тому бездельнику никакого отношения.

– Oui. Он мог бы и сам поинтересоваться у вас, зачем вам это, если бы не был так пьян… Ну ладно. – Пуаро пожал плечами.

– Значит, Дженни Хоббс была помолвлена с Сэмюэлем Киддом, – сказал я, пытаясь разобраться. – И… оставила его в Кембридже, а сама отправилась с Патриком Айвом в Грейт-Холлинг?

Пуаро согласно кивнул.

– Фи Спринг, официантка из «Плезантс», говорила мне, что сердце Дженни разбито. Интересно, как это случилось.

– Разве мы только что не ответили на этот вопрос? – спросил я. – Наверное, во время разлуки с Сэмом Киддом.

– Думаю, причиной тому была скорее смерть Патрика Айва, человека, которого она любила по-настоящему. К примеру, я уверен, что это из-за него она изменила свою манеру говорить: хотела, чтобы ее речь ничем не отличалась от речи представителей его класса, возможно, надеясь, что тогда он увидит в ней человека, равного себе, а не просто прислугу.

– А вы не боитесь, что она опять исчезнет? – спросил я, бросая взгляд на закрытую дверь гостиной. – Что она там делает так долго? Нам ведь надо отвезти ее в госпиталь, если она сама там еще не была.

– В госпиталь? – удивился Пуаро.

– Да. Она потеряла немало крови в той комнате в отеле.

– Вы слишком далеко заходите в своих предположениях, – сказал Пуаро.

Судя по всему, он намеревался продолжать, но тут дверь отворилась, и в комнату вошла Дженни.

* * *

– Пожалуйста, простите меня, мистер Пуаро, – сказала она.

– За что же, мадемуазель?

В комнате повисла неловкая пауза. Мне хотелось заговорить и положить ей конец, но я усомнился в том, что скажу что-либо дельное.

– Нэнси Дьюкейн, – медленно и настойчиво проговорил Пуаро. – Это от нее вы бежали, когда искали убежища в «Плезантс»? Ее боялись?

– Я знала, что она убила Харриет, Иду и Ричарда в отеле «Блоксхэм», – прошептала Дженни. – Я прочла об этом в газетах.

– Поскольку мы обнаружили вас в доме Сэмюэля Кидда, вашего бывшего жениха, значит ли это, что мистер Кидд сообщил вам о том, что он видел в вечер убийства?

Дженни кивнула.

– Нэнси, когда она выбегала из «Блоксхэма». Она уронила на мостовую два ключа, так он сказал.

– Какое невероятное совпадение, мадемуазель: Нэнси Дьюкейн, только что убившая троих и намеревающаяся убить еще и вас, бежит с места преступления, и ее застигает не кто иной, как ваш будущий муж!

Дженни выдавила едва слышное «да».

– Пуаро не любит таких совпадений. Вы снова лжете, как лгали и тогда, когда мы встретились.

– Нет! Я клянусь…

– Зачем вы взяли комнату в отеле «Блоксхэм», зная, что именно там Харриет Сиппель, Ида Грэнсбери и Ричард Негус встретили свою смерть? Вижу, на этот вопрос у вас нет ответа!

– Дайте мне сказать, и я отвечу на все ваши вопросы. Я устала бежать. Мне показалось, что это самый простой способ покончить со всем.

– Неужели? И вы спокойно приняли ожидавшую вас участь? Вы смирились с ней и сами сделали шаг ей навстречу?

– Да.

– Тогда почему, обращаясь к мистеру Лаццари, управляющему отеля, вы просили у него комнату «скорее, скорее», как будто продолжали от кого-то бежать? И раз уж вы, кажется, не ранены, то чья это кровь была на полу комнаты номер 402?

Тут Дженни, не садясь, заплакала и стала еле заметно раскачиваться из стороны в сторону. Пуаро встал и подвел ее к стулу. Он сказал:

– Присядьте, мадемуазель. Теперь моя очередь постоять, а заодно и рассказать вам, как именно я узнал, что в ваших словах до сих пор не было ни капли правды.

– Тише, Пуаро, – предостерег я его. У Дженни был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок.

Но бельгийца это, похоже, не тревожило.

– Об убийствах Харриет Сиппель, Иды Грэнсбери и Ричарда Негуса было объявлено в записке, – сказал он. – «Да не покоятся они с миром. 121. 238. 317». Это заставило меня подумать: убийца, который, преисполненный спокойной решимости, входит в отель, подходит к стойке портье и кладет на нее записку с объявлением о тройном убийстве, и человек, который затем в панике выбегает на улицу и при свидетеле роняет два ключа – одно ли это лицо? Или нам следует понимать так, что страх овладел Нэнси Дьюкейн-убийцей лишь после того, как она оставила записку? Почему же этого не случилось раньше? И если Нэнси вскоре после восьми покидала «Блоксхэм», то как могла она в то же самое время обедать со своей подругой леди Луизой Уоллес?