Книга Когда уходит Осень - Эми С. Фостер

Ага, Сайбан проснулась. Сильви покраснела; слава богу, хоть не отец.

— С кем это ты разговариваешь?

— С мамой, — ответила Сильви нарочито небрежно.

— И ты с мамой так разговариваешь? — улыбаясь, спросила Сайбан, усаживаясь рядом с сестрой.

— Да нет, это я так… про одного парня, это я про него говорила.

— А-а, про Каллума Уэста? Ты что, говорила с мамой, что сегодня вечером идешь на его концерт?

Сильви только пожала плечами. Смысл ей объяснять? Все равно не поймет, маленькая еще.

— Думаешь, мама слышит тебя, когда ты говоришь с ней вслух?

— Не знаю. Может быть. Может, я думаю про нее и она это чувствует.

Она пожала руку Сайбан. Как, наверное, сестренке одиноко без матери!

— Послушай. У меня ведь еще куча дел. Надо собраться, приготовить одежду и для концерта, и для лагеря, купить поесть, упаковать напитки. В общем, мне понадобится твоя помощь. Ты не против?

— Не зна-аю.

Сайбан сорвала под ногами одуванчик и принялась обрывать крохотные лепестки.

— Если поможешь, перед отъездом сходим в магазин видео и я куплю тебе диск с фильмом, сама выберешь.

— Честно? — Лицо Сайбан так и просияло. — Даже детям до шестнадцати?

— Только без насилия… добровольный секс и обнаженка не в счет — идет?

Сильви подмигнула, и сестры весело рассмеялись.

— Лекси позовешь, проведете вечерок вместе, пока меня не будет.

— Хорошо… как думаешь, позвать ее до или после того, как я тебе помогу?

— Лучше до того — чтоб заранее предупредить.

— Отлично.

Сайбан встала и двинулась к дому, но тут же остановилась и обернулась к сестре. Нахмурив брови, она поднесла палец к губам, чтобы откусить заусенец у ногтя.

— Спасибо, — сказала она через секунду.

— Не за что, — улыбнулась Сильви. Она поняла, что имеет в виду Сайбан.

Прошло уже два месяца с тех пор, как исчезла Пайпер. Тело найдено не было, вообще никаких признаков, не было и намеков о ее местонахождении, если она жива. Как пообещала отцу в то памятное утро Сайбан, Сильви действительно сходила поговорить с Отам Авенинг: сестрам хотелось знать, насколько вероятно существование этого самого «иного мира», о котором рассказывала Пайпер. Отам ответила утвердительно: да, их мать теперь пребывает именно там, но на данный момент о ней нет никакой информации. Она пообещала держать девушку в курсе. Сильви сразу показалось, что Отам знает больше, чем говорит, и эта мысль расстроила ее. Но настаивать она не стала. Конечно, ей было не совсем понятно, откуда у Отам могут быть сведения, но она догадывалась, что существуют серьезные причины, по которым эта женщина не желает делиться новостями. Она набралась терпения и стала ждать, пока не настанет время.

Сильви знала, что она переживет разлуку с матерью. Глядя на себя в зеркало, она представляла будущую жизнь уже без дорогого ей человека. Теперь она самостоятельная, но в душе все равно сохраняет надежды, которые лелеяла, когда еще и думать не могла, что ей придется жить без матери. Сильви была стройна, прекрасно сложена и от природы красива и грациозна. Она это знала. Она знала также, что унаследовала от родителей лучшие их черты, и была им благодарна за это, понимая, что внешняя красота значительно облегчает ей жизнь. Ей хватало прагматизма и практичности принять то, что красивая женщина остается таковой не очень долго. Когда-нибудь и она постареет, у нее будут седые волосы, упругие мышцы станут дряблыми, и поэтому ей хотелось прожить жизнь так, чтобы на закате ее сказать, что она не только блистала красотой, а совершила кое-что еще. Но пока она с трудом представляла себе, каким будет это «кое-что». Таланта своей матери сочинять забавные истории она не унаследовала, зато получила от нее способность к рисованию. Сильви серьезно подумывала о поступлении в художественный колледж, где можно было выучиться на дизайнера. Вообще же у нее было несколько вариантов, как распорядиться будущим, но ни на одном из них она еще не остановила окончательного выбора. А уж в этот вечер ей было не до будущего.

Сильви прекрасно помнила день, когда мать бросила на стол те роковые билеты. Она приобрела их через Интернет и сама распечатала на принтере. Недовольная бумагой (показалась слишком тонкой) и неказистым внешним видом, Пайпер, во всем художница, сама спроектировала дизайн и раскрасила два билета от руки. Настоящие билеты Сильви прикрепила кнопками у себя над столом, а те, что изготовила мать, вставила в рамку и даже теперь смотрела на фиолетовую с золотом раскраску с улыбкой, как и на цветные фотографии, которые Пайпер смонтировала в технике декупажа: Сильви и Каллум Уэст стоят один напротив другого и смотрят друг другу прямо в глаза. Как матери удалось сделать так, будто их действительно сняли вместе, для нее было загадкой.

Впервые Сильви услышала игру группы «Callum West Band», когда ей было четырнадцать лет. Эту запись передавала радиостанция местного колледжа, которую она всегда слушала с некоторым пренебрежением. Но когда в динамиках зазвучал голос Каллума, у Сильви захватило дух, сердце сжалось, а потом быстро-быстро застучало. Она, конечно, была не совсем дура, чтобы вообразить, что он поет именно для нее, но именно такое ощущение у нее возникло сразу. Слова песни, как солнечные лучи, лились прямо ей в душу, омывая первые ростки ее девичьих фантазий.

Каллум был первая любовь Сильви, ее первая настоящая страсть. С тех пор прошло уже почти четыре года, у Сильви было много знакомых мальчиков, были у нее и увлечения, и флирт, и свидания, с двумя она успела переспать, но ни один из них не вызывал у нее даже тени того чувства, которое охватывало ее, когда она слышала голос Каллума или видела его по телевизору. Внешность его идеально гармонировала с очаровательным тембром голоса, а уж красив он был поразительно: густая, вечно растрепанная черная шевелюра, из-под которой завораживающе сверкали огромные глаза. Рот его всегда казался чуть-чуть приоткрытым, даже когда он сжимал свои губы в форме маленького сердечка.

В его натуре уживались как бы два совершенно разных человека: тот, кто разговаривал с репортерами, — простой, скромный, одаренный способностью относиться с юмором к себе и своей профессии, с которым всем сразу становилось легко и просто, и совсем другой Каллум — тот, кто выходил на сцену. Таинственный, притягательный и вместе с тем сдержанный. Глядя на него, казалось, что в душе его хранится некая сокровенная тайна и делиться ею, как и своим чистым, подлинным «я», с публикой он не собирается.

На его концертах Сильви еще не была ни разу. О том, чтобы пойти с родителями, не могло быть и речи, а отпустить ее одну они категорически отказывались, даже когда он гастролировал совсем близко (каких-нибудь два часа на машине), заявляя, что она еще маленькая. Поэтому Сильви терпеливо ждала, ни минуты не сомневаясь, что когда-нибудь, в один прекрасный день она обязательно встретится с ним лично. И вдруг прошлой зимой мать подарила ей эти два драгоценных билета, чтобы она пригласила с собой какую-нибудь подругу. И теперь, когда до начала концерта оставалось каких-то несколько часов, больше всего на свете Сильви хотелось, чтобы на концерт с ней пошла ее мама.