Книга Дочь палача и черный монах - Оливер Петч

– Ценнейший мой груз! – воскликнул он и ударил кулаком по полированному столу. – На тысячу гульденов! Сукно, бумазея, серебряные приборы, а про специи я вообще молчу! Как такое могло случиться? Дьявол, я думал, палач изловил этих проклятых разбойников!

Советники зароптали, и Лехнер в попытке призвать всех к молчанию постучал кольцом-печаткой по стакану, наполненному вином.

– Господа, я созвал собрание, чтобы сообщить важные новости. Прошу тишины! – Он ударил ладонью по столу. – Да успокойтесь же, черт возьми!

Разговоры тут же умолкли, и все взоры устремились в сторону секретаря. Будучи представителем курфюрста в Шонгау, Лехнер не имел к городскому совету никакого отношения. И все же так получалось, что он этот самый совет возглавлял. В годы войны бразды правления с радостью передали в сильные руки, и с тех пор не возникало ни малейшего повода, чтобы отказаться от привычного порядка вещей.

– Вообще-то, я хотел собрать совет, чтобы сообщить, что банда грабителей обезврежена и торговля может наконец продолжаться, – проговорил секретарь в наступившей тишине. – Достойные горожане во главе с палачом потрудились на совесть.

– На совесть, это уж точно, – пробормотал Якоб Шреефогль. – Резню устроили ваши достойные горожане!

Но никто не обратил на него внимания, все взоры были обращены к секретарю.

– Но теперь положение вещей представляется иначе, – продолжил он с серьезным лицом. – Как ни прискорбно, но эта банда оказалась не единственной. Палач уже допросил арестованного главаря Шеллера.

Снова все принялись переговариваться.

– Надеюсь, Куизль дал ему каленого железа! – подал голос Михаэль Бертхольд, представлявший пекарей в большом совете. – Пусть переломает ему все кости до одной!

– Палач, скажем так… прибег к собственным методам, – ответил Лехнер.

Михаэль Бертхольд и некоторые другие советники удовлетворенно покивали. Хорошо, когда есть такой, как Якоб Куизль, который сделает всю грязную работу.

– Вторая банда! – взвыл Маттиас Хольцхофер. – Прекратятся эти налеты когда-нибудь или нет?

– Господин Хольцхофер, прошу простить мой вопрос, – вмешался Якоб Шреефогль. Будучи владельцем крупнейшей в Шонгау гончарной мастерской, он заседал с недавних пор в малом совете. – Но не кажется ли вам более чем рискованным в столь неспокойные времена отправлять такие ценные грузы в Фюссен? Одна там банда или несколько, вы буквально бросаете вызов судьбе!

Маттиас Хольцхофер пожал плечами.

– Сказали, что банду Шеллера обезвредили и кто отправляет грузы сейчас, может назначать самые выгодные цены. – Он ухмыльнулся и пригладил остриженную бородку. – В такой мороз особой конкуренции не встретишь. Кроме того… – Он на мгновение задумался. – Мы проезжали через глухие деревни. Получается дольше, но зато не приходится выезжать на большие дороги, где за каждым кустом прячется по головорезу. Кто ж мог предположить, что и там… – Он замолчал и снова покачал головой.

Секретарь Лехнер прокашлялся и снова взял слово.

– Это, кстати, не первый случай, когда нападение случилось в стороне от главной дороги, – начал он. – Несколько дней назад жертвой грабителей стал торговец из Аугсбурга Леонард Вейер, который следовал такому же плану. Накануне вечером мне довелось зайти в трактир Земера, и Вейер рассказал мне, что собирается ехать в Фюссен старой дорогой.

Бургомистр Карл Земер, которому и принадлежал трактир на рыночной площади, перебил секретаря. Он с трудом переводил дыхание, выкатив от волнения глаза.

– Господи, два моих возчика недавно тоже говорили, что собираются ехать другим маршрутом вместо обычного, – просипел он. – Об одном теперь сообщили, что он пропал без вести, а про второго я до сих пор ничего не слышал… – Он вытер пот со лба и щедро глотнул вина из стакана. Хотя снаружи свирепствовал холод, в зале советов возле огромной изразцовой печи стояла чуть ли не удушающая жара.

В задних рядах, где сидели члены большого совета и представители общин, взволнованно зашумели. Почти каждый из них в эти дни или недели отправлял по другим баварским городам извозчиков с товарами. Те, кто не мог сплавить грузы по реке, нанимали шонгауских возчиков, которые издавна вели ожесточенную конкуренцию с аугсбургцами. Что, если и другие обозы окажутся разграбленными?

– Минутку! – повысил голос Якоб Шреефогль. – Если я все правильно понял, то все эти извозчики выбирали маршруты, по которым обычно не ездили. А это значит одно из двух: или разбойники стерегут каждую дорогу, или же… – Он оглядел всех присутствующих. – Кто-то заранее выведывает маршруты и отправляет туда грабителей.

– И кто это может быть? – перебил его Маттиас Хольцхофер. – Мои люди говорили только со мной.

– Мои тоже, – взял слово Карл Земер. – Да и этот Вейер из Аугсбурга, его тут никто не знал. Кому он что расскажет?

– А может, это сами аугсбургцы наших людей и порубили! – выкрикнул с задних рядов Михаэль Бертхольд. – Наши извозчики давно им как кость в горле. Случись что-нибудь такое, тогда они единолично могли бы перевозить товары по нашим дорогам, хоть из Венеции, хоть еще откуда!

– Глупости, – возразил Шреефогль, – Вейер сам был из Аугсбурга. Не станут же они убивать собственных людей.

Бертхольд пожал плечами:

– Кто знает, может, он был отщепенец, а остальные торговцы с ним еще не расплатились? Прокляты швабы!

В зале одобрительно загудели. Иоганн Лехнер снова постучал печаткой по стакану.

– Спокойно! Так мы ничего не добьемся! – закричал он. – Остается только надеяться, что раненые извозчики смогут нам рассказать о грабителях. Может, тогда мы и узнаем, кто за этим стоит… – Он испытующе взглянул на каждого из присутствующих. – Нужно направить все усилия на то, чтобы покончить и с этой бандой. Поэтому я предлагаю еще раз отправить на поиски палача с отрядом мужчин.

– Чтобы палач снова командовал достойными мужчинами? – Карл Земер в изумлении покачал головой. – Сын рассказывал мне про охоту. Просто немыслимо, чтобы живодер отдавал приказы порядочным горожанам. Ловлей преступников и их казнью должны заниматься стражники, палачи и судьи. Если об этом прознают в Мюнхене или Ландсхуте, участников такой охоты мигом лишат гражданских прав…

– Конечно, лишат, если вопреки всяким предписаниям устраивать бойню и расстреливать банду вместе с женщинами и детьми, – перебил его Шреефогль. – Ваш сын и сынок Бертхольда крови пустили столько, что палачу за всю жизнь и не снилось!

– Наглая ложь! – вскричал Бертхольд. – Мой сын предотвратил самое худшее. Шеллер и его шавки нашим чуть глотки не повырезали!

– Спокойно, черт вас побери! – закричал Лехнер громче обычного.

Сразу же воцарилась тишина – нечасто случалось, чтобы секретарь терял самообладание. Через мгновение он снова взял себя в руки и медленно выдохнул и произнес:

– Ссорами и руганью мы ничего не решим. Я еще раз пошлю палача на поиски. Он показал, что знает свое дело. Но в этот раз с ним пойдут люди, которые действительно годятся для этого. – Он покосился на бургомистра. – Ваш сын и сын пекаря к таковым явно не относятся, это они успели доказать. Что касается банды Шеллера… – Лехнер помолчал, словно что-то обдумывая. – Ганс Шеллер уже признался в своих злодеяниях. Продолжать пытки, на мой взгляд, без надобности. Если совет не имеет ничего против, то я, как представитель курфюрста, могу в ближайшие дни начать разбирательство. Казнь устроим сразу же после него. Чем скорее, тем лучше – хотя бы остальным шайкам в назидание.