Книга Уроки верховой езды - Сара Груэн

Я скажу, что его у меня украли. Я заявление в полицию отнесу. Я его укрою в…

А где, собственно?

У Дэна? Вот уж нет. Если будет сделана хотя бы попытка отобрать у меня Гарру, я с Дэном до конца дней своих разговаривать откажусь. Да и не станет он мне помогать прятать коня. Он у нас такой весь из себя правильный, такой высокоморальный и законопослушный. Где ему понять, что в жизни находится подходящее место и время решительно для всего, в том числе и для обмана…

Все так, но проблема-то остается. Где прикажете укрывать одноглазого коня, да притом полосатого?

* * *

Я брожу по пастбищу, точно тигрица в клетке, и тут меня осеняет замечательное решение. Я прижимаю ладони ко рту, чтобы не заорать, и хлопаю себя по карманам в поисках ключей. Нигде ничего. Наверное, я их на крючке у кухонной двери оставила.

Через несколько минут я распахиваю заднюю дверь и врываюсь на кухню. Останавливаюсь и перегибаюсь в поясе, пытаясь отдышаться после стремительной пробежки. Ева сидит за столом, листает журнал. Больше никого не видно. И никаких признаков ужина.

Я спрашиваю:

— А бабушка где?

— Без понятия, — отвечает Ева. — Фургон тут, а ее самой что-то не видно.

Я пересекаю кухню, даже не сняв рабочих сапог, и замираю в дверях.

— Мутти? — громко окликаю я, высунувшись в пустой коридор. — Мутти?

Секунду спустя дверь в столовую приоткрывается, и сквозь щелку я вижу лицо матери.

— Ш-ш, — произносит она, хмурясь. — Тихо! Папа уснул.

— У вас все в порядке?

Я вытягиваюсь на носках, силясь заглянуть в щелку.

— Все нормально, — отвечает она и тянет к себе дверь, перекрывая обзор.

— Ты точно уверена?

Я пытаюсь что-то увидеть поверх ее головы.

— Точно. Но ты не могла бы ужин приготовить?

— Мутти! Нет!

Она сурово смотрит на меня, серые глаза не мигают.

— Мутти, мне никак! Мне надо кое-куда съездить…

— Аннемари, я тебя прошу.

— Ну Мутти…

Я вглядываюсь в ее глаза и вижу, что надежды никакой.

— Ладно. Приготовлю…

— Спасибо, Liebchen, — говорит она, и дверь щелкает, закрываясь.

Да уж, Liebchen…

Я возвращаюсь на кухню. Я в полном отчаянии. Мне решительно некогда заниматься каким-то там ужином. У меня и так гонка со временем, потому что из страховой компании вот-вот позвонят. Или пришлют своих представителей. Может, мне взять Еву с собой и по дороге перекусить какой-нибудь пиццей? Да, но тогда придется ее во все посвятить…

Я совсем забыла про Жана Клода — а он выбирает именно этот момент, чтобы войти в заднюю дверь. Он обозревает кухню и, точно как я несколькими минутами ранее, замирает в изумлении: где ужин?

— Не спрашивай, — говорю я, упреждая вопрос. — Сама не в курсе, что происходит.

— Но хотя бы ничего не случилось?

— Нет, ничего. Он просто устал.

— А твоя мама?..

Жана Клода прерывает телефонный звонок. Я испепеляю телефон взглядом, страстно желая, чтобы он замолчал. Это не помогает, и на третьем звонке я беру трубку.

— Алло? — гавкаю я в микрофон.

— Э-э… привет. Это Брайан говорит, ваш домашний медбрат… Урсулу можно позвать?

— Она занята.

— Это Аннемари?

— Да, это я.

— Э-э-э… У вас все хорошо?

— Лучше не бывает. А что, собственно? — спрашиваю я раздраженно.

— Вам известно, что ваша мама отменила мои посещения на сегодня и завтра?

— Нет, я не знала.

— Простите, что спрашиваю, но… У нее есть еще кто-нибудь, кто ей помогает, или она рассчитывает справиться самостоятельно?

— Понятия не имею. Сами ее спрашивайте.

— Или она рассердилась, что я в тот раз опоздал?

— Ну да, на сорок минут. Австрийцы опозданий не любят.

— Я тогда колесо проколол, я же ей объяснял. Но не в том дело… Я к тому, что ей полагается сестринская помощь. Страховка ее покрывает. Так что если Урсула не хочет, чтобы именно я к вам приезжал, я с кем-нибудь другим договорюсь. Совершенно незачем ей через все это проходить в одиночку…

Я молчу. Я откровенно не люблю Брайана, меня передергивает всякий раз, когда я о нем вспоминаю, но его забота меня трогает. Особенно в свете того, что Мутти его уволила из-за проколотой шины.

— Я спрошу ее, — говорю я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно любезнее. — Сегодня вряд ли получится, но завтра я обязательно выясню, что происходит. Вы сможете перезвонить?

— Ну да, конечно, — говорит он. — Спасибо.

Я вешаю трубку. Ева успела переместиться на край стола. Подсунув под себя ладони, она болтает загорелыми ногами в воздухе. Жан Клод сидит на стуле во главе стола.

— Что?.. — спрашиваю я, потому что оба на меня смотрят.

— Как насчет ужина? — саркастически осведомляется Ева.

— К черту ужин, — говорю я.

Отворачиваюсь от них и опираюсь на кухонный стол. Край столешницы врезается мне в бедра.

— Что-то стряслось? — спрашивает Жан Клод.

— Мне необходимо кое-куда съездить…

— Если ты не возражаешь, может, я приготовил бы?

Какое облегчение! Я оборачиваюсь с широченной улыбкой:

— Правда? Тебя это не затруднит?

— Нисколько. Езжай, куда тебе нужно, и возвращайся, как сделаешь все дела. А я тут разберусь… Ева, ты мне поможешь?

— Обязательно, — чирикает она, соскальзывая со стола.

Я хватаю с крючка ключи и выскакиваю наружу.

* * *

Усилитель окраса, который я вроде бы видела в «Седлах Килкенни», при ближайшем рассмотрении оказывается обычным шампунем, который типа сделает ярче некоторые оттенки масти. В переводе на понятный язык — продукция для выкидывания денег на ветер.

Я решаю попытать счастья в парикмахерской неподалеку.

— Могу я вам чем-то помочь? — спрашивает изящная, точно карандашик, женщина за конторкой.

Макияж у нее такой, что до вторника не сотрется, темные волосы коротко подстрижены. Мне даже кажется, что я замечаю лиловые мелированные прядки.

— В общем, да, — говорю я, бочком подходя к стойке. — Мне бы переговорить со специалистом по окрашиванию…

Она окидывает меня внимательным взглядом, потом принимается изучать свои длинные ногти цвета спелого баклажана. И наконец говорит:

— Мы работаем только с постоянными клиентами.