Книга Капитан. Граф Сантаренский - Александр Чернобровкин

В следующих двух замках остались только слуги, которые без промедления открыли ворота и дали разграбить имущество. Брать там, в общем-то, было нечего. Хотя брабантцы нашли. Меня же насторожил уход хозяев. Если они не захотели сдаваться, значит, надеются отбить нападение моего отряда. Поэтому удвоил количество разведывательных отрядов.

Король Франции Людовик Седьмой по прозвищу Молодой оказался скупердяем, но не вруном. Денег нормандским мятежным баронам он не дал, зато прислал полсотни рыцарей. Они, конечно, прибыли в Нормандию по собственной инициативе, но их содержание оплачивал король. Эти рыцари присоединились к примерно такому же количеству нормандских. С ними было около пяти сотен копейщиков и арбалетчиков. То есть противник немного превосходил нас по количеству и, как он думал, значительно — по качеству. Рыцарей ведь у них было почти в пятьдесят раз больше. На чем я и решил сыграть.

По моему приказу обоз брабантцев был оставлен в последнем захваченном нами замке. Дальше пошли без них. Сблизившись с противником на расстояние дневного перехода и якобы только тогда обнаружив его, я приказал быстро отступать. Пусть думают, что мы струсили и удрали.

На самом деле мы отошли к выбранному заранее невысокому холму. Деревья на нем сохранились только на плоской и обширной макушке. Слева возле холма протекала речушка, название которой я не смог выяснить. Ситуация была подобна с реками Эйвон в Англии. То есть, эта речушка называлась на местном диалекте просто Рекой. Вода в ней была чистая, просматривалось желтоватое дно и длинные зеленые ленты водорослей. Глубиной она была метра полтора. С этой стороны можно было не опасаться обходного маневра. Рыцари в тяжелых доспехах не любят форсировать водные преграды глубже полуметра. Справа мы поставили кибитки и телеги. Ям-ловушек на этот раз не копали, потому что конницы у противника было маловато. Ограничились кольями, которые в три ряда вкопали у подножия холма от речки до кибиток. Две шеренги копейщиков будут стоять перед кольями, чтобы это препятствие оказалось для рыцарей неожиданностью. По сигналу брабантцы должны были отступить за колья. Очень опасный маневр, особенно для неопытных солдат. Отступление может незаметно превратиться в бегство.

— Не вздумайте побежать, — предупредил я. — Тогда вас всех перебьют рыцари. А того, кого они пощадят, найду и повешу я.

— Не струсим, — заверил Реми от имени всего отряда. — В случае победы нас такие трофеи ждут!

— Ты прав, — согласился я и напомнил: — Рыцарей зря не убивайте, за них выкуп можно получить.

— Это мы знаем! — дружно произнесли брабантцы.

Лучников разместил выше по холму в три шеренги, чтобы не мешали друг другу стрелять. Им была поставлена задача сначала выбить рыцарей, потом — арбалетчиков и напоследок расправиться с копейщиками. Конные сержанты должны будут ждать за кибитками и телегами. Возможно, использую их, как приманку и, само собой, для преследования убегающего противника.

Враг появился на следующее утро. Скакали без разведки. Причем рыцари сильно оторвались от пехоты. Не ожидал от них такой безалаберности. В последнее время привык иметь дело с хитрыми и осторожными маврами, а то бы устроил засаду и перебил большую часть рыцарей на марше. Учту на будущее. Одеты они были поярче английских рыцарей. У всех сюрко, на которых изображены гербы с самыми невероятными символами и сочетаниями цветов. Такие же гербы и на сравнительно больших щитах. Копья длиннее тех, которые используют в Англии. А вот бригантин ни у кого нет. Только несколько рыцарей имели на кольчугах наплечи, одну-две небольшие пластины на груди и наручи и поножи. У остальных простые кольчуги, часто без капюшона и с короткими рукавами, и примерно у половины еще и шоссы — кольчужные штаны. Бо льшая часть лошадей тоже без доспехов, а у тех, что имели, в основном кожаные.

Увидев мой отряд, рыцари построились в линию, намериваясь, видимо, сразу броситься в атаку. Нашлись трезвые головы и уговорили дождаться пехоту. Я тоже решил дождаться их пехоту, чтобы решить с их отрядом за один раз. Некоторые битые быстро умнеют, делают правильные выводы из своих ошибок. Их пехота построилась в четыре шеренги. Арбалетчики стояли в первой. Арбалеты у них с маленькими деревянными луками, стреляют убойно на меньшую дистанцию, чем длинные луки, не далее ста метров. Я решил не ждать, когда они подойдут на нужную дистанцию, приказал сержантам выманить в атаку рыцарей.

Задача оказалась не сложной. Как только рыцари увидели, что против них легко вооруженные и защищенные всадники, сразу бросились в атаку. Их командир, сидевший на крупном гнедом жеребце, что-то закричал, наверное, попытался остановить, затем поскакал и сам. Следом за рыцарями быстрым шагом пошла на нас пехота.

Мои сержанты сразу развернулись, пролетели между раздвинутыми кибитками, которые моментально были поставлены в непреодолимую для конницы линию. По сигналу рога копейщики начали отход. Рыцари приняли их маневр за отступление и поскакали на брабантцев. Те не побежали. Пройдя между кольями, заняли позицию, присев и уперев копья в землю. По второму сигналу в дело вступили лучники. Мне нравилось смотреть, как они натягивают тугие луки, отпускают тетивы. Хлопок тетивы по кожаной защите на руке — и длинная тяжелая стрела с белым или серым гусиным оперением устремляется к цели, пробивая щит и кольчугу. Убитый рыцарь, придерживаемый глубоким седлом, еще продолжает скакать, но из руки уже выпало копье, тело склоняется вперед или вбок, а жеребец, никем больше не подгоняемый, решает, что ему незачем бросаться на колья. Впрочем, и от табуна тоже не хочет отставать, просто перемещается в хвост. Поскольку так поступают и остальные жеребцы, лишившиеся наездников, табун останавливается перед кольями, а затем, вспугнутый бегущими сзади пехотинцами, бросается влево, роняя мертвых всадников.

Ускакавшие кони открыли пехотинцам мой отряд, а моим лучникам — их. Арбалетчики, остановившиеся было, начали падать, сраженные стрелами. Пару минут они соображали, а потом развернулись и ломанулись в обратную сторону, просачиваясь между копейщиками. Те тоже остановились, ожидая приказ. Гнать их в бой было некому, поэтому последовали примеру арбалетчиков. Грозный отряд превратился в отару баранов, обезумевших от страха, сплоченных стадным инстинктом самовыживания.

— Раздвинуть кибитки! — приказал я.

Когда приказ выполнили, вместе с оруженосцами и сержантами поскакали догонять удирающего противника. Чем больше перебьем сейчас, тем легче будет в следующем бою. Я валил их булавой. Редко у кого был железный шлем. По кожаным шапкам бил несильно. От удара шапка слетала, открывая волосы, темные или светлые, которые быстро пропитывались кровью. У бегущего сразу подгибались и переплетались ноги. Сделав еще несколько шагов, он падал ниц. Опытные солдаты сразу садились на задницу и закрывали голову щитом, крича из-под него, что сдаются. Другие, более быстроногие, ломанулись в лес, где за ними трудно гоняться на лошадях.

Я остановил своего жеребца, развернул его и помахал булавой, давая сигнал сержантам прекратить погоню и скакать к обозу противника. С особой радостью они перебьют и ограбят чужих маркитантов. В отместку за то, что обдирают свои маркитанты, скупая трофеи за бесценок и продавая продукты и вино втридорога.