Книга Император. Врата Рима - Конн Иггульден

Сенаторы толпились вокруг дяди Гая, кто-то открыто пожимал ему руку. Марий притянул Гая к себе одной рукой, а второй взял за плечо какого-то худощавого человека. Тот улыбнулся обоим.

— Красс, это мой племянник, Гай. По нему не скажешь, но этот самый Красс — один из самых богатых людей Рима.

На длинной тонкой шее Красса покачивалась голова с карими глазами, тепло лучащимися среди многочисленных морщинок.

— Меня благословили боги, это верно. У меня еще и две дочери-красавицы!

Марий хихикнул:

— Одна еще ничего, но вторая пошла в отца!

Гай ужаснулся, а Красса эти слова как будто и не задели. Он печально улыбнулся:

— Увы, она и вправду немного костлява. Придется дать ей большое приданое, чтобы соблазнить римскую молодежь. — Он повернулся к Гаю и протянул руку. — Рад знакомству, юноша. Ты собираешься стать полководцем, как дядя?

— Да, — серьезно отвечал Гай.

Красс улыбнулся.

— Тогда тебе понадобятся деньги. Приходи ко мне, если захочешь, чтобы кто-то на тебя поставил, ладно?

Гай резко пожал протянутую руку, и Красс исчез в толпе.

Марий наклонился и прошептал ему на ухо:

— Молодцом! Он мой верный друг и к тому же невероятно богат. Устрою тебе посещение его поместья — роскошь необычайная! А сейчас я хочу тебя еще кое с кем познакомить. Пошли.

Гай пошел за ним, пробираясь через тесные группки сенаторов, которые обсуждали события дня и неудачу Суллы. Марий жал руку каждому, кто встречался с ним взглядом, спрашивал о семье и об отсутствующих друзьях. Все такие компании после его ухода улыбались.

На другом конце зала стояли и тихо беседовали трое. Как только Марий и Гай подошли, они замолчали.

— Вот про кого я говорил, Гай! — весело сказал Марий. — Гней Помпей, которого друзья прозвали лучшим римским полководцем современности — когда я болею или в отлучке.

Помпей, дружески улыбаясь, пожал обоим руки. В отличие от худосочного Красса, он был довольно упитан, но при росте не меньше, чем у Мария, лишний вес его не портил, а скорее придавал внушительности. Гай решил, что ему вряд ли больше тридцати, что делало его воинским заслугам еще большую честь.

— Марий, в этом не может быть и сомнений! — ответил Помпей. — Воистину я творю чудеса на ратном поле. При виде моих маневров даже сильные духом мужчины смахивают скупую слезу.

Марий рассмеялся и хлопнул его по плечу.

Помпей смерил Гая взглядом.

— Юная копия тебя, старый лис? — обратился он к Марию.

— А как иначе, с моей-то кровью в жилах?

Помпей сцепил руки за спиной.

— Сегодня, вытеснив Суллу из Рима, твой дядя пошел на огромный риск. Что ты об этом думаешь?

Марий открыл рот, но Помпей поднял руку.

— Дай ему сказать, старый лис. А я посмотрю, что он из себя представляет.

Гай ответил без колебаний, слова находились удивительно легко.

— Вызывать недовольство Суллы — опасный ход, но мой дядя любит азартные игры. Сулла служит Риму и разобьет войска противника. А когда вернется, им с дядей придется как-то договориться. Возможно, мы сможем расширить казармы, чтобы в городе могли стоять оба легиона.

Помпей заморгал и повернулся к Марию:

— Он что, дурак?

Марий усмехнулся:

— Отнюдь. Просто он не знает, доверяю я тебе или нет. Подозреваю, он уже догадался о моих планах.

— Так что сделает твой дядя, когда Сулла вернется? — прошептал Помпей Гаю на ухо.

Гай огляделся и не увидел никого, кто мог бы подслушать, за исключением троих человек, которым Марий явно доверял.

— Он закроет ворота. Если Сулла попытается войти силой, сенат объявит его врагом Рима. Ему придется либо начать осаду, либо отступить. Предполагаю, что он подчинится Марию, как обычный легат — римскому консулу.

Помпей согласно кивнул.

— Опасный путь, Марий, как я и сказал. Открыто я не могу тебя поддерживать, но втайне сделаю все, что смогу. Поздравляю с прекрасным триумфом. Ты выглядел великолепно.

Он подал знак остальным двоим, и они отошли.

Гай хотел что-то сказать, но Марий покачал головой.

— Пойдем наружу, здесь воздух застоялся от интриг. — Они вышли за двери; Марий приложил палец к губам, чтобы Гай не задавал вопросов. — Не здесь. Слишком много ушей.

Гай огляделся и заметил сенаторов — сторонников Суллы, косящихся на них с неприкрытой враждебностью. Он пошел за Марием, и они сели на каменные ступени так, чтобы их не было слышно. Неподалеку легионеры Перворожденного, которые казались неуязвимыми в своей сияющей броне, все еще стояли по стойке смирно. Странно было сидеть перед тысячами людей прямо на ступенях сената.

Гай больше не мог сдерживаться.

— Как тебе удалось добиться перевеса?

Марий рассмеялся и вытер неожиданно выступивший на лбу пот.

— У меня был план, дружок. Я узнал о Митридате почти сразу, за много дней до Суллы. Для убеждения колеблющихся сенаторов я применил самый древний рычаг в мире. И все-таки победа оказалась более шаткой, чем я хотел бы. Мне это стоило целого состояния, но с завтрашнего утра Рим в моих руках.

— Он ведь вернется, — возразил Гай.

Марий фыркнул:

— Через полгода, а то и позже. А может, его убьют на поле боя! Или его разобьет Митридат — говорят, он хитрый полководец. Даже если Сулла разберется с ним вдвое быстрее и приплывет с попутным ветром, у меня будет несколько месяцев на подготовку. Уйдет он легко, а вот войдет только с боем.

Гай покачал головой, не веря тому, что услышал.

— А что теперь? Идем в твой дом?

В ответ Марий немного печально улыбнулся.

— Нет. Пришлось продать его на взятки — понимаешь. Сулла уже начал их подкупать, и в большинстве случаев пришлось предлагать в два раза больше. Я потратил все, что у меня есть, не считая коня, меча и доспехов. Я, наверное, первый правитель Рима без гроша!

Он тихо рассмеялся.

— Если бы ты проиграл, ты бы потерял все! — пораженно прошептал Гай.

— Но я не проиграл! Рим мой, а перед нами стоит мой легион.

— А что бы ты делал, если бы все-таки проиграл?

Марий презрительно выдохнул через сжатые губы.

— Поехал бы на войну с Митридатом, конечно. Или я не служу городу? Между прочим, только очень смелый не примет мою взятку и проголосует против, когда за дверями стоит мой легион, верно? К счастью, сенаторы любят золото. Они мечтают о новых лошадях и рабах, хотя никогда не были так бедны, как я. Я ценю золото только за возможности, которые оно дает. Оно привело меня на эти ступени и положило мне на ладонь величайший город мира. Выше нос, парень, сегодня мы празднуем, а не сожалеем о том, что сделали.