Книга Северный ветер. Вангол-2 - Владимир Прасолов

— Почему в Москву?

— Вот читайте, по выздоровлении срочно направить в распоряжение майора Краскова. Вы здоровы?

— Здоров.

— Значит, вот адрес, читайте — город Москва. Телефонограмма сегодня в шесть утра была доставлена. А в семь мне дважды звонили по этому поводу, так что давайте, капитан, по-быстрому, через час машина пойдет в Москву, давайте, дорогой, давайте, очень вы там кому-то нужны. Даже встречать будут, так что едете до Белорусского вокзала. — Вручив Макушеву документы, главврач буквально вытолкал его из своего кабинета.

Степан был доволен, что наконец вырвался из госпиталя, но не знал, кто такой этот всесильный майор Крас ков и что ему от него нужно. Но приказ есть приказ, и капитан Макушев убыл из госпиталя в Москву.

У Белорусского вокзала Макушев вылез из кузова и сразу увидел лейтенанта Арефьева, тот быстро шел к нему, радостно при этом улыбаясь.

— Вот так встреча, привет, Володька! — сгреб подошедшего Арефьева в объятия Макушев.

— Привет, привет, Степан, ну ты, медведь, отпусти, задавишь…

— Не задавлю, — расхохотался Степан, опуская Владимира на землю. — Говори, как ты, дома был? Как там мои? Говори быстрее, тут меня встречать должны, даже не знаю, кто и зачем…

— Наговоримся, Степан, успеем, пойдем, я и есть тебя встречающий.

Майор Крас ков, сделав с вечера запрос по Макушеву, уже в пять утра знал о его местонахождении. Он был в госпитале под Москвой; главврач по телефону подтвердил, что капитан Макушев может быть выписан, поскольку здоровьем обладает просто богатырским и практически оправился от ран. Красков убедительно попросил главврача отправить капитана сегодня же машиной в Москву, что и было сделано. Макушев, по подсчетам майора, должен был приехать после обеда. Он решил отправить встречать капитана Макушева лейтенанта Арефьева, поскольку был абсолютно уверен в том, что лейтенант говорил ему правду. В этом он убедился еще раз во время сеанса связи с Ванголом. Тот подтвердил, что кандидатура Арефьева в дополнительной проверке не нуждается, поскольку проверен неоднократно им самим в сложных боевых ситуациях. Красков передал привет от родственников, которые с нетерпением ждут его возвращения. Вангол ответил, что при первой же возможности обязательно их навестит. Дальше оговаривались возможности переброски боеприпасов и личного состава. Красков понял, что Вангол знает, где ему назначена встреча. Как только Красков встретился и переговорил с капитаном Макушевым, Арефьев и Макушев были отправлены в краткосрочный отпуск, с пребыванием по месту жительства Арефьева. Вечером того же дня в телефонной трубке он услышал условный сигнал о том, что Вангол ждет его в условленном месте.

— Ну, здравствуй, «Ветер»!

— Здравствуйте, Иван Иванович!

— Возмужал, возмужал, сколько мы не виделись, полгода?

— Да, Иван Иванович, полгода войны…

— Ну и где ж ты, сокол, воевал? Рассказывай, почему тебя в преступники особо опасные определили и сыск по всей России-матушке ведут? — то ли шутя, то ли всерьез спрашивал майор, обнимая Вангола.

— Простите, оплошал, товарищ командир.

— Ладно, давай рассказывай все по порядку, а то я тут наслушался сказок про тебя.

— То, что связано с уничтожением банды Остапа, вам рассказали мои друзья, они там были, и повторяться не имеет смысла. Разве что некоторые детали, вас интересующие в связи с определением меня в преступники. Так вот, в ходе преследования банда укрылась в пещере, мы ее оттуда выкурили и уничтожили, а во время боя я на полу этой пещеры нашел несколько монет. Вот одна из них, последняя.

Вангол вытащил из кармана и положил на стол перед майором золотой царский пятирублевик.

— А было их десять, разных, одним червонцем заплатил за квартиру, на чем и засветился. Если из-за этого весь сыр-бор, готов дать пояснения.

— Придет время, дашь. А где остальные потратил? Раз начал, колись уже. С какой стороны еще тебя засечь могли?

— А вот об этом, товарищ майор, нам нужно поговорить отдельно и очень серьезно.

— Хорошо. Говори.

— Как вы знаете, чтобы предотвратить попытку массового дезертирства, мне пришлось внедриться в среду уголовников в эшелоне.

— Насколько мне стало известно из материалов О ГПУ, ты выполнил поставленную задачу.

— Да, разве об этом есть какие-то материалы?

— Есть рапорт начальника эшелона и докладная твоего друга Макушева, они, правда, о тебе лично там не пишут, но упоминают об агентурном донесении, раскрывшем замысел бандитов, и даже это донесение в материалах имеется. Надеюсь, ты помнишь его текст?

— Конечно помню.

— Вот и хорошо, думаю, это может пригодиться. Так, что дальше?

— А дальше было вот что, Иван Иванович, заранее прошу вас мне верить, потому что то, о чем я сейчас расскажу, это даже не сказка, это просто фантастика, которая, правда, является реальностью точно такой же, как то, что мы с вами сидим сейчас в этой комнате.

— Хорошо, Вангол, я слушаю тебя.

— В вагоне зэки держали живым ради пайки проигранного в карты заключенного. Мне удалось его спасти, просто из желания предотвращения его убийства. Все сделал чисто и уже думал вывести его и сдать органам, но он оказался немцем, мало того, одним из важных сотрудников какой-то совершенно секретной организации под эгидой СС и самого Гиммлера, называемой «Аненербе». Мне пришлось сыграть на его подавленном состоянии, и он полностью мне раскрылся. Это офицер СС, но, по большому счету, просто ученый, приглашенный благодаря своим научным способностям в эту организацию, Гюнтер Миттель.

— Уже очень интересно…

— Дальше будет еще интереснее, Иван Иванович. Я сначала подумал, что он болен душевно, но потом убедился в том, что все, о чем он мне рассказал, — чистая правда, как бы она ни была фантастична.

— Да рассказывай уже, заинтриговал в корень…

— Хорошо, слушайте! — И Вангол рассказал все, что услышал от Гюнтера Миттеля.

Это заняло много времени, но Красков слушал с нескрываемым интересом. Он ходил по комнате, курил и слушал чрезвычайно внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Когда он услышал о том, что сейчас Гюнтер в Ленинграде ждет возвращения Вангола, он, закрыв глаза, покачал головой и спросил:

— Почему именно там, а не здесь, в Москве?

— Гюнтер родился в Петербурге, он понимает, что его дни сочтены, и попросил меня об этом. Да и сложилось все именно так, он сильно болен, я же рассказывал, как пришлось уходить от НКВД в Сибири.

— Да-да, помню. Но ты представляешь, как сложно сейчас решать вопрос о переброске твоего подопечного в Москву?

— Проще нам туда.

— Проще, только нам его сюда надо, в Москву, на самый, так сказать, верх показывать. Вообще, Вангол, если бы тебя не знал, я посчитал бы это все бредом сивой кобылы. Но если это действительно правда, то ее надо как-то доказать, и тут просто слов недостаточно, понимаешь?