Книга Штрафбат. Закарпатский гамбит - Юрий Гайдук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще раз взвесив все «за» и «против», он приказал вызвать лейтенанта Новикова, и когда тот, уже стоя на пороге генеральского кабинета, вскинул руку к пилотке, кивнул ему, чтобы поплотнее прикрыл дверь, и, не глядя на лейтенанта, охрипло-тяжелым от постоянного курева голосом спросил:
– От Боцмана что-нибудь было?
Лейтенант мог бы и не отвечать на этот вопрос, и Карпухин как бы вдогонку сказанному произнес:
– Мне нужна полная информация по его группе. Срочно!
– Но ведь, товарищ генерал… – стушевался Новиков. – Я бы одна нога тут, другая там, но ведь вы сами приказали…
– Да, приказал, – оборвал его Карпухин, – но сейчас обстановка сложилась так, что мне нужна полная информация по группе Боцмана. И не завтра, а сегодня!
Он замолчал, понимая, что не генеральское это дело – срывать свои проблемы на лейтенантах, тем более что он самолично приказал убраться ко всем чертям из Мукачево, чтобы не засветиться ненароком перед мукачевским резидентом, и уже чуть тише добавил:
– Короче, лейтенант! Твои предложения.
– Думаю, что самым верным и безопасным было бы наведаться на базу Боцмана.
– Пожалуй, – согласился с ним Карпухин. – Однако в этом есть одно «но», которое мы не можем не учитывать.
Новиков вопросительно смотрел на Карпухина.
– Я… я не понимаю вас, товарищ генерал. Простите.
– Прощаю, лейтенант, прощаю, – успокоил его Карпухин, – хотя именно ты как оперативник должен был предусмотреть эту самую закавыку раньше меня.
– Вы думаете, что «Михай» сразу же переправил объект на базу Боцмана? – без особой уверенности в голосе произнес Новиков.
– Молодец, лейтенант, – похвалил его Карпухин, – догадался.
– Но это… это как-то не вяжется с логикой поведения как самого «Михая», так и объекта.
– Возможно, что и не вяжется, – согласился с ним Карпухин. – И все-таки мы не можем не учитывать подобный вариант. И если идти на базу Боцмана, а это, пожалуй, единственный выход в нашей с тобой ситуации, то сделать это надо очень умно и тонко. Надеюсь, теперь все понятно?
– Так точно, товарищ генерал-майор! – козырнул Новиков. – Понятней не бывает.
* * *
...
ЗАПИСКА ПО «ВЧ»
«Срочно!
Карпухину.
Ситуация осложнилась.
Если в течение ближайших двенадцати часов не будет ясности по Вербовщику, к Вам будет направлена бригада оперативного состава, которую возглавит комиссар II ранга ГБ СССР Проклов.
Прошу предпринять все возможные меры для положительного завершения операции «Закарпатский гамбит».
Абакумов».Карпухин стоял у распахнутого настежь окна и с какой-то сосущей тоской смотрел на закатное солнце, багряным диском зависшее над крышами домов.
Двенадцать часов… Считай, что времени у него осталось до утра, а там… Конечно, Бог не выдаст, свинья не съест, однако ничего хорошего от московских оперов Карпухин не ждал. Тем более что Проклов был одним из заместителей Лаврентия Павловича Берии, что уже говорило о многом.
Судя по всему, Берия все-таки уломал Сталина передать дело Вербовщика в его ведомство на Лубянке, мотивируя, видимо, тем, что абакумовский «Смерш» вместе с генералом Карпухиным профукали не просто американского разведчика, а резидента. А за такие «просчеты» ни орденов не дают, ни медалей.
И ладно, если бы эта самая бригада Проклова взяла Вербовщика с его грузом, но именно этого и не случится, в чем многоопытный Карпухин не сомневался. Единственное, что смогут сделать эти орлы с Лубянки, так это арестовать ту часть националистического подполья Закарпатья, которую удалось выявить с помощью штрафников-разведчиков, и начать трясти их как груши, добиваясь показаний относительно Вербовщика.
«Идиоты! – уже с каким-то успокоенным самоотречением думал Карпухин. – Единственное, чего они добьются, – разорвут на части все сети оперативной разработки, сотканной руками «Смерша», и ушлый Лаврентий отчитается перед Сталиным о разгроме националистического подполья Закарпатья. А что касаемо Вербовщика… Что ж, за этот провал отдуваться, видимо, придется ему лично, то есть генералу Карпухину и начальнику Главного управления контрразведки «Смерш» Абакумову.
Впрочем, скорей бы конец. За все эти дни, начиная со второго апреля, Карпухину удавалось поспать не более пяти-шести часов в сутки, и от этого вновь стали наваливаться невыносимые головные боли, от которых, казалось, не было спасения.
Карпухин посмотрел на часы и невольно вздохнул. Всего лишь час прошел с тех пор, как Новиков выехал по направлению к Мукачево.
– Значится так, братва, – без особого энтузиазма в голосе произнес Андрей, поудобнее усаживаясь на поваленном дереве, – докладываю сложившуюся обстановку, и вам решать, как нам жить дальше.
Отчего-то заныла еще не зажившая рана, и он невольно дернул плечом, стараясь не смотреть в глаза ждущих его слов разведчиков. Измотанный мыслями о том, что им предстояло сделать, он уже загодя ненавидел сам себя, однако все это было никому не нужной лирикой и надо было собирать волю в кулак. Судя по всему, это его состояние прочувствовали Крест с Мосей, и как только он вышел из кустов на базовую полянку, где его тут же обступила братва, умный до чертиков Мося тронул его за рукав и негромко спросил:
– Что, командир, что-то ломается?
– Хуже.
– Так чего ж ты молчишь? – взвился нетерпеливый Пикадор. – Колись, командир.
– Колоться ты будешь у кума на зоне, – осадил не в меру прыткого Пикадора Крест. – А сейчас посапывай в обе дырочки да слушай, что старшие скажут.
Обидчиво шмыгнув носом, Пикадор покосился на авторитетного Креста, а тот, казалось, уже забыл о нем.
– Что, настолько все хреново? – буркнул он, прощупывая Боцмана глазами.
– Хуже некуда.
– Так, может, чифирку заварить?
Андрей улыбнулся ему благодарно, опускаясь на поваленное дерево.
За все то время, что Писка варил чифир, не было произнесено ни слова, и только когда он почувствовал в ладонях тепло от прокопченной жестяной кружки с черным, как смола, чифирем, он произнес эту фразу: «Значит так, братва. Докладываю сложившуюся обстановку, и вам решать, как нам жить дальше».
– Может, все-таки не жить, а быть? – попытался было поправить его все тот же Пикадор.
– Да нет, именно жить. И сейчас я объясню почему.
Он отхлебнул из кружки глоток прочищающей мозги жидкости, потом еще глоток, передал кружку Шайтану и вздохнул обреченно.
– Короче, ситуация такая. Наш клиент созрел, кажется, полностью, по крайней мере именно так мне показалось, и поставил на весь банк.
