Книга Весеннее пробуждение - Тери Дж. Браун

– Может, объяснишь мне, что, черт возьми, происходит?

И куда только девалась решимость держать себя спокойно, но твердо?

Джон стянул летные очки и шлем, и она последовала его примеру.

– Вот как, ты научилась ругаться? Неудивительно, ведь ты столько времени проводишь в мужской компании. Может, ты еще и курить начала? И как относится к новым привычкам твой жених? – (Ровена в изумлении смотрела на него.) – Прости, – поморщился Джон. – Я хотел начать разговор совсем не так.

Она не отвечала. Это его затея. Так что весь груз объяснений лежит на нем.

– Послушай, Ровена, может, поговорим в другом месте? Давай оставим вещи в гостинице, а потом погуляем где-нибудь?

– Я не собираюсь останавливаться с тобой в одной гостинице!

Как у него только наглости хватило! Ровена с усилием сглотнула. Или он успел забыть, что случилось, когда они в последний раз вместе оказались в одном отеле?

Тонкое лицо Джонатона слегка покраснело – видимо, он все прекрасно помнил.

– Я не имел в виду, что мы снимем один номер. Я не настолько самонадеян, чтобы…

– Чтобы – что? Сломать мне жизнь? Забавно. Мне кажется, ты это уже сделал.

Ровена развернулась и гневно зашагала по полю. На полдороге она вспомнила о саквояже и повернула назад. Джон шел в нескольких шагах позади. В одной руке он нес свою сумку, а в другой – ее саквояж. Ровена потянулась, чтобы выхватить его, но Джон отдернул руку. Понимая, что бороться с ним глупо, она скрестила руки на груди и с возмущением уставилась на пилота.

– Я всего лишь несу твою сумку, – со злостью выпалил Джон. – И не собираюсь порочить твою репутацию. Мне просто нужно поговорить с тобой в спокойной обстановке, без свидетелей. – Он взглядом указал на механиков, с любопытством посматривающих на них.

Ровена кивнула.

Когда они оформили все формальности, капитан инженерной службы любезно одолжил им свой автомобиль, чтобы они могли добраться до гостиницы. Стоило им отъехать от базы, как Ровена тут же повернулась к своему спутнику:

– Ты хотел поговорить, вот тебе подходящая возможность. И не тяни время, у гостиницы наши дороги расходятся.

– Значит, встретимся за обедом?

– Джонатон!

Он ухмыльнулся, и Ровена осознала, что ее разыгрывают. Она совсем забыла, как он умеет действовать на нервы.

– Извини. – Улыбка на его лице померкла. – Прости меня за все. За то, что мне не хватило смелости бороться за тебя, за наше будущее. За то, что бросил тебя. Дважды, если подумать. За то, что позволил семейным распрям встать между нами.

Ровена замерла на сиденье. При прошлой встрече она говорила Джону, что уже слишком поздно. Зачем он это делает?

– Я ничего не понимаю, – произнесла она.

Крепко сжимая руль, Джонатон молча смотрел на дорогу. До самой гостиницы, где Ровена обычно останавливалась, когда бывала в Саутпорте, он не сказал ни слова.

– Что же тут непонятного? – наконец с горечью спросил он, не глядя на Ровену. – Если мужчина не боится встречаться с врагом в воздухе, но неожиданно понимает, что самое страшное – это прожить до конца своих дней без любимой женщины. И эта женщина – ты. Каждый раз, поднимаясь в небо, не зная, что меня ждет – победа или поражение, – я думаю о тебе. Для меня всегда существовала одна лишь ты, Ровена. И мне жаль, что лишь война смогла убедить меня в этом чувстве. Только когда я начал каждый день смотреть в лицо смерти, я задумался о том, за что стоит бороться в этом мире. И сейчас я сражаюсь за тебя, нравится тебе это или нет. Я живу ради тебя.

Его голос прервался, и Ровена вдруг поняла, что не может дышать. Каждая частичка ее души потянулась к нему. Как же ей хотелось облегчить его боль, которая исказила его лицо, звенела в его голосе; даже сам воздух вокруг был словно пропитан болью! Но она не собиралась идти на поводу у минутной слабости, она просто не имела на это права. Да, ее тянуло к Джонатону, но перенесенные за последние десять месяцев обиды и страдания, ее опустошенное после его ухода сердце удерживали от опрометчивого поступка.

И тут она вспомнила о Себастьяне. Его преданная любовь заслуживала искреннего ответного чувства.

– Ровена, я знаю, что прошлого не вернешь, – снова заговорил Джонатон, и она не могла оторвать взгляд от его удивительно синих глаз. – Знаю, что у тебя и без того полно забот, но прошу тебя, обдумай мои слова, прежде чем выйти замуж за другого. Пожалуйста. – Он тяжело дышал.

Сердце ее мучительно ныло, но Ровена твердо решила, что не будет подавать надежду, если ее нет. Потому что, как бы ни любила она Джонатона когда-то, сейчас ее чувства принадлежали другому. Она сделала глубокий вдох:

– Когда ты отвернулся от меня, я была раздавлена. Я думала, что никогда не оправлюсь. Но со временем мне стало легче, и в большой степени это заслуга Себастьяна. Я верю ему. Он никогда меня не бросит. – Ровена на миг замолчала. – И я никогда не брошу его.

– Значит, теперь ты решила наказать меня? Наказать нас? – с отчаянием выкрикнул Джон.

– Нет! Я смогла вернуть себе волю к жизни и залечить раны на сердце, но теперь оно принадлежит другому… – Она замялась, пытаясь подобрать слова. – Я всегда буду любить тебя. Глупо это отрицать. Но даже если бы я не любила всей душой Себастьяна, я никогда не смогла бы снова доверять тебе. Некоторые поступки нельзя перечеркнуть.

Она распахнула дверцу автомобиля и, ничего не видя перед собой, побежала к гостинице.

– Ровена! Ровена, пожалуйста, подожди!

От муки в его голосе Ровена едва не споткнулась, но продолжала идти вперед, словно на кону стояла ее жизнь. В каком-то смысле так и было.

Назад она не оглядывалась.

* * *

Ровена нерешительно смотрела на лестницу, приготовившись к самому худшему. Она не стала заранее писать Пруденс, что собирается ее навестить, на случай, если получит отказ, но сейчас жалела об этом. Что скажет Пруденс? И пустит ли ее на порог?

Не стоит так думать. Пруденс всегда славилась справедливостью. Она выслушает оправдания Ровены… и только потом выставит ее за дверь.

Что она за человек, если у нее хватает смелости садиться за штурвал любого самолета, но мысль о предстоящих извинениях приводит в ужас?

Глупая, бесчувственная женщина, которая боится любых конфликтов.

Но тогда, в бурю, когда она думала, что аэроплан вот-вот разобьется, ее первая мысль была о Пруденс. О своей самой большой потере. Она должна загладить вину. Ровена выросла без матери, недавно потеряла отца и не хотела лишиться сестры, не попытавшись ее вернуть. Разговор с Джоном лишь укрепил решимость исправить положение. Драгоценное время утекало быстро, не стоило расточать его понапрасну.

Шел ледяной дождь, по зонтику стучали крупные капли. Зима исполняла лебединую песню. Пора.