Книга Армагедец - Харик Бу

— Положительно что-то меняется, — сказал привычно вслух.

Спустя неделю изменения уже трудно было не заметить, а тем более скрыть. Старенький брадобрей только хитро качал головой, когда Он начал было рассказывать о шампуне, который порекомендовал сын. Да и партнеры по бильярду в голос утверждали, что он скинул лет пятнадцать-двадцать.

Как-то и соседка не выдержала:

— Я тоже хочу так, — истинно по-женски сказала она, — все отдам, только пусть и я так изменюсь.

Теперь все свободное время они проводили в чудесной пирамиде, благо, погода благоприятствовала. Часами разговаривали, читали, даже ели тут же.

Будничным октябрьским днем, прозрачным и прохладным, они вместе выбрались в Город, по делам, разумеется. Клерк в банке сначала опешил, потом засуетился.

— Вы великолепно выглядите.

— Да, местные минеральные воды творят чудеса. Можем на паях построить лечебницу или наладить выпуск в промышленных масштабах, — величественно обронил Он.

В уютном кабинете шефа обговорили и эту идею. Потом зашли в модный салон. Оделись. Теперь на молодую эффектную пару обращали внимание. Посидели в ресторане, заказали по старой памяти приличное вино, и вокруг пошла приятная, тихая суета.

— Док! Чудно все это, — говорил доверительно представитель Власти, — мы теперь на вид, считай, ровесники.

Он молча достал пару брошюр, валявшихся в машине. «Омоложение без пластической операции», несколько дней назад пришли по почте, а вроде никто и не заказывал, да мало ли что сейчас рассылают. По-старинке или в электронном варианте.

— Современная наука творит чудеса, да и вода в наших краях замечательная, — не стал вдаваться в подробности и детализировать.

В конце октября, когда холодные ветры в долине стали срывать пожелтевшую листву, агрегат неожиданно остановился. Он сидел за столом в этот момент, ел свежеприготовленный салат с ветчиной и хлебом, как вдруг непривычная, давно забытая тишина восстановилась в доме. Даже компрессор холодильника предательски молчал в эту минуту. Только компьютер перезагрузился, рявкнули победно могучие колонки, принтер вежливо попросил бумагу и в несколько секунд выплюнул ее заполненной.

Он подхватил еще теплый лист, по старой привычке потянулся за очками, потом хмыкнул: «Двенадцатый кегль[42], ерунда».

«Программа выполнена полностью, и предназначение исполнено»,

— уведомлял электронный мозг — и снова никаких объяснений, даже тени намека нет на то, что все происшедшее и происходящее должно значить.

Упрашивать дважды не пришлось, выполнена же неведомая программа. Он молча и быстро разобрал на составляющие блоки всю конструкцию, бережно упаковал в коробки и коробочки, которые предусмотрительно сохранил в сарае. Завернул в хрустящую бумагу красную кнопку «LET'S GO, ПОЕХАЛИ».

На следующий день (удивительная случайность, словно сговорились заранее) посетили с соседкой нотариуса. Мыслимо ли такое совпадение? Оставили завещания.

— Такие молодые, а о всяких неожиданностях помните, — одобрительно кивал тот, заверяя бумаги и пряча свои экземпляры во внушительный сейф.

Потом не стесняясь, все же Город, обнявшись, бродили по улицам, наведались в давешний ресторан.

— Ваше любимое вино заказали, — суетился метрдотель, лично встретивший солидного клиента.

Вечером того дня Он долго писал сыну, получилось внушительное послание, а внуку отправил видео, благо камеру установил недавно, совсем простенькую, смешную цену просили. Относительно коробки в сарае написал отдельно. Мол сложная современная китайская головоломка, и поступать с ней нужно осмотрительно…

Последний день октября выдался удивительно солнечным и безветренным. Почти сплошь медный с пятнами багрянца лес за дорогой. Голубое, бездонное до головокружения небо.

Соседка пришла часам к десяти. Пришла неожиданно, вроде и не договаривались. Походка легкая, молодой румянец на щеках, мелкие задорные веснушки, принесла две фляги парного молока. Позавтракали с удовольствием, Он опять что-то придумал кулинарное, на сей раз удачное, потом…

Потом оба услышали странный глубокий звук, будто кто-то неведомый отпустил туго натянутую от края и до края горизонта гигантскую струну, и этот отозвавшийся в груди звон или гул словно звал куда-то. Они не сказали ни слова друг другу, переглянулись только понимающе. Молча собрали в большую эмалированную посудину овощи, туда же положили кусок мяса, она подхватила полную флягу молока и, взявшись за руки, подошли к пирамиде. На несколько секунд замерли — молодые, стройные в традиционных сине-голубых расцветках плотного хлопка.

Они оставили все на пороге, прямо тут же на неухоженной почве пустыря, зачем… Все это суета. Босыми ногами переступили грань и ощутили стерилизующий, чистый холод металла.

— Чтоб, оторвавшись, ускользнуть

В похожий на любовь палящий тихий путь,

Ушедший в дым легенд, как плаванье галер,[43]

— одними губами едва слышно прошептал Он неожиданно всплывшие в памяти строки.

— С тобой я готова идти хоть на край света… — так же тихо ответила Она.

— За край Ойкумены…

Солнечные лучи в этот момент как-то особенно ярко вспыхнули на гранях пирамиды, словно она вся искупалась в медном пламени, и стороннему наблюдателю, на миг ослепшему, показалось бы, что исчезла реальность, будто в объеме воды образовалась пустота и вмиг заполнилась беззвучно и неотвратимо, бесповоротно. Пропала пирамида, словно ее никогда и не было.

* * *

Вечером того же дня представитель Закона не смог докричаться до Хозяина, чтобы узнать, что сталось с соседкой его и почему на ферме так тревожно мычат коровы. В крайнем удивлении и вполне понятной тревоге обследовал пустырь, теперь вполне соответствующий названию. Внимательно посмотрел на почти засохшее дерево — единственного немого свидетеля событий.

— Я вам честно говорю, — тихо рассказывал он в баре нескольким приятелям после литра пива, — ничего более вкусного я никогда не ел. Мясо, запеченное с овощами. Странно только, что все неочищенное и прямо в большой посудине, но, может быть, так и надо по рецепту. А топленое молоко во фляге… Нет, вы просто не представляете себе, как это вкусно, словно в детство вернулся.

Слушатели потрясенно качали головами.

— Единственное, что подозрительно, — продолжал рассказчик после кратковременной, мастерски продуманной паузы, — так это две пары обожженной обуви тут же, рядом с едой. А на пороге дома охотничьим ножом приколота записка, все честь по чести, мол не нужно нас искать. Мы обязательно встретимся в будущем.