Книга Дети хаоса - Дэйв Дункан

Озверевшая толпа узнала его и яростно закричала. В него градом полетели камни и стрелы. Через мгновение в грудь вериста вонзилась стрела. Потом еще одна. Он повернулся, сделал несколько неверных шагов, ему в грудь попали еще две стрелы, и он рухнул через балюстраду. Толпа радостно заревела.

Паола скрылась в дыму и понесла ребенка в безопасное место.

* * *

Страшный удар грома разбудил Френу. Она задыхалась, сердце мучительно колотилось от страха. Лицо вспотело. Нет, ее глаза не горели от едкого дыма, за окном не бушевала толпа, но видение было таким ясным, словно все это происходило с ней наяву. Где? Когда? Апицелла спаслась… Какой город назвала прорицательница? Джат… как там дальше? Сатрап Карвак, один из сыновей Храга… погиб во время налета на Джат-Ногул…

Еще один оглушительный удар грома заставил обнаженную Френу подбежать к окну. «Нужно соблюдать осторожность, когда о чем-то молишься», — любил повторять Хорт. Она молилась Древнейшей, чтобы та спасла ее от посещения Пантеона.

Достаточно серьезная буря могла ее от этого избавить, но Френе вовсе не хотелось, чтобы Скьяр смыло с лица земли. Обычно каньон защищал город от самых сильных ветров, но он и направлял их — и тогда волны могли нанести серьезный урон городу. К счастью, направление бури довольно редко совпадало с проходом в каньоне. Если же это случалось, возникали серьезные наводнения и разрушения. От нового раската грома все вокруг содрогнулось.

По всей видимости, начался сезон дождей.

* * *

Все утро черная пелена затягивала небо. К полудню голубая лазурь воды превратилась в свинец, волны угрожающе раскачивали причал, словно испытывали его на прочность перед предстоящей битвой. Все, что могла унести вода, привязывали, укрепляли или убирали подальше от берега, а большая часть кораблей укрылись в гавани. То и дело рокотал гром.

— Мы умрем! — захныкала Най.

— Не глупи! — отрезала Френа. — Ты и прежде видела бури. У нас каменный дом. Более безопасного места не найти.

Веер, которым ее обмахивала Най, совершенно не приносил прохлады. Все задыхались и с трудом двигались в насыщенном влагой воздухе, приближая отъезд ее светлости: Инга заново убирала перламутровыми гребнями ее волосы, Пламна заканчивала подкрашивать ногти серебром, Лилин опустилась на колени, чтобы поправить цветочные лепестки на туфельках. Остальные пытались навести порядок в комнате. Солнце затянуло тучами.

— Если боги будут добры, миледи вернется домой еще до начала бури, — успокаивающе сказала Инга.

Расторопная Инга управляла другими девушками, готовившими Френу к великому событию — они купали ее, умащивали, завивали, пудрили и красили.

Да, а еще боги могут обрушить дождь на ее процессию за то, что она флиртовала с Древнейшей. Вдруг посетившие ее видения — нечто большее, чем злые обманы Матери Лжи? Если Древнейшая хотела, чтобы Френа посвятила себя Ей, то почему не показала, как это сделать? От волнений и недостатка сна у Френы так болела голова, что ей было уже все равно, какому богу она себя посвятит. С самого рассвета она кружилась в безумном гавоте, проверяя поваров и пекарей, сервировку столов, доставку свежих продуктов, подбор вин, конюшни… Еще никто не организовывал такой огромный прием за такое короткое время! А потом пришло время готовиться самой, но даже в купальне она постоянно выслушивала доклады разных слуг. Приехали жонглеры, гуси уже жарятся, запаздывают подарки от некоторых гостей, кувшины с вином охлаждают мокрыми полотенцами…

Всего три дня назад волшебного белого платья не существовало. Белый цвет традиционно использовали для посвящений, и все дружно твердили, что он очень идет Френе. Отмахнувшись от дерзких протестов Инги, Френа выбрала фасон с вызывающе глубоким вырезом. У нее была подходящая для такою выреза фигура, так почему бы не дать миру насладиться столь приятным зрелищем? Три дни и три ночи бессонные белошвейки работали над складками и подолом, украшали платье жемчугом. Шесть сотен жемчужин сияли, точно летняя роса, укрепляя и фиксируя корсаж. Еще несколько раз по шестьдесят жемчужин составили ожерелье и два браслета. Огромное количество жемчуга ушло на тиару. Френа старалась не думать о росте смертности среди молодых устриц.

Инга принесла зеркало, чтобы она могла в последний раз проверить, все ли в порядке. Взглянув на себя, Френа не увидела захватывающей дух красоты. Для девушек, принимающих посвящение, всегда использовали белую пудру; на ее смуглом лице это выглядело бы смешно, и Френа с презрением ее отвергла. Вполне приличное лицо, но никто не спутает ее со священной Анзиэль, решившей навестить смертных. На юную Веслих она бы еще могла быть похожа — на мать, надежную защитницу очага. А надо бы на Мать Лжи… Утробу Мира… неприятных титулов у Темной богини хоть отбавляй, однако никто и никогда не осмелится изображать Древнейшую.

— Спасибо вам, — сказала Френа. — Вы все сделали замечательно. Давайте спустимся вниз, чтобы мой отец и остальные насладились плодами нашей тяжелой работы.

— Господин ждет за дверью, госпожа.

— Так пусть он немедленно войдет! — сердито приказала Френа.

Когда вошел Хорт, она присела в низком реверансе.

Он поклонился.

— О, мой цыпленок вырос! Теперь перед нами лебедь.

Не лебедь, а кукушка. Хорт лгал ей всю жизнь, но она не держала на него зла. Он вырастил ее, защищал и любил. А дож из Флоренгии ее предал.

Френу порадовало, что даже в такой день Хорт ничуть не уступал дочери в пышности одеяний. Его наряд оказался еще более ослепительным, чем у Френы: расшитый драгоценными камнями шелк, шапочка с самоцветами укрывает лысину. Хорт даже подкрасил бороду и надел башмаки с каблуками выше обычных. Она осторожно его обняла, чтобы он с них не свалился.

— Ты изумительна, дорогая! Повернись. Мать бы тобой гордилась. Ты великолепна, Френа! О, надо было созвать своих лучших писарей, чтобы они успели запечатлеть на глине все предложения руки и сердца, которые я сегодня услышу.

— Ну, управиться с ними будет несложно, отец. Повторяй одно слово: «Нет»! Договорились?

Он рассмеялся.

— Да, так тому и быть. Отвечу всем «нет». Я не забыл о своем обещании.

Однако, если верить Свидетельнице, он очень скоро получит предложение, от которого не сможет отказаться.

Когда они рука об руку зашагали по коридору, и ее юбки шептали секреты выложенному плиткой полу, Френа почувствовала, как Хорт прихрамывает, и поняла, что у него вновь разболелась спина. Она замедлила шаг, чтобы напоследок поговорить с ним наедине.

— Отец, послушай. Я не верю, что жену сатрапа хоть сколько-нибудь интересует моя репутация.

— Френа…

— Пожалуйста, дай мне закончить. Даже богам известно что ее репутация далеко не безупречна, и если бы Скьяр голосовал за Избранную в…

— Френа! Я прошу тебя…

— Дослушай! У Королевы Теней может быть на примете женишок, и у тебя возникнут большие неприятности, если ты решишь отказаться. Надеюсь, что я ошибаюсь, но прошу тебя, не навлекай на себя беду, чтобы выполнить свое обещание.