Книга Последняя дверь последнего вагона - Владимир Ильин

Возможно, со стороны гневная тирада пятилетнего мальчугана в адрес двух немолодых представительных мужчин выглядит неестественно, но я уже не воспринимаю Шепотина как своего начальника, а питать теплые чувства к Волосатому Носу не хочется.

Исчерпав мысленный перечень первоочередных вопросов, я умолкаю. На несколько секунд в кабине «Аспарагуса» воцаряется предгрозовое затишье. Потом Гульченко издает сдавленное, нечленораздельное междометие.

— Ну и ну, — более внятно произносит он, обращаясь к моему бывшему шефу. — Неужели у вас в Инвестигации все такие неблагодарные, Игорь Всеволодович?

Вопрос этот не нравится не только мне, но и Шепотину.

— Попрошу без обобщений, — требует он. — Тем более что в вашем ведомстве тоже не ангелы трудятся…

— Да нет, — опять крутит головой Гульченко. — Я не в том смысле, Игорь Всеволодович… Согласитесь, что все это странно: мы, понимаешь, вернули к жизни вашего сотрудника, а он, вместо того чтобы радоваться, недовольство проявляет!.. Кстати, за его реинкарнацию нам с напарником еще и выговор сунули — мол, не углядели, что он — «невозвращенец»!..

Развить эту тему обезовцу мешает темно-синий фургон с рукотворной надписью на заднем борту: «Осторожно! За рулем — камикадзе!», вывалившийся прямо перед нами откуда-то сбоку на приличной скорости. Ругнувшись, Гульченко бросает машину влево, избегая столкновения, и я валюсь на Шепотина, а тот, в свою очередь, на дверцу.

— Вы лучше ведите машину как следует, — ледяным голосом просит Игорь Всеволодович. — И предоставьте мне самому разбираться со своими сотрудниками… Тем более что я вас и старше по возрасту, и выше по служебному положению!

— Да пожалуйста, — пожимает плечами Гульченко. Неприятный тип. И хотя все физиономисты — бессовестные шарлатаны, но кое в чем они правы. Люди с волосатыми ноздрями явно не заслуживают доверия.

— Послушайте, Владлен Алексеевич, — обращается ко мне Шепотин, перестав уделять внимание обезовцу. — Я думаю, наступил момент расставить все точки над «I». Боюсь, что у вас сложилось несколько превратное представление и о ситуации в целом, и о своем положении в частности. Насколько я понял, вы отнюдь не осчастливлены реинкарнацией и вас тяготит необходимость пребывать в образе малолетнего ребенка… Но вы же сами попросили, чтобы я забрал вас из Дейска, разве нет? И я исполнил ваше пожелание. Поперся к вам на выручку, как идиот, хотя мог бы отправить любого из своих сотрудников!.. Так что же вы, в конце концов, хотите от нас? В чем суть ваших претензий?

Каждое слово, которое выплевывают его полные, мясистые губы, наполняет меня отвращением. Теперь понятно, за что я всегда подсознательно ненавидел Игорька. Не за его занудство и стремление в любой ситуации выглядеть благородным, воспитанным джентльменом. Я всегда чувствовал, что за внешним лоском и сдержанностью Игоря Всеволодовича скрывается черствость и равнодушие к окружающим. И не только к своим непосредственным подчиненным. К людям вообще.

Поймет ли он меня, если я выложу ему все то, о чем думал, ворочаясь бессонными ночами на узкой детской — на чужой — кроватке? Дойдут ли до его зашоренных объективными необходимостями и целесообразностями мозгов мои возражения против такого пути к познанию Истины, который, как бетоноукладчик, прокатывается по чьим-то жизням, плюща и трамбуя их безжалостным прессом?

И поэтому вслух я говорю, ткнув пальцем себя в грудь:

— Я хочу, чтобы вы вернули сюда сознание Саши Королева. И звонил я вам, Игорь Всеволодович, только ради этого.

Разумеется, он не удивляется моему нелепому желанию.

Он вообще старается ничему не удивляться. Аристократ хренов!

— Боюсь вас разочаровать, Владлен Алексеевич, но это невозможно сразу по двум причинам. Во-первых, потому, что вы ошибаетесь в своем предположении о некоей матрице вашей личности, которую якобы переписали в мозг этого мальчика сотрудники ОБЕЗа. Все это — чушь, достойная лишь дешевых фантастических триллеров. На самом деле все обстоит гораздо сложнее. Помните то дело «вундеркиндов», которое мы начинали еще при вас?

— А как же? — кривлюсь я. — «Кто они — врожденные гении или вернувшиеся с того света?»… «Генетическая память или ясновидение?»… «Сколько жизней мы можем прожить?»… Примерно такие вопросы задавались со страниц газет и с экранов имиджайзеров, а мы отрабатывали каждую из этих версий, так и не находя окончательного ответа…

— Вы зря иронизируете, — невозмутимо возражает Шепотин. — Ответ мы все-таки нашли. Правда, не очень давно и, разумеется, не для широких кругов общественности. Реинкарнация существует, и это такой же достоверный факт, как шарообразность Земли. И, как нам удалось выяснить, осуществляется она примерно в семидесяти пяти случаях из ста. То есть почти каждый человек, погибший насильственной смертью — это особенно важно, хотя нам пока неизвестно, чем это объясняется… может, все дело в том, что ноосфера таким образом пытается вторично реализовать не исчерпанный до конца ресурс… — так вот, каждый преждевременно погибший имеет шанс оказаться в чужом теле. В виде этакого архивного файла, скрытого в генах носителя. И имеется еще одна любопытная закономерность, которая проливает свет на механизм этого явления… Как правило, все реинкарнированные погибли именно в тот день, когда на свет появился их будущий носитель. Видимо, в этом проявляется стремление природы избежать затрат энергии, которые повлекло бы длительное хранение ноо-матриц. Едва рождается новая телесная оболочка, как сознание умершего внедряется в нее, и если учесть, что рождаемость на Земле в среднем превышает смертность, то недостатка в носителях не наблюдается — во всяком случае, в обычных, мирных условиях… Правда, никто не подозревает о том, что носит в себе чужое сознание. А без дополнительных стимуляторов реинкарнация может и не реализоваться. Это происходит лишь в редких случаях, под влиянием либо аномальных природных условий — как, к примеру, в Индии, где таких случаев было больше всего, — либо случайных событий, способных активировать ноо-матрицу. В то же время широко известны отдельные проявления латентной деятельности чужого сознания, которые ощущает на себе почти каждый человек. Прежде всего, я имею в виду явление «дежа-вю». Или сны — яркие, настолько реальные и достоверные, которые кажутся людям просмотром документального фильма о чьей-то жизни. А возьмите трансвеститов, гомосексуалистов… В прошлой жизни они наверняка принадлежали к другому полу, и теперь заложенная в их генах программа другой личности заставляет их вести себя по-женски. Есть предположение, что и многие психические расстройства — шизофрения, раздвоенность сознания, беседы с таинственными голосами — тоже являются следствием того, что в одной телесной оболочке могут сосуществовать две психических сущности, которые попеременно захватывают власть над сознанием носителя…

Тут мой бывший шеф внезапно умолкает, озабоченно вглядываясь в окружающую местность (город закончился, и мы мчимся по автостраде, которая петляет по лесным холмам), и я пользуюсь этим, чтобы спросить его:

— Значит, вы научились возвращать в этот мир души умерших? И, значит, в каждом человеке, как в футляре, хранится чья-то душа?