Книга Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых - Михаил Март

— У нас продуктов на три дня, — сказал профессор.

— Мы обязаны найти выход, и найдем его, — решительно заявил Антон.

— Давай обмозгуем. Мы берем тебя в свой штаб, — подал голос проводник Гавриков. — Ведь это ты девушек привез.

В воздухе на малой высоте пронеслись самолеты. Люди попадали на землю.

Муратову пришла шальная мысль. Рожденный летать, не должен ползать. Крылья! Вот решение всех проблем. Он знает место падения самолета и знает, где его искать. С управлением он справится.

У Муратова Дрожь пробежала по телу и разгорелись щеки.

— Выкладывай свои идеи, лейтенант, — сказал Яша Стрелов, когда члены штаба углубились в лес на совещание.

— Первая заключается в том, что вам нужно вернуться к паровозу, — Антон глянул на ручные часы «Победа» — подарок генерала и продолжил: — Через час завал разберут и поезда двинутся дальше. Ваш поезд, оставшись на месте, будет как бельмо на глазу. Вы уверены, что машинист не сбежал? Кто вы ему? Родные братья? Зачем ему рисковать? Ведь он слышал переговоры по рации, знает судьбу, уготовленную поезду.

— Точно знает, мы сами его предупредили, — добавил Муратов.

— Ладно. Я вас понял.

Морячок поправил автомат на плече и направился к железной дороге.

— У нас тридцать автоматов и четыре пистолета, лейтенант, — заговорил Лука Лыков. — Неужели мы не справимся с шайкой зеков?

— Речь идет не о блатных, а о кадровых офицерах. И мы говорим не о стандартном лагерном бунте, а о просчитанной акции. Военнопленные захватили арсенал с оружием. Любой бой для них может стать последним, второй раз они в плен не сдадутся, их ждет расстрел. Они будут держаться до последнего. Если до сих пор не ушли из этих мест, значит, не знают их. Им не надо объяснять, что Транссиб усиленно охраняется. Сейчас железная дорога превратилась в военный объект номер один. На юге степь, на востоке Иртыш преграждает путь. Идти можно только на запад. Но на западе четыре аэродрома. И они, как и мы, видели, откуда летят самолеты. Каждый аэродром охраняется моторизированным полком, огорожен колючкой и минами-ловушками. Похлеще, чем лагерь, из которого они бежали. Беглецы загнали себя в ловушку, в которую и мы попали.

Антон расстелил на траве карту.

— Мы тоже можем идти только на запад. Через это ущелье, где проходило русло ныне высохшей реки. Подходы к нему лежат через болота, троп они не знают, а мы знаем, они здесь отмечены.

— Ты хочешь сказать, лейтенант, что мы можем уйти? — заговорил Муратов, — по этой карте. Но мешают бандиты. Замкнутый круг.

— Все правильно. И в городе нам появляться нельзя. Сейчас в нем сконцентрированы все службы госбезопасности округа, объявлен комендантский час. Я в этом уверен.

— Так ты же один из них, почему бы тебе не поговорить с начальником? — спросил Вася.

— О чем? Рассказать о беженцах с поезда?

— Нет. О поезде вообще не стоит заикаться. Надо предложить план уничтожения беглых зеков. Мы в этом им поможем, если они помогут нам.

— Как? — спросили все в один голос.

Бывший полковник Абвера Болинберг, а ныне генерал-майор госбезопасности Улусов прибыл в Новосельск по приказу командующего округом Хворостовского с целью уничтожения банды беглых зеков. Задачу перед ним поставили четкую и понятную, но трудновыполнимую. В первую очередь он ознакомился с делами заключенных и как офицер иностранной разведки понимал, что такие кадры могут стать для него настоящей находкой. Улусов давно знал, как в Советском Союзе легко посадить невинного человека. Он без труда отличал закоренелых врагов советской власти от честных людей, попавших под жернова репрессивной машины. Из сорока двух беглых офицеров двенадцать с охотой пошли бы с ним. Не за Улусовым, а за Болинбергом. Среди двенадцати — трое немцев, этим можно доверять всецело. Да и те, кто пострадал ни за что, особого выбора не имели. Смелые, достойные, преданные Родине офицеры, выжившие в лагерях Гитлера, сменили прописку и очутились в лагерях Сталина. Отблагодарили героев. Полковник Болинберг, как в воздухе, нуждался в нормальной агентурной сети. За неимением ее ему приходилось пользоваться услугами уголовного отребья и недобитых беляков. А тут гвардия не у дел. Если он их спасет, они попадут в его сети и уже никуда не денутся. Он сможет каждому дать новое имя и паспорт. Безумная мечта! Но такая соблазнительная. Если его афера сорвется, резидент Болинберг прекратит свое существование — только успеть бы застрелиться.

Запрашивать разрешение на проведение операции у Болинберга не было времени. Как генерал госбезопасности, он обязан выполнить приказ — уничтожить банду. У него потребуют предъявить трупы для опознания. Улусов-Болинберг стоял на распутье, держа в руках лотерейный билет стоимостью в жизнь. Выиграет он или проиграет, сейчас зависит в большей степени от удачи, чем от него лично.

С ним во временно отведенном ему кабинете городского отдела госбезопасности находился единственный его помощник, опытный агент из русских, завербованный еще во время войны майор Юшин. Изучая карту, Юшин говорил:

— Мы не сможем выйти с ними на связь. Леса тут густые, они сумели окопаться.

— Что в городе?

— Полсотни сотрудников в штатском. Ждем. Каждая пивная под надзором, каждый чердак.

— Ждем разведчика? Появится. Я думаю, что зеками командует бывший генерал-лейтенант Калюжный. Он отличный стратег, лучше его среди беглых нет. Служил в генштабе, хорошо служил, за что и сел, с подачи бездарей. Беда беглецов в том, что они не знают ситуации, самый «свежий» зек в последний раз видел свободу пять лет назад. Радио они не слышат, газет не имеют, живут в вакууме. Сейчас им важно узнать, какова обстановка, и без разведчика тут не обойтись. Калюжный вынужден будет выслать людей в город. Там мы сможем наладить связь с отрядом беглецов.

— Они нам не поверят. Эти люди никому не верят. И ни во что не верят.

— Способов добиться доверия много, майор. Надо войти в их положение, а они в отчаянии.

— Хорошо, — согласился Юшин. — Как их вывести из капкана?

— Путь только один. Через ущелье. Другого пути я не вижу. Мы им подскажем этот путь. Что дальше? Самостоятельно его найти невозможно. Каким бы гением Калюжный ни был, без карты из капкана не выберется. Что я должен сказать Хворостовскому? И где гарантия, что Хворостовский не перекрыл выход из ущелья?

— Мы перекроем этот выход, Геннадий Семеныч. Сколько человек вы хотите оставить живыми для дальнейшего использования?

— Десять. Среди беглых есть десять человек, которые смогут полноценно работать на нас.

— Их можно спрятать в ущелье и задержать, пока не уляжется шумиха, остальных расстрелять на выходе. Пусть Хворостовский знает, что вы дали им карту, чтобы вывести их из леса на открытое пространство и расстрелять. Логичный ход. В лесу мы их не возьмем.