Книга Эра Броуна - Леонид Смирнов

– Мне лучше знать!.. Уж кому-кому меня судить, но только не вам! – Равандран перевел дух и сказал уже гораздо спокойнее: – Надеюсь, вы выполните мое распоряжение.

– Само собой, господин Генеральный секретарь.

– Вот и хорошо. Тогда пусть подойдет к фону ваш начштаба.

– Сейчас…

Генералу действительно удалось остановить наступление Народной Революции. Захваченную десантниками в Кисангани пленку с «Хабад КОМАНДОЙ» спешно доставили в штаб. Вторая была добыта батальонными разведчиками в расположении «смертельной» бригады имени Нкрумы. Размножали их, когда черные камикадзе снова пошли на прорыв. Одновременно было смонтировано несколько стационарных телепередатчиков. Ооновская авиация в это время уничтожала переправы через Конго, Убанги и другие реки в тылу врага. Военными и гражданскими самолетами начали прибывать телемониторы и видеомагнитофоны из соседних стран. Власти Кении, Уганды, Эфиопии и Республики Белого Нила были кровно заинтересованы в поражении Хаба-да и активно помогали «голубым каскам». Саперы спешно проделывали узкие проходы в минных полях, чтобы выдвинуть навстречу штурмующим ооновские позиции толпам свое новое оружие.

Наконец копии пленки вместе с «ящиками» попали на передовую. Тем временем валы из спиралей Бруно были преодолены уже в трех местах, и неграм оставалось пройти последние двадцать минированных метров. Снова гремели взрывы. Кое-кто из жителей ТАР уже добрался до свежепроделанных саперами проходов и устремился к первой линии окопов. Солдаты сдерживали их голыми руками. Все оружие было заблаговременно вывезено в тыл. Наконец передача началась…

– Хабад КОМАНДА! – вещал с экранов Лидер Революции, и толпа замирала. Так было по всей линии фронта. В воцарившейся невероятной тишине люди стояли, застыв в ожидании последующего приказа, словно кролики, загипнотизированные удавом. Но приказа все не было – в полевых условиях не удалось синтезировать голос Хабада, а ученые только еще вылетели двумя рейсами из Парижа и Нью-Йорка.

Потом – примерно через полчаса – начиналось какое-то шевеление, и вот уже люди один за другим стряхивали с себя оцепенение и возвращались к исполнению прежнего приказа, правда, чуть более вяло.

– Хабад КОМАНДА! – тут же звучало снова и все повторялось. Так проходил час за часом. С каждым разом возвращаться к активным действиям было все труднее – стала возникать заторможенность, да и голод с усталостью брали свое.

А когда из-за линии фронта открыла огонь уцелевшая Хабадова артиллерия, пытаясь уничтожить ооновские телепередатчики, она была моментально подавлена шквальным огнем и бомбо-штурмовыми ударами «голубых касок».

К ночи последние африканцы в изнеможении попадали перед экранами. Силы окончательно покинули их. Можно было начинать операцию по их вывозу в тыл и «раззомбированию».

Все это время Примак самым наглым образом игнорировал беспрерывные вызовы из Штаб-квартиры ООН. Генерал-лейтенант прекрасно понимал, что уже этим одним подписывает себе приговор, но другого пути остановить «марш смерти» не было.

…«Пятачок», который дожидался в соседней комнате, неторопливо подошел к видеофону. Он был бледен и лишь на круглых бритых щеках проступил багровый румянец.

Примак успокаивающе похлопал его по плечу и вышел. Адъютант хотел что-то доложить, но генерал-лейтенант остановил его:

– Погоди. Доложишь генерал-майору Сидорову. – Так на самом деле звали «Пятачка». – Я передаю ему командование.

– Слушаюсь, – растерянно ответил тот. – А что случилось, Игорь Николаевич?

– Я передаю ему командование, – повторил Примак. Голос его был сухим и ломким. Он разозлился на себя: еще не хватало распускать нюни на глазах подчиненных!

Генерал-лейтенант сел, облокотившись на спинку стула. Он вспомнил вдруг свой отъезд из Москвы.

На огромном летном поле маленькие фигурки жены и старшей дочери казались какими-то неприкаянными, даже жалкими. Рядом с ними неподвижно стоял офицер охраны, одетый в штатское, он курил, время от времени быстро посматривая по сторонам.

Игорь Николаевич убедился, что погрузка штабного имущества идет полным ходом, что ЕГО самолет уже готов к вылету, и быстрым шагом направился к Жанне с Иринкой. Жена припустила ему навстречу, а дочка немного отстала.

Жанна повисла у него на шее.

– Ей богу, неудобно… – он не договорил, пришлось ответить на поцелуй. – Ну ты уж… Как будто навсегда прощаемся… – Отдышался и впился в ее губы снова.

Иринка терпеливо ждала своей очереди.

– Тяжко что-то на душе, – прошептала жена ему в самое ухо. – Береги себя, Ига…

– Ну ты же знаешь: я – заговоренный! – усмехнулся Примак. – Лоб чугунный, сердце луженое, а затылка и вовсе нет. – Но она и не думала смеяться в ответ.

– Ты надолго?

– Ну… не знаю. Месяца два или три. На таких должностях долго не засиживаются.

– А мне нельзя к тебе? – Взгляд просительный, а в голосе уже изначально безнадежность.

– Не положено. Ты же знаешь, котенок.

Он крепко прижал ее к груди, уже больше ни на кого не обращая внимания. Потом мягко отпустил жену, рывком – как в прежние годы – подхватил на руки «дочурку», которая была теперь едва ли не с него ростом.

– Ну ты и вымахала – не поднять!.. – Будто только сейчас заметил генерал. Поцеловал Иринку в щеку.

– Папа, ты только нас не обманывай – как обещал, так и приезжай, – сказала она как бы за всех Примаковых женщин.

Жанна прильнула к его плечу, «зафыркала» носом.

– Ну, начинается!.. – Игорь Николаевич обнимал их обеих, вдруг почувствовав: что-то наверняка случится…

На столе, рядом с оперативными сводками, Примак обнаружил текст сообщения агентства «ПРЕСС-Африк» и заявление Комитета по миротворческим силам. Еще когда брал в руки, сердце провалилось. Да, он представлял, как все это будет – в теории, бодрясь и посмеиваясь над своими оппонентами. Но действительность превзошла все ожидания. Вот, значит, как!.. Военный преступник – это тебе не отставка, не гарнизон в Тмутаракани. В одну компанию с Кейтелем и Хусейном…

К нему подошел «Пятачок».

– Не читай всякую дрянь. Одних купили, другие – отмываются… Потом совсем иначе напишут. Так и получится: баш – на баш. – Положил руку на плечо.

Если Сидоров утешает, значит, действительно дело швах, – подумал генерал-лейтенант.

– Ну и что тебе приказали? – осведомился с мнимым безразличием.

– Строить лагеря для гражданских, вывозить их из фронтовой полосы. Боевых действий не предпринимать, границу не пересекать.

– По-ня-ятно… – выдохнул Примак.

– Ты куда сейчас? Домой? Или в «Коробок» с отчетом?

– Генсек ничего не сказал. Подожду Миса. Да и отоспаться бы не худо. – Генерал-лейтенант поднялся, по-дружески пихнул «Пятачка» в бок и пошел к двери.