Книга Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли

Важный мужчина в черном костюме ждал в распахнутых дверях. Страж этих врат. Может, он запретить ей войти?

— Кто это? — прошептала Пруденс, когда лакеи двинулись вперед, чтобы прислуживать им.

— Фламборо. Я тебе о нем рассказывал.

Рассказывал, но у нее явно память прохудилась. Пруденс ничего не могла вспомнить.

Один лакей открыл дверцу.

Другой опустил ступеньки.

Кейт выбрался из кареты и повернулся помочь ей. Сердце у Пруденс отчаянно колотилось, она задавалась вопросом, сможет ли выйти с достоинством, а если сумеет, то не споткнется ли на ступенях крыльца. Она очень сомневалась, что сможет говорить связно. Сейчас Пруденс пребывала в том же состоянии, как в то утро, когда приехала в церковь, чтобы выйти замуж за Дрейдейла. «Ты должна, — сказала она себе. — Эго любимый дом Кейта. Ради Кейта ты должна со всем этим справиться».

По крайней мере, Дрейдейл ее тут не ждет.

Пруденс заставила себя двинуться и спустилась с подножки, радуясь твердой поддержке Кейта. Он взял ее под руку и повел к ступеням.

— Добро пожаловать в Кейнингз, дорогая. — Кейт сказал это беззаботно, но Пруденс чувствовала охватившее его напряжение.

Пандемониум.

Пруденс услышала стук копыт, скрип колес и боковым зрением увидела, что карета уезжает. У нее возникло чувство, будто вместе с каретой исчезает возможность побега.

— Добро пожаловать домой, милорд.

Пруденс обернулась.

— Дорогая, это Фламборо, наш управляющий, — сказал Кейт. — Моя графиня, Фламборо.

Управляющий поклонился с непроницаемым лицом:

— Миледи.

— Идем. Я покажу тебе наш дом.

Пруденс понимала, что Кейт сказал это для управляющего. Они вошли в просторный холл с серыми стенами и колоннами. В голубых нишах на боковых стенах стояли классические статуи, большинство в весьма скудных одеждах. Слуги толпились поблизости, одна женщина шагнула вперед поприветствовать их. Она была среднего роста и сложения, одета во все черное, включая черный чепец на гладких каштановых волосах. Экономка? Миссис Инглтон?

— Добро пожаловать домой, Малзард. — Женщина повернулась к Пруденс: — Я Артемис, леди Малзард.

Она уставилась на щеку Пруденс.

— Наша карета перевернулась, — сказала Пруденс. — Спасибо за теплый прием… — Казалось, больше нечего сказать, кроме: — Артемис.

Артемис отвела взгляд.

— Это больше не мой дом, чтобы приветствовать вас в Кейнингзе, сестра, но, тем не менее, я это делаю.

Это тонкая поправка? И если так, к добру она или нет?

Наверняка из лучших побуждений.

Напряжение Пруденс немного ослабло. Невестка холодна, однако предпочитает, чтобы ее называли сестрой. Возможно, она захочет дать совет, поддержать, даже подружиться со временем. Пруденс было улыбнулась, но сообразила, что это неуместно.

— Примите мои соболезнования в связи с вашей утратой, сестра.

— Спасибо.

Артемис, подняв брови, смотрела на бриджи Кейта.

— Меня ранило стеклом во время аварии. Полагаю, Перрьям сказал об этом?

— Коротко. Рана серьезная?

— Нет. Где мама?

— Лежит. Ей нездоровится.

— Понятно.

Значит, вдовствующая леди Малзард, услышав новости, ретировалась в свою комнату, или действительно расстроившись, или намереваясь избежать встречи с нежданной и нежеланной невесткой.

— Идем, дорогая, — сказал Кейт, — я отведу тебя в твои покои.

— Вероятно, старшие слуги могут познакомиться с новой хозяйкой? — заметила Артемис Малзард.

От излишне снисходительного тона Пруденс хотелось ее стукнуть, но она напомнила себе, что этот брак стал потрясением и для Артемис. Вероятно, ей он кажется поспешным и необдуманным, особенно через несколько недель после смерти ее мужа.

Пруденс подошла поприветствовать осанистую седовласую женщину, которая оказалась экономкой, и пухлого мужчину по имени Белшоу, командующего кухней. Его роль Пруденс была непонятной, наверное, он отвечает за питание семьи и слуг. Дальше стоял Юинг, дворецкий, худой мужчина с красноватым носом, видимо, ему была не чужда симпатия к вину.

Дворецкий окинул ее острым оценивающим взглядом, остальные сохраняли вежливое безразличие. Пруденс не сомневалась; у них найдется о чем поговорить, как только они уйдут отсюда, но не думала, что совершила или сказала нечто такое, из-за чего с самого начала разверзнется ад.

Когда это испытание закончилось, Кейт повел ее наверх по тяжелой деревянной лестнице, которая была великолепна, но странно смотрелась в современном светлом холле. Однако, поднявшись на площадку, Пруденс увидела, что лестница соответствует обшитому панелями верхнему коридору.

Странный эффект.

Они пошли по коридору, но Артемис вскоре сказала:

— Ты, должно быть, хочешь переодеться, Малзард. Я провожу твою жену в ее покои.

— Спасибо. — Кейт повернулся к Пруденс: — Ты не возражаешь?

Пруденс вдруг стала ненавистна мысль о расставании с ним, но это ребячество.

— Конечно, нет. Нужно, чтобы осмотрели твои раны.

— Действительно, — сказала Артемис. — Ты мог погибнуть.

— Только при самом худшем стечении обстоятельств.

— А вы не ранены? — спросила Артемис у Пруденс.

— У меня только синяки. И у меня была возможность переодеться. Мой сундук скоро привезут. Извините, что я не в полном трауре, сестра, но…

Пруденс замолчала, не в силах придумать краткое объяснение.

— Об этом мы обязательно позаботимся, — сказал Кейт. — Но сегодня и день нашей свадьбы.

Он поцеловал руку Пруденс и вошел в комнату.

— Сюда, — сказала Артемис и устремилась к следующей двери, напряженно выпрямившись.

Ситуация казалась трудной для всех, и Пруденс не могла придумать, как ее облегчить. Артемис Малзард, похоже, доброжелательна, но этот брак мог ранить и обидеть ее. Пруденс искренне об этом сожалела.

— Ваша спальня. — Артемис распахнула дверь и вошла. — Со смежной дверью в спальню графа, разумеется.

— Она чудесная.

Пруденс сказала это совершенно честно.

Стены были украшены узором из цветущих ветвей и ярких птиц. Должно быть, это китайские обои, о которых она слышала. Потолок голубой, как летнее небо, этот цвет повторялся в шторах и узоре ковра на полу.

Пруденс повернулась сказать комплимент и увидела, что лицо Артемис исказилось. Боже милостивый! Ведь совсем недавно это была ее спальня, отделанная по собственному вкусу, и после смерти мужа она оставила ее. Пруденс хотела извиниться, даже предложить, чтобы Артемис снова заняла эту комнату, но это невозможно.