Книга Маленькая Леди в большом городе - Эстер Браун

Над столом нависло тягостное молчание.

– Только и всего, – прибавила я.

– Не хочу показаться суровым, – произнес Джонатан терпеливо, но с горечью, – однако рано или поздно должен был заговорить с тобой об этом. Может, ты правда не думаешь надевать парик и прикидываться девушкой Рика. Но в этом ли дело? Я изучил тебя. Ты увлекаешься этими парнями. Начинаешь переживать за них. И… не знаю. Меня не покидает мысль, что твоей привязанностью могут воспользоваться.

Я расширила глаза, а Джонатан в нерешительности помолчал.

– Назови меня ревнивцем, занудой, собственником, – торопливо продолжил он, – но искренне был бы рад, если бы ты думала и заботилась лишь обо мне. Хочешь давать советы дамам типа Агнеты насчет чаепитий или приготовлений к свадьбе – пожалуйста. Слова не скажу против. Но о мужских проблемах, очень тебя попрошу, забудь.

– Ты не понимаешь! – воскликнула я. – Представь, что Пейдж попросила меня поработать с женщиной. Ты тоже стал бы возражать, если бы я согласилась помочь ей чувствовать себя свободнее?

Джонатан задумался.

– Не знаю. Признаться честно, с женщинами было бы ненамного лучше.

По-моему, он меня просто дразнил.

– Глупости, – с важным видом произнесла я. – Ты сам не понимаешь, чего от меня хочешь.

– Ты так считаешь? Может, это ты меня не понимаешь?

Джонатан изогнул бровь, и, дабы по-прежнему казаться гордой, я устремила взгляд в тарелку с мюсли.

Ладно. В конце концов, мы были в его доме. В его стране. Речь шла о его друзьях, и он имел полное право диктовать условия. Совместные фотографии с Годриком могли лишь усугубить неприятное положение с Синди. Мои же лондонские дела касались только меня.

– Хорошо, – произнесла я. – Скажу Пейдж, что больше не смогу встречаться с Годриком. Но честное слово, Джонатан, ты страшно заблуждаешься. Можно подумать, Годрик у нас секс-символ. Он донельзя стеснительный и прочел в юности слишком много рыцарских романов да поэм о короле Артуре. По его мнению, женщина должна…

– Э-э! – Джонатан поднял палец, чтоб я замолчала. – Ничего не желаю об этом знать. Лучше поспешу на работу, поделюсь с коллегами радостью: моя девушка – подруга Рика Спенсера!

– Сильно удивлюсь, если кто-то поймет, о ком речь.

– Теперь все запомнят это имя, – заявил Джонатан, засовывая газету в портфель. – Рик Спенсер – отважный британец, без пяти минут голливудская звезда!

– Точнее, застенчивый олух из Фулема.

– Ты теперь в центре всеобщего внимания, милая.

Я решила не реагировать на колкости и налила себе еще кофе.

Вдруг Джонатан спросил.

– А за что, собственно, придурок, которого ты поцеловала десять лет назад, дал тому типу по морде? Что он такого сказал?

Я в растерянности подняла глаза. Руки до сих пор слегка дрожали после выпитого накануне вечером, и кофе расплескался на фарфоровое блюдце.

Джонатан наклонил голову набок.

– Девочки в офисе потребуют разъяснений.

– Этот тип проехался насчет моего веса, – нехотя сообщила я. – И заявил, что мне плевать на Храбреца.

– Тогда так ему и надо, – сказал Джонатан. – Ну, я побежал. Если назначишь свидание с очередной звездой, непременно позвони. Уж эту историю газетчики получат из моих рук. Я в статье буду фигурировать как расторопный агент по недвижимости из…

– Вместе придумаем, как поэффектнее тебя обозвать, – ответила я.

Клятвенно пообещав Джонатану, что сегодня с утра до вечера проброжу по музею «Метрополитен», я принялась продумывать, как лучше попросить прощения.

Следовало не только заучить извинительную речь в адрес киношной тигрицы – я и не думала впутывать вашего клиента в этот грязный скандал! – но и отгладить соответствующее случаю платье, накрутить волосы на нужного размера бигуди и надеть тончайшие чулки. Вооружиться надо было, чем только можно, – в тяжелые минуты меня всегда ободряла мысль, что на мне отменное белье и туфли.

Главная спальня в доме Джонатана была большой и просторной. Он твердил, что наступит день и комната преобразится (планировал устроить в стенах шкафы, в которые можно входить, и все прочее), но мне она нравилась как есть – огромная кровать посреди голого дощатого пола, листва деревьев и коричневые фасады соседних домов за окном.

Я не удивилась, узнав, что, хоть дом и в предремонтном состоянии, четырежды в неделю тут наводит порядок уборщица. Пришлось найти к ней подход: свежие пончики пришлись как нельзя более кстати. Кончита поведала мне, что, совершая туалет в ванной, Джонатан всегда неряшлив. Впрочем, в остальном он был на редкость аккуратен и собран – единственную слабость мог по праву себе позволить.

Пока я собиралась, Храбрец наблюдал за мной из угла. За все это время он не издал ни звука.

– Надеешься, что мне одной придется отдуваться? – Я пригрозила ему пальцем. – Может, я даже возьму тебя с собой – в качестве доказательства.

Пес оживленно завилял обрубком хвоста, вышел из угла и уселся на мой чистый кардиган. Джонатан явно в восторге от новых манер Храбреца, подумалось мне. Хотя бы в чем-то я, вне сомнений, утерла Синди нос.

В воображении возникла картинка: я шествую к алтарю в подвенечном платье, а за мной по пятам идет пес-паж Храбрец. Пока я тешила себя отрадной мыслью, собака подскочила к окну и залилась лаем. С подоконника вспорхнула пара голубей, оставляя на нем очевидные свидетельства сильного испуга.

Я вздохнула. Над Храбрецом еще работать и работать.

Мы пошли на встречу с Пейдж: Храбрец на очень коротком поводке, я – стараясь держаться в тени, чтобы жара не усугубила и без того дурное настроение. В парке уже играли шахматисты, студенты спешили в Нью-Йоркский университет, а на Салливан-стрит в палатке старушки-гадалки по картам Таро уже сидел клиент; второй ждал в сторонке, читая газету.

Я шла и внушала себе, что ни в чем не повинна, но в голове все отчетливее звучал голос, злой, как никогда прежде: я не сумела уйти от конфликта. И мучила неотвязная мысль, что не удалось справиться с работой.

Я избежала бы позора и достигла цели. Если бы подошла к делу более профессионально. Будучи Милочкой Бленнерхескет.

Остановившись у витрины «Дин и Делюка», я взглянула на свое отражение. На меня смотрела высокая брюнетка в платье с плотно облегающим грудь лифом. Брови нахмурены, рука крепко сжимает сумку… Я машинально поправила волосы и в какое-то мгновение возгорелась желанием надеть светлый парик. Милочка всегда знала, как быть…

Мелисса, сказала себе я. Ты в состоянии одолевать проблемы и как Мелисса. Милочка в твоей голове. Парик не наделен волшебными силами. Джонатан отчасти прав. Может, пора начать новую жизнь…

Я провела рукой между бровями, расправляя складку. И не успел Храбрец засунуть свой подвижный черный нос в магазинную дверь, как мы продолжили путь.