Книга Щит Найнавы - Андрей Астахов

– Клянусь Гаваном, неплохо его отделали! – сказала она, осмотрев Книжника. – Кто его так?

– Помоги! – только и могла сказать Орселлин, глядя на всадницу, как сошедшее с небес божество.- Он умирает, он же умирает!

– Перестань скулить. Только твоего вытья не хватало!

– Ты можешь ему помочь?

– У него сильное кровотечение, – женщина нахмурилась, в ее зеленоватых глазах появился холод. – Но не все так скверно. У тебя есть иголка с ниткой?

– Н-е-е-т, – с трудом выговорила Орселлин, ее начала бить дрожь.

– Ладно, попробуем хоть что-нибудь сделать, – женщина подбежала к своей лошади, сняла с луки седла большую флягу и вернулась обратно. Сорвала пропитавшуюся кровью повязку и плеснула из фляги на рану. Книжник застонал. Орселлин едва не ударила женщину.

– Сильный парень, – сказала женщина. – Другой бы уже умер от заражения. Рану уже зашивали, как я вижу, и швы разошлись. Кто же отправляется с такой раной в путь?

– Он очень спешил, – ответила Орселлин. – Он хотел помочь принцу.

– Сосуд лопнул, – сказала женщина и запустила пальцы в рану. Книжник выгнулся, из его горла вырвался клокочущий звук. Из раны брызнула кровь. Женщина выругалась.

– Был бы у меня мой камень! – сказала она. – Кто он?

– Книжник, – только и могла сказать Орселлин.

– Книжник? – воскликнула незнакомка. – Ты сказала – Книжник?

– Да, все правильно. Он умрет?

– Клянусь Некриан, это было бы плохим исходом. Ведь я как раз собиралась его найти. Не беспокойся, все не так плохо, как кажется. Если бы рана была смертельной, он давно был бы мертв. Просто он очень ослаб от потери крови.

– Постой, тебя ведь Мирчел зовут?

– Да, меня звали Мирчел. – Женщина вопросительно посмотрела на Орселлин. – Я Каста. Откуда ты знаешь мое имя?

– Он его называл. Он искал тебя.

– Я знаю. Отличная шутка: я поехала искать его, а он сам ехал ко мне! Но это теперь неважно. Мы нашли друг друга. Стало быть, я выполнила последнюю волю нэни Береники.

– Последнюю волю? – Орселлин похолодела.

– Да, – лицо Касты еще больше помрачнело. – Люди Ирмаса сожгли Гойлон, нэни умерла. И я не хотела бы оплакивать еще и этого парня… Погоди, постой! Нэни говорила о дарах Забытых. У него есть с собой что-нибудь? Эй, ты слышишь меня?

– Да, – Орселлин вздрогнула, вспомнив, что говорил ей Книжник в Итари. – Он что-то хотел тебе отдать.

– Быстро! Найди эти вещи!

Орселлин бросилась к лошади Книжника, схватила сумку, вывалила ее содержимое на дорогу. Нашла тяжелый сверток, начала раздирать прочную холстину свертка ногтями – холстина с треском порвалась. На землю упали какие-то украшения. Орселлин увидела, как наемница, радостно вскрикнув, схватила выпавший из свертка янтарный амулет и тут же приложила его к ране Книжника. То, что случилось потом, показалось Орселлин настоящим чудом.

Кровотечение остановилось. Брат Стейн вздохнул, открыл глаза, взгляд его ожил, потеплел. Он увидел сначала плачущую Орселлин и улыбнулся ей. А потом перевел взгляд на женщину в доспехах, сидевшую подле него.

– Каста? – сказал он.

– Да. А ты…

– Моммек. Я искал тебя.

– Я знаю. Я тоже искала тебя. Нэни просила встретиться с тобой.

– Ты знаешь, что случилось?

– Они погибли.

– Нэни погибла, – всхлипнула Орселлин. – Погибла!

– Орси, не плачь, – мягко сказал Книжник. – Ты сама говорила мне, что все мы всегда были смертными.

– Мне жалко нэни, – Орселлин заплакала совсем по-детски, вытирая слезы кулаками. – Я так хотела еще раз увидеть ее!

– Ты сможешь ехать верхом? – спросила Каста Книжника.

– Теперь смогу. Только помоги мне встать, пожалуйста.

Каста протянула Книжнику руку. Монах закачался, но устоял на ногах. И продолжал улыбаться.

– Ты расскажешь, что со мной случилось? – спросила селтонка.

– Позже, Каста. Куда ты теперь?

– Еду с вами обратно во дворец. Я нашла вас. Назови это чудом, но я действительно успела в последнюю минуту.

– Тебе предстоит совершить еще много чудес, – сказал Книжник, опираясь на Орселлин. – Спасибо, что помогла мне. Прости, я не смог отдать твои дары прямо тебе в руки. Орселлин рассыпала их на дороге.

– Я все соберу сама. Поезжайте, я догоню вас.

Каста и Орселлин вдвоем помогли Книжнику забраться в седло. На прощание Орселлин подарила наемнице долгий взгляд, полный бесконечной благодарности. Потом они поехали к горе Рейси. Каста осталась одна.

В дорожной пыли лежали вещи, которые она однажды утратила и даже не вспоминала о них. Пояс Ангуша, ради которого ей пришлось оказаться по ту сторону смерти и встретиться с Айлором и дочкой. Брошь Анник, которую вручил ей Вислав. Когда же Каста подняла последний предмет и поняла, что же это такое, то зарыдала – в голос, неожиданно для самой себя. Схватила маленькую золотую безделушку, поднесла к губам, покрыла поцелуями, не веря своему счастью и не в силах сдержать великое горе, которое снова напомнило о себе.

Он нажала на крышку амулета, и крышка открылась. Прядка волос Элеа отливала живым золотом в лучах закатного солнца. Каста смотрела на волосы дочки и плакала, как никогда в жизни. А потом, успокоившись, поняла, что должна сделать.

Сегодня она получала подарки и делала их. Но забыла про самый главный дар. Тот, о котором просто не имела права забыть. Доставшийся ей через великую боль и оплаченный самой дорогой ценой – ценой жизни.

Когда они прощались, нэни сказала ей: "Мой Щит – это мое благословение. Если хочешь, можешь сделать его видимым, просто возьми в руки самый дорогой для тебя предмет и подумай обо мне. Вспомни мое имя.".

Конечно, у нее нет предмета дороже. Пусть исполнится воля матери Найнавы. Пусть память о дочке станет для нее волшебным щитом.

– Я выбрала, нэни Береника! – шепнула Каста, держа амулет на ладони.

Квадратный аметист в крышке амулета тут же подмигнул ей яркой фиолетовой искрой. И Каста почувствовала, что от амулета струится какая-то неведомая ей энергия, входит в душу, наполняя ее миром, покоем, теплом, счастьем, удивительным чувством, которое нельзя описать, которое может познать только мать, держащая на руках собственное дитя.

Губы Касты задергались, глаза снова заволокло слезами. Ей вдруг на миг показалось, что отныне в этом амулете заключена не просто магическая реликвия Забытых, нет. Она непостижимым образом поняла, что в маленькой золотой безделушке, которую она сочла самой дорогой для себя вещью, в которой прятала главную и последнюю свою драгоценность, ту, что связывала ее с Лейдой из Церуния – прядку детских волос, – отныне поселилась частичка души ее Элеа, которую она все эти годы умудрилась сохранить в своем сердце несмотря ни на что.